Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дома тесной улицы расступились, и перед агентом распласталась большая площадь, названная в честь епископа Вернона Брента II, а за ней возвышался почти на триста футов величественный собор Святого Мигеля. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на это архитектурное сооружение, были три шестиугольные башни, возвышающиеся над фасадом здания: высокая центральная и боковые, ниже на пару десятков футов. Высокие узкие окна, спускающиеся вниз до самого основания башен, заканчивались над балконами, которые в свою очередь устанавливались над большим окном-розой, шестиугольным, как и башни. Круглое окно не только служило украшением, но и обозначало время дня. Шестиугольник, стоящий на одном из своих оснований, был разделен на шесть частей, в которых верхняя изображала солнце, поднятое над городом, то есть полдень, а нижняя – солнце, опустившееся за горизонт. Другие четыре треугольника имели вид промежуточного времени дня, но самое интересное случалось ночью. За розой-окном зажигались огни, загороженные синим и зеленым стеклами, и солнце, красующееся на вершине витража, превращалось в луну.
По бокам от витража стояло несколько каменных статуй. Джоза не знал, кого они изображали, но и не слишком обращал на них внимание. Его взгляд остановился на девушке, поднимающей руки к небу в мольбе, и на молодом человеке с арфой, расположившемся с противоположной стороны. Ниже, под статуями, твердыней стояла арка косоугольного сечения, в тон башням и окну-розе. Большие двери-ворота из темного дерева сразу напомнили агенту вход в резиденцию герра Фалка, хотя, наверное, должно было быть наоборот.
«Коршун» пересек площадь, которая, кстати, оказалась не слишком многолюдной, и поднялся по ступеням храма. Внутри его встретили красный продолговатый ковер, стелющийся между скамьями для прихожан, остроугольные своды с многочисленными декоративными колоннами под самым потолком и огромное металлическое дерево. Перед скамьями располагалась трибуна, чтобы проповедник, обращенный лицом к прихожанам, имел за спиной внушительный фон в виде Матерь-Древа Мидры, выкованной по веточке и собранной воедино в невероятную шарообразную конструкцию.
– Приветствую, брат мой. – К Джозе подошел святой брат в белой рясе младшего священнослужителя и поклонился. – Не сочтите за грубость, ваша милость, но вход с оружием в храм воспрещен.
Джоза невольно бросил взгляд на свой меч, рефлекторно сжав рукоятку.
Агент показал значок с собачьей лапой:
– Думаю, мне можно пройти и так. Я расследую дело об убийстве судьи, герра Д’оннстанна Игнрана, казначея и капитана стражи Ореншпиля. Капитан Джоза, к вашим услугам. Пришел взглянуть на тела жертв. Мне сказали, что они хранятся здесь.
– В этом я могу вам помочь, – послышался другой голос, принадлежащий более солидному священнослужителю. К агенту подошел мужчина с лысиной, постепенно поедающей седеющие волосы, от которых осталась только кайма на затылке. Сухое бледное лицо, прорезанное несколькими глубокими морщинами, тянущимися от уголков носа, не слишком располагало к себе: Джоза мог бы сказать, что этот человек больше похож на проводника в мир иной, чем на священника.
– Мое имя отец Суттон. Я смотритель за мертвецкой и подвальными помещениями собора Святого Мигеля. А вы, должно быть, новый коронер?
– Временно исполняющий, так сказать. Расследую дело о серии убийств.
– Всегда рад помочь следствию. Направляйтесь за мной, уважаемый.
Отец Суттон повел агента в мертвецкую. Отперев решетку, преграждающую путь на лестницу вниз, священник зажег факел и начал спускаться. Постепенно тьма становилась все гуще, но факел позволял различать окружающее. Мертвецкая оказалась холодным подвалом с деревянными и каменными подпорками, разделенным на несколько помещений, телам отводилась совсем небольшая комнатка: большинство мертвецов сразу обретали покой на костре, иногда труп передавали целителю для выяснения причины смерти, а здесь, в сухом подвальном холодке, лежали те, кого до поры до времени запрещено было жечь.
– Кто сейчас отдает вам распоряжения, герр коронер? – спросил священник по пути вниз. – Ведь капитан Фалк погиб вчера вечером.
– Не ваше священное дело, – ответил Джоза, обиженный, что его назвали «герр коронер», а не по имени. Что за моветон?
– О, понимаю, герр коронер. В наше время трудно доверять кому бы то ни было… Но, может, скажете, а? Кто теперь будет вместо Фалка? Весь город судачит об этом. Все гадают, кого бургомистр поставит на место Тилльтона? Может быть, Андертона?
– Не знаю, герр священник, – отмахнулся «коршун». – Я не занимаюсь назначением должностных лиц.
– Жаль, жаль. Что ж, герр коронер, вот судья ваш, вот казначей, а вот ваш злополучный предшественник. Что-то еще нужно? В таком случае, счастливо оставаться.
Смотритель мертвецкой ушел, чуть не забыв оставить Джозе хоть какой-нибудь источник света, но агент вовремя окликнул его и попросил зажечь еще один факел.
На столах действительно лежало несколько тел, и три из них, крайние, судя по одежде, действительно принадлежали судье Игнрану, казначею и коронеру. Во мраке, шевелящемся под кусающим его пламенем, разглядеть черты лиц убитых было трудно, так что Джоза сначала подошел к крайнему телу, а именно, к коронеру. Парень, лет на десять младше Джозы. В глаза в первую очередь бросалась рваная рана на шее. Рот был обильно испачкан засохшей кровью. Ссадин и синяков нет, других следов борьбы тоже. Видимо, Дровосек напал из засады, когда коронер преследовал его. Парень даже сообразить не успел, что сейчас умрет, когда топор саданул его в шею. Молодец был хорошо сложен, но шрамов или отметин, какие имеются у военных или дворовых мальчишек, не было. На шее медальон Матерь-Древа на серебряной цепочке. Солдаты обычно носят религиозные символы на веревочке или не носят вовсе из-за того, что цепочка дороже и легче рвется. Руки нежные, не огрубевшие от работы или оружия. Это бывший монах. Всю жизнь сидел за книгами да молился, пока не приглянулся местным властям своей наблюдательностью и знанием тела человеческого, вследствие чего был переведен на королевскую службу.
Агент ощупал карманы и нашел небольшую книжечку. Молитвенник. Ну вот, точно, священник. Агент взял книжечку и немного ее полистал. Ничего особенного, только молитвы. Открыв форзац, Джоза застыл. В уголке чернилами было аккуратно выведено имя – Виниам Истманн. «Коршун» перевел взгляд на коронера, будто бы тот мог засмеяться, вскочить и сказать, что все это розыгрыш. Но это не был розыгрыш, поэтому Джоза медленно поднес факел к груди мертвеца. Зоркий глаз агента заметил две небольшие дырочки, какие остаются в ткани после толстой иглы или от значков. Джоза снова достал значок с собачьей лапой, который ему дал герр Фалк, и свет факела вновь показал агенту символы «В. И.».
– Вот оно как, – процедил сквозь зубы «коршун». – Врете, капитан, врете. Вот он, ваш «временный исполнитель». Только вот зачем врете? Думаете, я суеверный, не возьму вещь покойника? Может, скрываете смерть коронера? Зачем?
Тут
