Энциклопедия мифов (Том 2) - Максим Фрай

- Когда ты спал, сюда заходила милая рыжая девушка, - сообщает Маша. Такая красотка - даже меня проняло! Пока я стекала по стенке, Франк с нею любезничал. И получил великодушное разрешение не тревожить твой сон... Это я к тому рассказываю, что паспорт - самый настоящий. Подделкой документов мы не баловались. Подозреваю, что кое-кто из присутствующих поспособствовал ускорению некоторых процессов, но доказать не могу... А вообще-то, пора бы тебе уже иные способы перемещения в пространстве осваивать. А то что ж ты за Ключник такой, ежели тебя за границу без визы не пущают? Недоразумение метафизическое, вот ты кто!

- А ты не подзуживай, - строго говорит ей Франк. - Не торопи его. И без того шустрый. Даже слишком. Чего тебе не терпится?

- Мне всего не терпится, - передразнивает его Маша.

- Ничего. Глядишь, скоро снова затерпится...

- Как затерпится, так и растерпится, - хохочет она.

- Стоп! - я демонстративно затыкаю уши. - Начните-ка сначала, господа чернокнижники. Желательно, внятно и по очереди. Если я еще и речь человеческую понимать перестану - это уже ни в какие ворота.

- Что ж тебе сначала-то? - удивляется Франк. - Болтовню нашу еще раз послушать хочешь? Сомнительное удовольствие... Вот твоя бумажка. Забирай ее и катись отсюда, как вашему брату, перекати-полю, положено. Путь тебе предстоит неблизкий и увлекательный. И сказал бы я, что готов тебе позавидовать, да повторяться неохота: сколько раз говорил уже... Конечную станцию знаешь, надеюсь? А маршрут сам определишь. Небось не ошибешься.

- Небось ошибусь, - ворчу. - Подсказали бы, что ли...

- Ладно. Будет тебе подсказка. Я сегодня щедрый: не каждый день новоселье праздновать приходится... По дороге тебе предстоит посетить еще два города. Один обретается на лицевой стороне мира, другой - на его изнанке. Название первого ты вспомнишь, если постараешься. Или если повезет. Второй, безымянный, найдет тебя сам. Вот, собственно, и все. Пейзажи, попутчиков, завтраки на траве, созвездия над головой и прочие приправы добавишь по вкусу. Дела они не меняют.

- На досуге вы, судя по всему, подрабатываете составлением шарад для популярных журналов и коанов для дзеновских монахов, - сердито говорю я. "Вспомнишь, если постараешься", - это ж надо! Величайшая подсказка всех времен и народов. Убиться веником!

- Ты страшен в гневе, - смеется Маша. Протягивает мне кружку, на дне которой плещется жалкая лужица ароматной жидкости. - Выпей кофе, гроза команчей! Мы не учли, что с утра у тебя тяжелый характер.

- Зато после первой порции кофе он может выступать в полулегком весе, - киваю, принимая ее дар. - Трепещите. Через десять секунд я стану зайчиком. И со мною можно будет договориться.

Глава 134

Чёрт

Превращаются в черную кошку, собаку, свинью, змея <...>, странника, младенца, кузнеца, мельника...

- Ты все же поосторожнее с такими заявлениями, - хмурится Франк. - Сам не заметишь, как превратишься однажды в какую-нибудь ерунду. И как станешь выкручиваться? На меня особо не рассчитывай: у меня своих дел по горло.

- Что - вот так, возьму и превращусь? - пугаюсь я. - От обычной шутки? Без всяких заклинаний?

- Всякое твое слово может теперь стать заклинанием. Не обязательно, но так вполне может случиться. В любой момент. Поэтому следи за своим длинным языком.

- Страсти какие...

От мысли что я, и правда, мог превратиться в бессмысленную, беспомощную, недолговечную зверушку, мне становится по-настоящему жутко. Впредь надо поостеречься... Ох, лучше бы, конечно, моим словам никогда, ни при каких обстоятельствах не делаться заклинаниями! Но меня, кажется, в очередной раз никто не спрашивает.

Глава 135

Чильтан

... они собираются обсуждать свои дела в безлюдных местах <...>, где их может увидеть случайный прохожий.

- А квартира-то вам зачем? - спрашиваю, желая выманить беседу из жутконького темного закоулка. - У вас ведь уже есть дом в Остаповском проезде. Очень даже ничего себе недвижимость. Правда, от центра далековато, зато с чудным видом на вечность из всякого окна. Чего ж еще?

- Как это - зачем? - ухмыляется Франк. - Сдам в аренду за полторы штуки в месяц. Кутить будем, или, скажем, в Турцию к морю ездить. Не одному тебе наслаждаться жизнью!

- Издеваетесь, - вздыхаю я. - Никто, значит, не хочет открывать сироте тайну золотого ключика. И буду я у нас теперь жить дальше, дурак дураком.

- Этого, положим, в ближайшее время не избежать... Ладно уж, будет тебе "тайна золотого ключика". Подозреваю, что ты просто хотел пошутить, но уж больно удачную формулировку выбрал...

Я обращаюсь в слух. Мне, и правда, интересно, зачем ему сдалось это помещение. Чую, что за страстью Франка к халявной московской недвижимости кроется некая чрезвычайно увлекательная тайна. У меня-то, теоретически говоря, совсем другие заботы должны бы быть сейчас, но...

Где-то, когда-то я слышал историю о человеке, приговоренном к казни. Сидя в камере смертников, он пристрастился к чтению детективов. То ли из тюремной библиотеки брал, то ли домашние передавали, - не важно. Соль была в том, что в ночь перед казнью он спешно дочитывал книгу. Умереть, не выяснив, кто из литературных героев оказался убийцей, казалось ему невыносимым. Зато на эшафот отправился вполне умиротворенным: успел.

Совершенно очевидно, что этот придурок - мой духовный брат. Я скроен по тому же образцу, ничего не попишешь! Вот и вслушиваюсь сейчас в многозначительное молчание Франка, стараюсь не упустить ни единого мгновения тишины, предваряющей его монолог.

- Устройство вентиляционной решетки тебе, полагаю, знакомо? меланхолично интересуется Франк.

- В общих чертах, - пожимаю плечами.

- Назначение понятно?

- В общих чертах! - кривляюсь, передразниваю сам себя.

Но невозмутимость Франка ничем не прошибешь.

- Вот и славно, - говорит он. - Еще один предварительный вопрос: тебе когда-нибудь приходило в голову, что всякое закрытое помещение, в котором толкутся человеческие существа, нуждается в проветривании?

- Неоднократно, - я, кажется, уже понимаю, к чему он клонит.

- Просто вундеркинд! - издевается мой наставник. - Одно удовольствие иметь с тобою дело.

Так мне и надо, конечно. Не фиг было рожи корчить. А теперь - что уж, теперь я в его руках. Смирение, по счастию, еще не самая дорогая плата за возможность удовлетворить любопытство.

- Всякий обитаемый мир, как ты уже, наверное, и сам понял, тоже нуждается в проветривании, - примирительно улыбается Франк. - Особенно города. Замкнутые, скрученные в рулоны, рукотворные, искусственные пространства. Места, вроде моего дома в Остаповском проезде, или этой вот квартиры - я имею в виду ее ближайшее будущее, - своего рода вентиляционные отверстия. Сквозь них просвечивает великолепная изнанка вещей и дует живительный ветер; неосторожный прохожий, конечно, может провалиться в такую прореху, но кто сказал, что такое приключение непременно должно иметь скверный финал?! Страшно подумать, во что превратились бы человеческие города без таких вот тайных щелей. Еще страшнее подумать, во что превратился бы род человеческий без смутных страхов, тревожных снов и редких озарений. А ведь они отчасти сродни легкой простуде, которую может подцепить всякий, кто слишком долго стоял на сквозняке: тот же внутренний жар, тот же озноб на поверхности кожи, те же барабаны стучат в висках, та же тьма вылизывает затылок... Теперь тебе ясно?