Сиротская Ойкумена - Игорь Старцев

– Мы что, на корабле поплывем? – полюбопытствовала Ольга.

– Да. Так будет лучше, – ответила сестра Агата.

И добавила, что Ольга пойдет в школу, потому что без учебы девушке никак невозможно. Ей дадут все нужное, а сама Ольга будет жить при монастырской больнице, в которую поместят ее маму.

***

Ехали в раздолбанном микроавтобусе медицинской помощи. Худощавая сестра Клэр и в самом деле оказалась не новичком в медицинской практике и очень ловко управлялась с аппаратурой, в отличие от грузной сестры Агаты, всю дорогу бормотавшей молитвы. Напрягая слух, Ольга опознала латынь. Ничего не было видно за темной дорогой – ни бликов уличных фонарей, ни освещенных окон, только стены проступали под светом автомобильных фар, а потом вообще потянулись черные пустоши с парой таинственных тусклых огоньков совсем уж далеко.

«Скорая» вперевалку катила среди бесконечных виноградников, то и дело высвечивая на повороте ободранную виноградную лозу. Водитель сказал, что будут на месте минут через двадцать, но дорога оказалась ухабистая, и ехали они больше получаса, прежде чем сквозь лобовое стекло просияли бесконечные карнавальные огни. Это был круизный лайнер, назывался он чудным именем «Магнифика» и готовился к отходу в море. Когда машина приблизилась, Ольга увидела гору света, в самом деле похожую на горящий миллионом огней ночной мегаполис. Окон или иллюминаторов в боку этого высоченного лайнера было так много, что не верилось. Грузовые дроны с пчелиной деловитостью таскали из открытых ворот трюма на причал какие-то ребристые ящики и складывали в безупречные штабеля. Машина въехала мимо них в самое нутро корабля, где все четверо выгрузились и поехали на огромном лифте на десяток этажей вверх. Там их встретили особые морские сквозняки, подуло запахом моря. Сестра Клэр сказала, что они поплывут по океану, огибая юго-восточное побережье континента, и доберутся до города Финистер Пойнт, где найдется кому о них позаботиться.

Заселились в какие-то две минуты. Каюта на четверых с двухъярусными полками была похожа на вагонное купе, разве что привычного железнодорожного окна здесь не было – его заменял овальный проем с толстенным стеклом вроде авиационного иллюминатора с закрепленной рядом металлической крышкой на петлях. У сестер оказался при себе толстый саквояж, набитый всякими медицинскими штуками, они ловко разложили на столике склянки, тут же сделали маме укол, измерили давление и температуру, поставили капельницу. Ольга видела неподвижное мучнистое лицо матери, та глубоко спала. Сестра Клэр сказала, что маме в ее состоянии даже лучше, она может там жить очень долго, но лучше будет отвезти ее в больницу, чтобы принять существенные терапевтические меры. Маму аккуратно уложили на верхнюю койку (Ольге досталась такая же напротив) и подключили вентиляцию легких и кардиостимулятор к корабельной электрической сети. Сестра Клэр безотрывно читала в телефоне медицинские статьи и смотрела видео с операциями, а сестра Агата тихо твердила латинские слова, опустив голову и время от времени крестилась странно – ладонью слева направо. Глубоко в корабельной утробе проснулось и величаво разрослось тихое гудение двигателей, пол под ногами мягко повело вбок, и громадина трансатлантической «Магнифики» легко и незаметно двинулась прочь от берега.

Шли морем несколько дней. Сестра Клэр, как оказалось, была подвержена морской болезни. Она сутки напролет лежала пластом и со стоном бегала в крошечную уборную. Ее напарница все успокаивала «это не страшно, пройдет».

Несмотря ни на что, плаванье, доложу я вам, – это вещь! Одна только каюта, похожая на купе поезда, в которой и пахнет, как в поезде, краской и железом. Четыре лежачих места и узкий, словно кошачий зрачок, иллюминатор, который после выхода из порта был наглухо завинчен крышкой и опечатан руками бортового проводника – стюарда. Он сказал, что в случае непредвиденной ситуации (разумеется, полностью исключенной) все иллюминаторы любой палубы с правого либо левого борта или по обоим бортам будут открыты централизованно с капитанского мостика, если это потребуется для срочной эвакуации через оконный проем. Стюард показал, где лежали четыре спасательных жилета, надел один из них и с некоторой театральностью показал дважды, как он застегивается и отметил, что все срабатывает автоматически, едва только вы оказываетесь в воде. Но этого, конечно же, не случится.

А поздней ночью, когда обе монахини задремали на нижних полках, Ольга бесшумно спустилась на ворсистый дрожащий пол, выползла из каюты, по-кошачьи прокралась по скудно освещенному коридору, вскарабкалась по двум каким-то железным лестницам, потянула запорную рукоять и толкнула дверь. Та подалась, и в лицо немедленно толкнул холодный и тугой ветер. Ольга вышла на квадратную прогулочную палубу, совершенно безлюдную в ночной час. На палубе было ветрено, сильнее чувствовалась качка. Студеная спина моря была усеяна золотыми искрами – отражениями сияющих правильных линий, проступивших в ночном небе в виде загадочной золотой решетки. Озябнув, Ольга вернулась и юркнула под одеяло, ее отлучка оказалась незамеченной.

Как прибывает в порт круизный лайнер? Как городской квартал, который движется по морю. Вдоль береговой линии, как древний кит, он проплывает над деревьями и черепичными кровлями. А зимой, в ранних сумерках, линии иллюминаторов горят, словно бесчисленные окна спальных районов. И кажется, что с этими огнями приехала интересная и многообразная жизнь, обязательно мирная и радостная. По радио сообщили, что скоро «Магнифика» причалит в порту города Финистер Пойнт. На берегу теснились дома со сплющенными с боков, как лица в ладонях, фасадами. Неширокие улицы города Финистер Пойнт, показались Ольге необыкновенно милыми и уютными.

– Добро пожаловать в Миссию Союза ордена святой Урсулы! – сказала сестра Клэр радостно и важно.

Обитала эта миссия в пределах довольно просторного земельного, огороженного красивой стеной из крупного серого камня. Сразу за красивыми входными воротами в резной арке вошедшего встречал гранитного цвета храм, к его противоположной от парадных ворот стене притиснулось маленькое кладбище на десяток надгробных камней. Сбоку – небольшой дворик для прогулок обитательниц пансиона. Одноэтажный флигель-дормиторий из красного кирпича. С противоположной стороны от церкви – другой дом, в котором жили около десятка монахинь, а уж совсем на задворках, вдаваясь в тенистый Юнион-парк, стояло небольшое здание, как раз в нем и располагалась больница, в которую и поместили маму. А Ольгу поселили во флигель красного кирпича. Это было солдатского вида строение, пустовавшее до поры без воспитанниц, потому что их со временем, как пояснили ей. Ольге сразу не понравилось, что флигель как снаружи, так и изнутри напоминал казарму, поэтому на следующий же день ей позволили поселиться в каморке для дежурной сестры, где из-за тесноты перемещаться можно было только боком. Но