Ф. М. - Борис Акунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не стану я от тебя бегать, огрызок!
Когда-то в юности Ник Фандорин неплохо играл в бейсбол, даже был лучшим хиттером школьной команды. Конечно, он не надеялся перефехтовать шустрого гения, но появилась одна идея – дикая, даже полоумная. Шанс она давала самый крохотный. Но утопающий ведь хватается и за соломинку, а тут все-таки бита. Прочная, ухватистая, тяжелая.
Ника взял биту покрепче, встал в угрожающую позу.
– Ого! – Олег смотрел на него с радостным изумлением. – Беру свои слова обратно. Так даже интересней. Бой Пса-Демона с Красноволосым Дьяволом.
Он тоже встал в боевую стойку: руки подняты над головой, меч вытянут параллельно полу.
– Можно глоток воды? – попросил Фандорин.
Противник учтиво поклонился в пояс:
– Последнее желание осужденного всегда выполняется.
Подойдя к столу, на котором лежала таблетка, Ника плеснул в стакан воды и отпил.
– Эй, я же просил стакан не трогать! – закричал Олег. – Неужели трудно? Я теперь из него пить не смогу!
Ответа он не дождался. Ника молча двинулся навстречу врагу, помахивая своим оружием.
– Кяааа! – истошно возопил Пес-Демон, скакнул вперед и ударил мечом по бите.
Потом еще, еще и еще – Николас еле успевал закрываться. Да не очень-то и успевал.
– Атари! – крикнул Олег, слегка коснувшись клинком его лба. – Снова атари! – Теперь меч несильно шлепнул Николаса по плечу. – И опять атари!
Последний удар – по колену – был довольно чувствительным.
Прихрамывая, Фандорин отступал к середине ангара. Его начинало охватывать отчаяние – из идеи ничего не выходило.
– Сделаем задачу более интересной, – объявил Олег и, достав из рукава пульт, открыл входную дверь. – Попробуйте прорваться. Ну-ка?
Николас скосил глаза. До двери было каких-нибудь пятнадцать метров. Нет, нечего и пытаться. Пустой номер.
В этот миг сзади раздался стон. Это зашевелилась Валя. Она еще не очнулась, но начала двигаться и даже приподнялась на локте, озираясь вокруг тусклым, невидящим взглядом.
– Двое на одного! – шутовским тоном провозгласил Олег. – Но Инуяся не сдается!
Взгляд Вали остановился на черном прямоугольнике распахнутой двери – должно быть, оттуда потянуло свежим воздухом.
Ассистентка приподнялась на четвереньки и медленно поползла к выходу. Ее голова раскачивалась из стороны в сторону – похоже, сотрясение мозга.
– Идет бычок, качается, вздыхает на ходу, – продекламировал Олег, перемещаясь так, чтобы перекрыть Вале дорогу. – Ой, доска кончается, сейчас я упаду…
Николас бросился на него, со всей силы нанес удар, но бита наткнулась на меч и вылетела у него из рук.
– Оп-ля! – удивился Олег. – И весь поединок? Нет, в кино так не бывает. Можешь подобрать свое оружие, благородный чужеземец.
На всякий случай Ника прикрыл голову скрещенными руками. Так не ударит – с переломанными запястьями самоубийства не получится.
– Берите, берите, – разрешил Олег, толкая Валю ногой – та бессильно завалилась на бок.
Фандорин сделал шаг вперед и осторожно наклонился.
Ухмыляющийся подросток посетовал:
– Ну что вы все молчите? Даже невежливо. Будто воды в рот набрали.
Пора!
Николас ринулся вперед и выплюнул ему в лицо согревшуюся во рту минералку.
– А-а-а-а! – захлебнулся воплем Олег. Выронив меч, зажмурился. – Гадость! Гадость!
Что было сил Ника пихнул его в грудь – так что тщедушное тельце отлетело метра на два и ударилось о металлический стол. Оно еще не успело грохнуться на пол, а Фандорин уже подхватил подмышки Валю и поволок к двери.
Ни разу не обернулся – дорога была каждая секунда. Догонит так догонит.
Кое-как перевалил через порог, столкнул безвольное Валино тело с крыльца и захлопнул за собой дверь.
– Помогите! На помощь! – крикнул он.
Вскочил, ринулся к главному корпусу.
Навстречу по дорожке бежали охранники.
– Туда… нельзя… опасно! – задыхаясь, пробормотал Фандорин. – Вызывайте милицию! Нет, ОМОН! Нет, спецназ!
Четверо здоровенных парней смотрели на него, как на сумасшедшего. Валю в ее наряде человека-невидимки они пока не заметили.
Николас попытался взять себя в руки, изъясняться понятней. А то они тут привыкли иметь дело с психами. Разбираться долго не станут – скрутят и смирительную рубашку наденут.
– Олег, сын господина Сивухи, впал в буйство. Мы с помощницей еле унесли ноги.
Он показал на Валю, которая свернулась калачиком на земле и снова погрузилась в забытье.
– А Марк Донатович где? – недоверчиво спросил Котелков.
– Убит.
Охранники переглянулись. Их лица сделались напряженными.
Один расстегнул кобуру.
Котелков (очевидно, он был старшим) быстро сказал:
– Даже не думай. Чтоб депутат нам бошки открутил?
– Сергеич, пули же резиновые.
– С этого хлюпика и резиновой хватит. А потом отвечай. Ничего, так скрутим. Только полегче, мужики, ясно?
– Вы не понимаете! – снова повысил голос Николас. – Он не хлюпик! Он вооружен и очень, очень опасен! Знаете что, я позвоню его отцу. Пускай сам решает, как быть.
Этому предложению Котелков обрадовался:
– Вот это правильно.
– Из ангара другой выход есть?
– Нету.
– Тогда будьте здесь и держите оружие наготове. Если выйдет, стреляйте своими резиновыми пулями. Сразу и без разговоров. За последствия я отвечаю. Единственное – отнесите мою ассистентку внутрь. У нее сотрясение мозга. Как раз по профилю вашей клиники.
Фандорин быстро вышел на улицу. Слава Богу, Саша не выкинула свой мобильный.
«Альфа-ромео» стояла на прежнем месте. Девочки внутри не видно – молодец, не высовывается.
Он подбежал, дернул дверцу.
– Скорее! Дайте теле…
Саши в машине не было.
16. Фокусник-манипулятор
Но испугаться Николас не успел. Заоглядывавшись по сторонам, он почти сразу увидел ее. Саша была в каких-нибудь тридцати метрах, просто стояла за фонарным столбом, поэтому он ее и не заметил. Девочка разговаривала по мобильнику, к Нике была повернута спиной.
Он хотел ее окликнуть, но Саша вдруг выскочила на проезжую часть и замахала кому-то рукой.
По улице на большой скорости неслись две машины: длинный лимузин и, прилипнув почти вплотную, большой черный джип.
Заскрежетали тормоза. Лимузин остановился, из него выскочил высокий мужчина в летнем светлом пальто, а из джипа в ту же секунду выпрыгнули двое телохранителей.
Сивуха!
В руке у депутата тоже был телефон.
Саша бросилась к Аркадию Сергеевичу и начала что-то говорить, показывая на место, где Фандорин с Валей перелезли через забор.
Не может быть… Этого просто не может быть! Наваждение какое-то!
Ника вскинул руку, чтобы потереть лоб. Это резкое движение его и выдало.
– Осторожно! – крикнул один из охранников.
Дюжие парни, двигаясь синхронно, прикрыли собой Аркадия Сергеевича и выхватили оружие.
– Эй, ты чего там спрятался? – позвал один. – Ну-ка, выйди на свет! Только медленно.
Глядя не на пистолеты, а только на Сашу, Николас вышел. Каждый шаг ему давался с трудом, ноги были как ватные.
Сивуха и Саша, обернувшись, смотрели в его сторону. Когда он попал в освещенную фонарем зону, узнали.
– Николай Александрович? – удивился депутат.
А Саша попятилась, споткнулась о бровку, чуть не упала.
– О господи! – со страданием выкрикнула она. – Простите меня, простите!
Развернулась и побежала прочь, по-девчоночьи выбрасывая ноги в стороны.
– Всё нормально, парни. Это свой, – сказал Аркадий Сергеевич.
Как телохранители опустили оружие и расступились, Фандорин не видел. Он стоял, опустив глаза. Ощущение было такое, словно в сердце воткнулся гвоздь – не острый, но длинный и, кажется, ржавый. От этого сердце тоже будто подернулось ржавчиной, как в японской песне. Но это было неплохо. Похоже на анестезию.
Зато мозг вышел из ступора и заработал четко, быстро. Онемение сердца явно было на пользу логическому мышлению.
Цепочка выстроилась моментально. Все звенья встали на свои места. Прояснилось даже то, о чем прежде Николас не задумывался. Потому что сердце мешало.
Всё очень просто.
Саша с самого начала была подослана Сивухой. Тогда в подворотне она оказалась не случайно и под колеса фандоринского автомобиля попала намеренно. Ей было поручено заманить Николаса в больницу. Выходит, Аркадий Сергеевич уже тогда знал о существовании Фандорина. Откуда?{11}
Ах, Саша, Саша…
Теперь понятно, от кого Аркадий Сергеевич (а стало быть, и Олег) узнали про Лузгаева и про Марфу Захер. Понятно, почему Саша не выбросила мобильный – ей нужно было предупредить своего нанимателя о том, что Николас с Валей проникли на территорию Центра.
Ход мыслей, пронесшихся в голове магистра истории, очевидно, отразился на лице, потому что Сивуха сказал: