Ричард Длинные Руки — принц короны - Гай Орловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я не сплю…
— Ну так спи, — посоветовал я строго, — сон крепит здоровье.
Она распахнула глаза, чистые и ясные, лицо уже свежее, в самом деле отоспавшееся, с такой женщиной приятно просыпаться, сказала нежно:
— Ты не груб, каким кажешься… Уверен, что тебе нужно ехать дальше? Любым скитаниям когда-то приходит конец.
— А как же спасать мир? — спросил я. — Вставайте, леди. Скоро завтрак. Опоздаем — нас оставят голодными.
Она села на постели, сладко потянулась.
— Не оставят. Подайте мне вот платье; хорошо, что у него высокий ворот, прикроет пятна, что вы оставили… И зашнуруйте на спине… Нет, без щекотки!
Барон Карлеман встретил нас внизу у лестницы. Леди Бланшет и не подумала смутиться, напротив, посмотрела ясными и чистыми глазами невинного ребенка, а он поклонился, поцеловал ей руку и сказал просительно:
— Леди Бланшет, можно сэра Ричарда похитить на минутку?
Она хитро посмотрела на меня.
— Он как чувствовал, что останется без завтрака… Хорошо, только верните мне его потом. Ваш друг такой… необычный! Как и вы, кстати, сэр Карлеман.
Мы отошли в сторону, лицо Карлемана за ночь стало еще бледнее, глаза покраснели от бессонницы, а под ними повисли двухъярусные темные мешки.
— Что-то стряслось? — спросил я.
Он сказал с тяжелым вздохом:
— Не мог заснуть, хотя для жены и притворялся, что сплю. Душа моя неспокойна, сэр Ричард.
— В чем же?
— Я не из плена бежал, — ответил он сумрачно, — хотя, если бы даже из плена, если дал слово, недопустимо для благородного человека. Я бежал не из мест, где меня карали несправедливо… Я ведь знал, когда убивал мужчин в той чужой деревне и насиловал их жен, что поступаю неправильно! Я знал, что переступаю закон, данный Всевышним, но я все равно делал… хотя мог бы и не делать! Все дело в том, по своей воле человек делает зло или не по своей. Если солдат, выполняя мой приказ, поджигает дом с людьми, то виноват не он, а я, потому что он не может ослушаться.
Я сказал хмуро:
— Вообще-то может, но вы продолжайте, продолжайте.
— Да, — согласился он, — его вина тоже есть, но совсем крохотная в сравнении с виной того, кто отдал такой приказ. Меня никто не принуждал насиловать женщин и поджигать их дома!.. И потому я действительно виноват. И потому попал в ад справедливо.
— Барон, — поинтересовался я с настороженностью, — вы к чему клоните?
Его лицо потемнело, как мне показалось, еще сильнее.
— Сэр Ричард, — произнес он со все возрастающей твердостью, — я думаю, правильнее будет мне вернуться.
— Куда? — спросил я туповато.
Он сказал невесело:
— Не знаю, насколько справедлив был приговор, но что я виноват… это признаю.
Я ответил с запинкой:
— Вы готовы вернуться… в ад?
— Да, сэр.
Я пробормотал:
— Признание вины учитывается всегда… Как и добровольная явка с повинной. Но… вы уверены?
Он признался:
— Не очень, если честно. Но если останусь, остаток жизни проведу, терзаясь чувством вины и… зная, что потом все равно мне дорога в ад. Если вы не против, я выеду вместе с вами сразу после завтрака.
— Что скажете баронессе? — спросил я. — Она может не пережить ваше вторичное исчезновение.
— Тогда увидимся на небесах, — ответил он и пояснил: — Я надеюсь отбыть наказание и заслужить прощение за свои поступки. А дети мои достаточно взрослые. Они прошли жестокую школу жизни, сумеют обеспечить защиту моих земель.
— Вернемся к завтраку, — сказал я, — может быть, за хорошо приготовленным гусем вы передумаете…
Он сказал со вздохом:
— Ну почему, почему все мы каждый в отдельности — прекрасные люди, но когда берем в руки мечи и врываемся в деревню противника, соревнуемся не в благородстве, а в гнусностях?.. Да-да, пойдемте.
Глава 12
Во время завтрака Карлеман сообщил, что ему крайне важно выехать немедленно для выполнения особо важного долга. Сыновья насторожились, на меня поглядывали враждебно, баронесса молча глотала слезы, а леди Бланшет покачала головой, не сводя с меня пристального взгляда, дескать, твоя роль здесь все-таки главная, я была права…
Мы отбыли после завтрака, но промчались не больше двух миль, только бы холмы и лес закрыли замок, и Карлеман решительно остановил коня.
— Сэр Ричард…
— Не передумаете? — спросил я неуклюже.
Лицо его оставалось бледным и решительным, но глаза заблистали, словно в них зажглись звезды.
— Свидание с любимой женой, — ответил он, — лишь укрепило мою решимость. Ее душа чиста и невинна, я не могу теперь быть рядом, зная, насколько я виноват.
Я протянул ему меч рукоятью вперед.
— Может быть, вы сами… себя? Это учтется, что явились обратно добровольно…
Он протянул было руку, но отдернул до того, как пальцы коснулись рукояти.
— Но не возьму ли на себя грех самоубийства?
Я сказал с неловкостью:
— Но вы все равно не совсем как бы… живой.
Он вздохнул.
— Вижу, мы с вами оба не знатоки церковного права. Нет уж, рубите вы. Возможно, там учтут, что я хотя бы не противился.
Я взял меч за рукоять, а он опустился на колени и склонил голову. Я удержал клинок в замахе, не палач, а вонзил острие по-римски в шею у основания черепа.
Он умер мгновенно, это я ощутил сразу. Я даже не успел дернуть клинок на себя, как тело рухнуло на бок и почти сразу превратилось в черный дым, что моментально рассеялся.
Мир проносится мимо черно-белый: темные стволы деревьев с забившимися в щели белыми комьями снега и тяжелыми снежными пластами на ветвях, а такое же черно-белое у меня на душе.
И подленький стыд, что все разрешилось без конфликта с Вельзевулом, не люблю конфликтов вообще, а с таким мордоворотом спорить никто не захочет, и горечь от осознания, что барон поступил благородно, а я вот даже и не знаю… Нет благородства в том, что увильнул от решения, а все предоставил ему.
Бобик несется, как могучий бык, взрывая снег и оставляя в нем широкую борозду, арбогастр ревниво фыркает, но вынужденно смиряет себя, у нас с ним нет такого чутья, как у этой толстой жопы, которая мчится у нас перед глазами, а над нею хлопают уши, так что кажется, что скачем за жопой с ушами.
След вывел к придорожной харчевне в просторном двухэтажном доме типичной постройки, где внизу можно пообедать и выпить, а наверху переночевать, а то и пожить несколько дней, пока будет чем платить.
Арбогастра я оставил у коновязи, все равно ненадолго, Бобик уже прыгает возле двери, не решаясь войти без меня, да и закрыта плотно, не лето.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});