Мои печали и мечты (Сборник пьес) - Алексей Слаповский

ХЕЛЬГА. А что же сам живешь в такой грязюке?

МАКСИМ.

Грязюка специально. Я пытаюсьОт рипофобии хоть как-то полечиться.

ХЕЛЬГА. А что это за дрянь еще?

МАКСИМ.

Болезнь.Боязнь заразы. А вернее, грязи.

ХЕЛЬГА. Не въезжаю. То есть ты боишься грязи и хочешь грязью от этого вылечиться?

МАКСИМ.

Да, потому что — как иначе?Меня родители сперва оберегали,Потом я сам берегся — толку нет.Куда ты денешься, когда весь этот мирПропитан вонью, грязью и заразой?

ХЕЛЬГА. То есть, ты решил себя приучить?

МАКСИМ.

В каком-то смысле.

ХЕЛЬГА. Интересный способ. Знаешь, у меня мама, она алкоголя не переваривала с детства. Терпеть не могла. Даже запах. А отец любитель. Не алкоголик, но выпить любил всегда. Разгружался. Культурно, по-человечески. В одного. Выпьет — начинает петь. Хохлацкие песни, он хохол у меня. «Дывлюсь я на нэбо, тай думку гадаю: чому я не сокил, чому не летаю…» А мама завидовала. Вся на нерве всегда, а расслабиться, нервы сбросить — не может. Почему, говорит, я пить не могу? Ну, начала себя приучать…

МАКСИМ.

И приучила?

ХЕЛЬГА. Даже чересчур. А как эта картина называется? (Показывает за спину Максима и вверх. Он поворачивается, она быстро прячет деньги в какой-то внутренний кармашек джинсов).

МАКСИМ.

Не помню. Вроде, «Море»…

ХЕЛЬГА. Просто «Море?» Красиво. Макс, давай решим: уже час почти прошел. Я не гоню, ты мне нравишься, с тобой интересно, но ты определись, мы говорить будем или что? Я предлагаю: давай по быстрому, а потом еще поболтаем. У меня все быстро кончают. (Подходит к постели, откидывает покрывало). А белье чистое, молодец. Ну? Я в душ?

МАКСИМ.

Постой. Я должен объяснить.

ХЕЛЬГА. Потом объяснишь. Чего объяснять-то? Ты мальчик, я девочка, нас так природа устроила. Тебе надо облегчиться, я должна помочь, все нормально. Ты прямо как первый раз. У меня были один раз два школьника, вызвали, сами храбрятся (вдруг зевает, похлопывает ладошкой по рту), извини, спала плохо, а у самих сопли до полу. Я говорю: мальчики, онанизм — друг восьмиклассника, а главное — даром! Пока с настоящей женщиной не трахнешься, все равно мужчиной не станешь. С проституткой тот же онанизм, только в живую теплую дырку лезть. Ну, разогрей себе этот, хот-дог в микроволновке — и на здоровье, лезь туда вместо сосиски! Нет, все равно полезли…

МАКСИМ.

Ты не права. Конечно, понимаю:Аналоговый секс и настоящий —Большая разница. Но важен и сам фактТого, что ты сумел, что получилось.

ХЕЛЬГА. Я что, угадала, что ли? Тебе сколько лет?

МАКСИМ.

Сто двадцать два. Тебе какое дело?

ХЕЛЬГА. А почему ни с кем еще? Просто интересно?

МАКСИМ.

Я объясню. Так будет лучше. Я хочу,Чтоб ты все знала. Мне спокойней будет.Ты знаешь, мне уже почти спокойно.Ты молодец, умеешь поддержать.

ХЕЛЬГА. Я еще ничего не делала.

МАКСИМ.

Самим своим настроем, а еще своейОткрытостью. И тем, что я покаНе понял, но почувствовал. Так вот.Я девушек и женщин сторонилсяВ такой же мере, как боялся грязи.

ХЕЛЬГА. То есть заразы?

МАКСИМ.

Можно так сказать.Скорей брезгливость, что ли… Я не могНи разу ни в кого влюбиться. ТолькоВ красоток глянцевых — журнальных, интернетных.В них безупречно все — фигура, кожа,Черты лица, одежда, все такое…Я понимаю — фотошоп, отделка,Гламур фальшивый, но моим глазамКакая разница? Они уже не могутВ телах живых не видеть недостатков.Но все-таки я пробовал бороться.Однажды, лет в шестнадцать… Вечер. Чья-тоКвартира без родителей. ОднаДевица на меня вовсю… (Щелкает пальцами, ища слово).

ХЕЛЬГА. Запала?

МАКСИМ.

Ну, скажем так. И вот мы в темноте,В закрытой комнате. И все располагает.И я себе сказал: заткни свой слухИ нюх забудь. И помни об одном —Что ты обязан просто сделать это.Я гладил ее волосы, лицо,Стараясь избегать ее дыханья.Но тут она рванулась и впиласьГубами в губы мне. Я задохнулся.И в рот мне потекла слюна чужая.Во рту толкалась мускулом удаваЧужая плоть чужого языка…Но я держался, я терпел, но вот,Когда она своей рукой полезла…

ХЕЛЬГА (смеется, потом хохочет — и вот уже изнемогает). Хватит, хватит!.. Я все поняла! Ё, как похоже, даже смешно!

МАКСИМ. У тебя было что-то в таком же духе?

ХЕЛЬГА. Ты что, нормально заговорил?

МАКСИМ.

Когда?

ХЕЛЬГА. Да только что!

МАКСИМ.

Не знаю… Не заметил.

ХЕЛЬГА. Ладно, проехали. Нет, правда, очень все похоже. У меня как? Лет пять мне было или шесть. Увидела, как мать с отцом. Ну, понимаешь. Случайно. Отдыхать на природу ездили, я пошла цветочки собирать, а они там на полянке. Дома им, что ли, время не хватало? Хотя, мы тогда в одной комнате жили, а я спать долго не укладывалась, мама потом рассказывала. Короче, смотрю из кустиков, смотрю — и так мне почему-то страшно стало! Я чуть не заорала, серьезно. И все, переклинило! Сама расту, а сама как подумаю, что придется это делать — просто тошнит. Но надо же как-то — ну, неохота себя ненормальной же чувствовать. И тоже, как ты, несколько раз пробовала. Напьюсь специально, себя раздеть позволяю, а дальше — все, стопор! Ужас какой-то дурацкий, вся липкая от пота делаюсь, не могу — и все! Психоз! Ну вот… А потом все-таки один раз так напилась, что уже ничего не чувствовала. Ну, и один меня распечатал наконец. Кайфа никакого, но случай имел место, как говорится… Кончила школу. Тут подруга из Москвы приехала, Оксана. А у нас уже все фигово в семье: отец почти на инвалидности, мать то работает, то по неделе пьет, короче, жить не на что. А жить хочется, в принципе, правильно? Оксана мне предложила — в Москву, интимный бизнес. Ну, я и поехала… И вот… Пять лет уже. Теперь я вип фактически, в Интернете мои объявления, фотографии, сам видел. Еще немного, одна буду жить, на себя буду работать.

МАКСИМ.

И ты на это сразу согласилась?

ХЕЛЬГА. А почему нет? У нас там перспектив никаких, зарплаты маленькие, в институт я не хотела…

МАКСИМ.

Не понимаю. Ты же говоришь,Тебе и страшно, и противно — как же?

ХЕЛЬГА. А так же. Когда работа, об этом не думаешь. Не знаешь, как люди живут? Все работают — и всех от работы тошнит! Но работают же!

МАКСИМ.

Занятно. Почему-то я считал,Что проститутки, хоть и любят деньги,Но склонность к этому имеют. Разве нет?

ХЕЛЬГА. Не обязательно. Я тебе так скажу: этим надо заниматься или когда тебе очень нравится — или когда совсем не нравится. Вот как мне. Я спокойна. Зато никаких ошибок.

МАКСИМ.

А у тебя бывает…

ХЕЛЬГА. Поняла. Ну, очень редко, так скажем. Что-то похожее. Макс, у нас проблема.

МАКСИМ.

В чем дело?

ХЕЛЬГА. Два часа прошло.

МАКСИМ.

Не бойся.Я уплачу за ночь.

Достает деньги, дает Хельге.

ХЕЛЬГА. Спасибо. Ты не думай, я не жадная, просто — профессиональная привычка. Ну, все, теперь можно расслабиться. Значит, ты решил с проституткой невинность потерять? А что, почему нет? Знаешь, мы, по крайней мере, честные. А другие только из себя корчат, а такие гадюки на самом деле! В сто раз хуже нас! Типа того: ах, ах, я исключительно по любви, ты только купи мне сережечки с брильянтами, автомобильчик и квартирку маленькую, метров на сто, и все, и больше мне ничего не нужно!

МАКСИМ.

Мне будет жалко, если ты умрешь.

Идет к Хельге, всматриваясь в нее.

ХЕЛЬГА (отступает к двери). Макс, давай не волноваться, ладно? Знаешь, у меня приступ опять. Я сегодня не могу. Вот, деньги возвращаю. (Достает деньги, кладет на стул). А я сейчас Оксанке позвоню, ты знаешь, она обожаем сексуальный экстрим, ей даже нравится, когда душат! (Толкает дверь, трясет ручку). Открой, пожалуйста! Макс!

МАКСИМ.