Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

«Громовой ястреб» влетел из пусковой трубы в ангар 73 в реве турбин. «Ястреб» замедлился и перешел в парящий режим, повернувшись боком к трубе. Во все стороны ударил горячий воздух, от которого одеяния, знамена и свитки приветственной стражи Новадесанта яростно зареяли в воздухе. Мотор взревел, корабль выпустил посадочные шасси, поднял вверх вторичные крылья и приземлился, подогнув гидравлические лапы.

Глубокий красный цвет «Громового ястреба» Кровопийц на фоне приглушенных тонов посадочной палубы Новадесанта шокировал. Он напоминал рану или раковую опухоль — чужеродное тело, похожее на то, что его окружало, и в то же время абсолютно другое. От столь сильного контраста веяло какой-то враждебностью, и это встревожило Гальта.

Двигатели «Ястреба» быстро снизили обороты с пика до легкого гула и полностью остановились. Вместо шума двигателей донеслись более тихие звуки из ангара — монотонный стук сервиторов, несущих к судну кабели и топливные шланги, рев сигналов «Все чисто!» из трех сирен, скрип металла «Громового ястреба». В конце посадочной палубы на мобильных платформах также стояли два «Ястреба» Новадесанта. Их сине-костяные корпусы казались мрачными в сравнении с яркой раскраской Кровопийц.

Гальт, Одон, Мастрик, Арести, Раниаль и Кластрин ждали у дверей ангара в полном боевом облачении с непокрытыми головами. При каждом капитане было по двое слуг, державших шлем и оружие господина и кажущихся маленькими в сравнении со своей ношей. За слугами стояли ветераны в серебряных шлемах, знаменосцы Третьей, Пятой и Первой рот с богато украшенными древними флагами. По бокам от них по стойке смирно застыли еще две шеренги ветеранов, возглавляемые четырьмя почетными стражами. Также присутствовали магистр астропатов, толстый мужчина по имени Фельдиол и несколько других высокопоставленных слуг ордена. Лорд-навигатор Гульфиндан ван Хем спустился со своего уютного насеста на верхней части «Новум ин Гонорум». Он испытывал дискомфорт за пределами своих покоев с низкой гравитацией. Навигаторский «ведьмин глаз» дергался за ширмой на лбу.

Прошли долгие секунды.

— Они собираются выходить или нет? — проворчал Мастрик.

— Терпение, брат, — ответил Раниаль.

Раздался тихий щелчок отключающегося магнитного замка, и штурмовая рампа «Громового ястреба» открылась. Наружу вырвался газ, несущий с собой странные ароматы. Воздух на «Новум ин Гонорум» был сухим и лишенным запахов, напоминающим разреженную атмосферу родного мира ордена, а из «Громового ястреба» повеяло благовониями, медью и железом.

Кровавые Ангелы начали спускаться по трапу.

Гальт изучил всю доступную информацию о Кровопийцах в библиариуме, но она уже устарела из-за того, что Новадесант редко имел дела с другими орденами. Все, кто упоминался в записях Новадесанта, были давно мертвы, поэтому Гальт не узнал никого из пяти десантников, вышедших из «Громового ястреба» вместе с магистром ордена Цедисом. Маркировка брони четко указывала их должность. Среди новоприбывших были старший апотекарий, реклюзиарх ордена, эпистолярий и капитан с черной окантовкой наплечника, означавшей, что он командует Пятой ротой. Шестым Кровопийцей был ветеран, который остановился у дверного проема «Громового ястреба», снял со спины тубус и достал из него свернутое знамя. Он молча собрал части древка, высоко поднял флаг Кровопийц и последовал за офицерами.

Все отметки и знаки отличия на броне были выполнены в строгом соответствии с Кодексом Астартес, как одобрительно отметил Гальт. Нельзя было игнорировать мудрость Жиллимана. Кто-то говорил, что точная форма знака участия в кампании не так уж важна, но Гальт считал это легкомыслием. Кодекс Астартес был системой, все части которой работали сообща, чтобы создать идеальную доктрину войны и жизни. Те, кто отклонялся от учения Жиллимана, проявляли безответственность, независимо от того, насколько незначительным было отступление.

Доспехи Кровопийц были богато украшены, с рельефными знаками участия в кампаниях и личной геральдикой. Эта пышность не выходила за рамки, установленные Кодексом, но вызывающе приближалась к границе допустимого. Броня Цедиса была обрамлена золотом, с его плеч свисала тяжелая меховая накидка, закрепленная на передней стороне наплечников большими круглыми брошами, частично закрывающими знаки отличия. Следовавшие за магистром братья шли с непокрытой головой, как и люди Гальта, но сами несли свои шлемы. Слуг с ними не было.

Кровопийцы выглядели впечатляюще даже по меркам Адептус Астартес. Говорили, что их примарх Сангвиний обладал неземной красотой, и все его сыны в какой-то степени унаследовали эту идеальную внешность, независимо от того, шла речь о самих Кровавых Ангелах или их наследниках. Гальт был поражен совершенством черт лиц новоприбывших. Они были ангелами во плоти, настолько близкими к идеалу, что Гальт ощущал себя неуклюжим и неотесанным. Однако — лишь близкими к идеалу. В их внешности чего-то недоставало, но Гальт не мог понять, что это был за изъян. Только когда Цедис и его собратья подошли ближе, первый капитан увидел, что их волосы и кожа были сухими, практически обезвоженными, а плоть — зернистой, будто высеченной из лишенного влаги камня.

— Добро пожаловать на боевую баржу «Новум ин Гонорум», владыка магистр Цедис, — сказал Гальт. — Во имя братства, доверяю ее тебе. Если ты желаешь чего-то от Новадесанта, владыка, лишь назови это.

Гальт склонил голову и сжал кулак на груди, отдав салют, затем вытянул правую руку. Цедис протянул свою в ответном жесте, и они обменялись воинским рукопожатием за запястье, костяная броня — к броне цвета крови.

— Сыны Сангвиния приветствуют вас, сыны Робаута Жиллимана, — ответил Цедис. — Как были братьями наши примархи, так пусть и мы будем братьями.

— И да сразимся мы плечом к плечу.

— И я приветствую это. — Сухие губы Цедиса растянулись в улыбке. Он красиво говорил, в его словах сквозило нечто, напоминающее аристократическую вальяжность. Гальт чувствовал, что эта роскошь вступала в противоречие с простыми верованиями Новадесанта.

У магистра были белоснежные зубы, а клыки — отчего-то длиннее обычного. Гальт решил, что эти физические и культурные различия неважны. Все ордены немного отличались, даже те, что следовали учению Кодекса. Гальт мысленно поблагодарил Корвона за то, что его ордену повезло принадлежать к чистейшему виду космодесантников — наследникам Ультрамаринов, первейшим среди Астартес во всем Империуме.

Закончив с формальными приветствиями, обе стороны расслабились.

— Капитан, позволь представить тебе моих старших советников, — сказал Цедис. — Реклюзиарх Мазраэль, духовный лидер нашего ордена, эпистолярий Гвиниан и сангвинарный магистр Теале. Капитан Сораэль возглавляет Пятую роту.

Каждый из космодесантников по очереди склонял голову. Гальт не слышал раньше о звании сангвинарного магистра, принадлежавшем Кровопийце, которого он принял за старшего апотекария.

— И, наконец, брат-ветеран Метрион, — сказал Цедис, указывая на знаменосца, — флагоносец нашего ордена.

В ответ Гальт представил своих людей.

— Здесь присутствуют брат-капитан Третьей роты Новадесанта и командир ударного крейсера «Непрестанная бдительность» Лютиль Мастрик, капитан Арести, командующий Пятой ротой и «Молотом Корвона». Остальные верховные члены нашего ордена — эпистолярий Раниаль, капеллан Одон и магистр кузницы Кла- стрин. Также перед тобой — Фельдиол, магистр астропатов, Гульфиндан ван Хем из дома Мельд и мои старшие советники из числа слуг — Артермин и Хольстак. И, наконец, мажордом Полячек. Если вам понадобится что-то во время пребывания на нашем корабле, пожалуйста, обращайтесь к нему.

— Все что угодно, господа, — сказал Полячек, низко поклонившись. Он вопросительно взглянул за спины воинов в кроваво-красной броне. — Вы не взяли с собой слуг ордена?

Цедис снова медленно раздвинул губы в улыбке:

— Нет, мажордом, не взяли.

— В таком случае я назначу людей вам в помощь, господин. — Полячек хлопнул в ладоши, и вперед энергично выступили слуги, облаченные в цвета Новадесанта. — Идемте, мы приготовили для вас напитки.

— Благодарим вас, — ответил Цедис, — я уверен, что остальные испытывают такую же жажду, как и я.

Банкет проходил в покоях Гальта. Сам Жиллиман писал, что дипломатия — это часть искусства войны, поэтому покои капитана корабля включали в себя залы для приемов и все, что для них требовалось. Обстановка в личной каюте Гальта была спартанской, что соответствовало характеру ордена. Зал Приветствия, где Нова- десант принимал Кровопийц, наоборот, был богато украшен. Фрески, изображающие деяния Лукреция Корвона, основателя Новадесанта, покрывали все стены. На потолке находились два целиком расписанных купола. Искусные росписи создавали оптическую иллюзию трехмерного пространства. На куполе над головами космодесантников аллегорически изображалось вознесение Императора. Владыка Человечества, облаченный в золотую броню, воздевал одну руку к небу, указывая на золотой трон, стоящий на облаке. От трона исходили лучи света. Другую руку Император обращал к протянутым к нему с земли ладоням, что символизировало нежелание покидать мир смертных. Его вознесение ускоряли крылатые дети, выращенные в пробирках, — Адептус Механикус. Властное лицо Императора, обращенное к земле, выражало сожаление. Купол около двери изображал Робаута Жиллимана — примарха Ультрамаринов, а также, благодаря его происхождению от этого древнего ордена, и Новадесанта. Примарх был изображен мыслителем, работающим в своей келье над Кодексом Астартес. В ожидании мудрых слов Жиллимана лорды, генералы и другие военачальники оживленно дискутировали.