Белый континент - Татьяна Минасян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это мысль! — согласился Вистинг. — С одними санями туда и обратно — по-любому быстрее, чем всем табором туда, а потом к бойне.
— Вот и я о том же, — обрадовано улыбнулся Амундсен. — Думаю, идти туда надо вдвоем. Добровольцы есть?
— Есть! — разом отозвались четыре человека и, переглянувшись, расхохотались — их ответ прозвучал так складно, словно они долго тренировались отвечать хором. Руал же, усмехнувшись, задумался, кого именно из четверых лучше отправить на склад.
— Улав, поезжай ты, — сказал он, посчитав, что лучший лыжник их отряда сможет проложить самый безопасный пусть среди трещин. — И ты, Хельмер, — повернулся он затем к Хансену, который особенно хорошо наловчился управлять собачьими упряжками.
Оба выбранных кивнули и зашагали к менее нагруженным саням. Вскоре они уже стащили с них все вещи и тронулись в путь. Руал же, забравшись во вторые сани и натянув на себя спальник, наконец, получил возможность как следует поспать — которой тут же и воспользовался.
…Разбудили его громкие голоса вернувшихся Хансена и Бьолана и не менее громкие приветствия остальных. Звучали они бодро и весело, и Амундсену сразу стало ясно, что поход к складу закончился успешно, а потому он решил еще немного полежать в санях, притворяясь спящим — выбираться из теплого мешка и снова погружаться в дела ему по-прежнему ужасно не хотелось.
— Времени-то сейчас сколько? — спросил Бьолан, проходя мимо Руала.
— Тихо, командира разбудишь! — шикнул на него Вистинг. — Три часа сейчас.
"Три часа дня, а для нас, значит, три ночи, — принялся подсчитывать Амундсен. — А уехали ребята в пять вечера, то есть, утра… Так я, выходит, десять часов продрых, и мне все мало?! Нет, надо подниматься, хватит себя баловать!"
Рядом с его санями залаяла собака, ей, как обычно, ответила другая, но их "спор" тоже быстро пресек шипящий голос Вистинга:
— Фу, мерзавцы, хозяин спит!
— Да его и пушками не разбудишь! — заступился за собак Хассель. — Спит, небось, и видит, куда поплывет в следующий раз!
— Точно, — отозвался откуда-то издалека Бьолан. — В следующий раз он поплывет на север, у него Арктика с Антарктикой в строгом порядке чередуются!
Полярники приглушенно засмеялись, кто-то из псов еще раз звонко гавкнул, но Руал уже не обращал на шум внимания. "На север, говоришь? — мысленно ответил он Улаву. — А что мне там теперь делать, все, что там можно было открыть, уже открыто! И не только мной. Хотя… Куда-то плыть все равно ведь придется, если только я не собираюсь бросить путешествия и заняться чем-нибудь другим… А этого я делать точно не собираюсь!" Эта внезапная мысль была ясной и не допускающей никаких возражений, она мгновенно разогнала и все сомнения Амундсена, и так мешавшую ему накануне сонливость. Он не хотел ничего менять в своей жизни и не собирался отказываться от полярных исследований. Это было главным, а все остальное — мелкими и ничего не значившими глупостями. Пусть люди уже побывали на обоих полюсах и прошли Северо-Западным проходом, пусть никаких громких открытий ему не сделать — но он все равно может заниматься своим делом и собирать всевозможный материал для ученых. А с открытиями и славой — дальше будет видно. Может быть, ему еще посчастливится найти в Арктике какую-нибудь неизвестную землю, а может, он все-таки доберется до Северного полюса — просто ради того, чтобы побывать там, пусть и вторым по счету. Кстати, а что, если попробовать дойти до Северного полюса быстрее, чем Роберт Пири, за меньшее количество времени? Что, если побить его рекорд? Соревновался же он с Робертом Скоттом за Южный полюс и выиграл гонку — почему бы не проделать нечто подобное с Северным, с той лишь разницей, что там соперники будут действовать не одновременно? Нансен, правда, такое не одобрит, но тут уж ничего не поделаешь — они с Руалом всегда смотрели на такие вещи слишком по-разному…
Амундсен машинально попытался потянуться и заерзал в своем спальном мешке. Надо было выбираться из этого жаркого мехового кокона, а то он и правда слишком долго спал! Выбираться, завтракать, проверять, что Улав с Хельмером привезли со склада и распределять поклажу по саням. А потом, когда помощники отдохнут после своей пробежки к складу, снова трогаться в путь. Чтобы поскорее вернуться на Фрамхейм и приблизить возвращение в Европу, где можно будет начать обдумывать маршрут следующего путешествия…
Выбираясь из мешка и расспрашивая Бьолана с Хансеном о складе, Руал не переставал удивляться вернувшимся к нему бодрости и хорошему настроению. Странное болезненное состояние, измучившее его накануне, прошло без следа, и порой путешественнику казалось, что весь этот тяжелый день привиделся ему во сне. Но против этого говорили факты: если бы он был хоть чуть-чуть менее уставшим, если бы чувствовал себя хотя бы немного лучше, он отправился бы к складу сам, взяв с собой одного из помощников, а не переложил бы это дело на других.
Понять, чем же была вызвана эта внезапно возникшая и так же внезапно прошедшая слабость, Руал так и не смог. Впрочем, он не так уж долго над этим раздумывал — многочисленные дела отвлекли его от этих мыслей, а потом и вовсе заставили забыть о своем загадочном недомогании. И когда отряд снова двинулся к пока еще недосягаемой, но уже более близкой Китовой бухте, Амундсен несся впереди всех, оставив за спиной даже возмущенно сопевшего Бьолана, и с удовольствием вдыхал обжигающий ледяной воздух. Он спешил домой, в Норвегию — чтобы затем снова покинуть этот дом ради льда, снега и холода.
Три с лишним недели промчались так же быстро, как и летевшие по ровному насту лыжники. Окружающий пейзаж уже не был мертвым и пустым: над белыми холмами кружили птицы, а на снегу путешественники то и дело натыкались на следы своего собственного похода к полюсу — то торчавшие из сугробов сломанные лыжи, то пустые ящики или оброненный мусор. А однажды на горизонте, между белой землей и пронзительно-голубым небом, показалась более темная серо-синяя полоса — океан, на берегу которого путешественников дожидались их оставшиеся на Фрамхейме товарищи. С каждым днем полоса океана становилась все шире, а затем коллеги Амундсена объявили, что видят впереди россыпь темных точек — постройки и палатки, в которых жила их экспедиция. Для Руала точки пока еще оставались невидимыми, но в словах остальных членов своей команды он, как всегда, ни минуты не сомневался. И спешил вперед, все сильнее отталкиваясь лыжными палками, чтобы тоже поскорее увидеть Фрамхейм собственными глазами.
А потом сборный дом, палатки и построенные из снега ограждения начали расти и вскоре стали такими большими, что их без труда мог разглядеть и близорукий начальник экспедиции. Для полюсного отряда это был ранний вечер, для всех остальных людей, живших на этой широте — раннее утро. В лагере стояла тишина, не нарушаемая ничем — даже собаки в этот час еще мирно спали и не услышали, что к ним приближаются покинувшие их несколько месяцев назад хозяева.