Конец века - Андрей Респов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы правы, Сапфира Султановна, так нельзя и мне прощения нету. Надо дело исправлять. Сейчас же пойду звонить.
— Звони отсюда, по коду. А я пока в буфет схожу, — Шахерезада лечебного факультета встала и вышла, оставив тонкий цитрусовый аромат духов.
Пришлось собрать все свои душевные силы и способности к лицедейству. Вроде бы получилось, рассказал вполне искренне, что расстался с девушкой. Ничего умнее придумать не успел. Но так хотя бы правдоподобно. Пусть спишет всё на мои любовные переживания. Извинился тысячу раз, заверил, что денег высылать не нужно, понимая, что всё равно вышлет; доложился о сданных экстерном экзаменах, о вчерашнем кроссе, об устройстве на работу… Короче, накидал информации для обсуждения с отчимом на месяц вперёд. Пришлось дать торжественное обещание, что приеду на Новый год (ещё бы дожить до него, вернее, досущестовавть в этом аватаре реальности).
Когда вернулась хозяйка кабинета, я ощущал себя где-то посередине между выжатым лимоном и выбитым ковром. Проще прижмурить ещё с полудюжины бандитов, чем разговаривать с теми, с кем давно попрощался.
— Что, досталось тебе на орехи, Гаврила? То-то же! Поделом. Мама — это тебе не деканат, мама — это… — видимо, замдекана хотела завершить фразу эффектной нравоучительной отповедью, но я не дал. Хватит с меня на сегодня.
— Спасибо, Сапфира Султановна, огромное спасибо, что дали с мамой переговорить. Я у вас в долгу. Не знаю, как и благодарить.
— Оставь, Луговой, — удивлённо взглянула на меня Шахерезада лечебного факультета, — не для тебя я это сделала, а для мамы. А вот тебя бы стоило проучить. Ну да стечение обстоятельств на твоей стороне. Ты же в курсе, что экстернат по философии принимает сам профессор Миневич?
— Ну да, — я грустно вздохнул.
— Тебе назначили сдачу на завтра, на двенадцать часов. Реферат и ответы по билетам. Реферат уже зачли…
— Блин, уже завтра? Так быстро? — я растерялся, так как, кроме реферата, у меня ничего не было готово.
— Не выражайся, Луговой! Миневич любит сюрпризы, а ещё просто обожает валить слишком зарвавшихся студентов. Если что, я тебе этого не говорила, но на завтра ты был уже обречён, если бы…
— Если бы что? — выдохнул я ауру надежды.
— Не перебивай! — слегка повысила голос железная Шахерезада, — я же сказала, удача на твоей стороне. Миневич срочно уезжает в Ленинград, точнее, два месяца, как Санкт-Петербург, прости господи. А экстернат перенести нельзя. Дата утверждена ректором.
— Уезжает насовсем? — Султановна осуждающе взглянула на меня, отметив слишком много откровенного позитива в моём голосе.
— Нет, на съезд «Народного Фронта». Профессор у нас ярый поборник демократии и перестройки. Но для тебя это только в плюс. Экзамен будет принимать доцент Куропаткин с кем-то из кафедральных преподавателей. Так что есть неплохие шансы всё-таки сдать экстернат.
— Сапфира Султановна! Да я, да вы… — от избытка чувств я вскочил и устремился к железной Шахерезаде, разводя руки для объятий.
— Но-но, Луговой! — остановила она меня одним взглядом. Не женщина, а настоящая гаубица, — держи свой комсомольский задор на привязи! Дуй к секретарю за допуском и домой, готовится. У тебя сутки. Не подведи меня!
Я, продолжая глупо улыбаться, отступил к двери из кабинета, но не удержался и послал Шахерезаде воздушный поцелуй. Нет, надо тётеньке послать букет роз. А то свинство с моей стороны форменное.
Мда, как мало нужно человеку для счастья! Чтобы деканат подбодрил, и удача обозначила улыбку. Последний экстернат был уже делом принципа. Жаль я в своё время раз и навсегда не выяснил у Смотрящего, сохраняются ли новообразованные реальности потом, после того как я их покидаю. Или рассеиваются, будто и не было? Хотя он намекал на их влияние на основную линию времени, чему были пусть и незначительные, но весомые доказательства. Не было же Гитлера в той ветви, куда я попал в теле деда и фюрером стал Геринг? Так, может, и сейчас я могу не только изменить что-то в глобальном плане, но и кое-что сделать для вполне конкретных близких людей?
Впереди не самые радужные десять лет жизни. Помочь маме и отчиму никак не помешает. Ну не солить же мне неожиданно свалившиеся деньги? Тем более что они дешевеют день ото дня. Эх, поспешил я с долларами. С Орлинду и половины достаточно было бы, а остальные припрятал. Через полгода же обменники появятся.
Эх…все мы задним умом крепки! И чего испугался? Что заметут? Так и в дело их всё равно пускать не собирался же? Единственная проблема, как их происхождение родителям объяснить.
Батя в этом году ещё убеждённый коммунист, бывший парторг. Ему хоть и не нравятся происходящие перемены, а перестройку всё же принял и пытался понять. Даже поддержать. Сначала даже радовался приходу к власти относительно молодого и энергичного «Меченого», но вот немного позже… Помню, как было ему до отчаяния обидно, когда стали поливать грязью из каждого утюга и жёлтой газетёнки всё, чему он отдал жизнь, за которую не то, что какой-нибудь железки, кирпича себе не позволил со стройки вынести. Всегда оформлял всё чин по чину, с накладными и оплатой в кассу, когда вокруг тащили все — от разнорабочего до прораба.
Нет, не возьмут они денег, если я вот так принесу их безо всяких объяснений. А какие могут быть оправдания таким деньгам?
Хотя, полагаю, есть всё же способ. Если к новогодним каникулам я ещё буду пребывать в этой реальности, то привезу помощь не деньгами, а, к примеру, продуктами длительного хранения. А что? Разжиться за наличные тушёнкой сейчас не проблема. Да не какой-нибудь, а с армейских складов. Это немного позже на рынках разгуляются китайские консервы «Великая стена» и прочие маргарины «Рама», да рис «от дяди Бена» с чикагским метрдотелем на упаковке, открывший просто ниагарский водопад продуктов от компании Mars, которыми будут пичкать ближайшие тридцать-сорок лет наших детей и домашних животных.
Но тушёнка и макароны — полдела. Надо всё же попытаться прикупить баксы и отвезти пока троюродному брату на хранение. Толяну я доверял и доверяю, как себе. Он лишних вопросов задавать не будет, скажу — отвезёт их через полгода родителям. А там и эксчейндж легализуют.
Схлопнется, сольётся или
