Случай Растиньяка - Наталья Миронова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ты попроси по-хорошему, он и даст.
Катя пристально вгляделась в лицо бывшего мужа. «Дешевый красавец долго не живет», – мелькнули в памяти слова Этери.
– Я тебе не верю, – сказала она. – Ты все это выдумал, чтобы деньги у меня выманить.
– Не веришь? – протянул Алик обиженно и злобно. – Хочешь с сыном поговорить?
Он набрал на мобильном какой-то номер, сказал: «Дайте ему трубку», и протянул телефон Кате.
– Алло! Саня?
До нее донесся еле слышный, неузнаваемый голос-шелест:
– Мама, спаси! Я в каком-то га…
Трубку перехватили, связь прервалась.
– Ну что, убедилась? – злорадно спросил Алик.
– Я даже не уверена, что это он…
Но в душе Катя уже знала, что это он. Ее сын. Саня, Санечка… Она принялась лихорадочно соображать. Герман? Они так расстались, она ему такого наговорила, что теперь просить пять миллионов… Растиньяком называла. Тоже порядочная нашлась. Сбежала от мужа, бросила сына… Вот и доигралась. А если Герман рассмеется ей в лицо? Этери? У нее таких денег нет. У Левана попросить? Еще неизвестно, что он скажет. Продать картину Татарникова? Не дадут за нее пять миллионов, да и долгое это дело – картину продавать… Даже если бы Катя согласилась продать почку, все равно пяти миллионов не дадут…
– Ну, чего стоишь? Звони! – прервал ее размышления Алик.
Катя вытащила из кармана юбки мобильный телефон и вызвала из «списка друзей» заветный номер. Он ответил мгновенно.
– Герман, это я… Нам надо встретиться… Поговорить… Ты можешь прямо сейчас? Ты дома? Я приеду. Нет, заезжать не надо, я… – Катя чуть было не сказала: «Я на машине», но вовремя спохватилась. – Я сама приеду. Да… Сейчас… Да, я помню коды.
Катя обернулась к Алику. У него на лице было написано жадное вожделение игрока, которому идет масть, но Кате было не до таких нюансов, она над этим даже не задумалась.
– Ты на машине?
– Да, я тебя подвезу, – засуетился Алик. – Э-э-э… куда ехать?
Кате показалось, что он и без нее прекрасно знает, куда ехать, но опять мысль мелькнула, так и не зацепившись за сознание. Эта мысль не имела отношения к ней и к Саньке.
– В Подсосенский переулок.
Катя торопливо закрыла галерею, включила сигнализацию. У нее было чувство, что она покидает галерею навсегда. И эту мысль она тоже прогнала. Не до того сейчас.
– Скажи мне, что случилось, – настойчиво заговорила она по дороге. – Кто эти чеченцы? Как это получилось, что ты им столько задолжал? – Она приказывала себе даже не думать о худшем, но все-таки спросила: – Где гарантия, что они отпустят его живым?
– Да ничего они ему не сделают! Четыре лимона надо на счет перевести, а пятый – наличными. И все дела. Санька – просто гарантия, что мы все выполним и деньги вернем.
– Просто гарантия… – помертвелыми губами повторила за ним Катя.
Алик опять пустился в рассуждения, что она, дескать, сама виновата, нечего было из дому убегать, но Катя больше не слушала. Ей вспомнилось, как она однажды сказала Этери, что Алик при случае сдал бы Саньку в детдом. Она и сама не подозревала, насколько была права. «Просто гарантия…» – вертелось у нее в голове.
Когда въехали в Подсосенский переулок, Катя показала Алику дом. Припарковаться на улице было немыслимо, и она, войдя в защищенную кодом калитку, открыла ему ворота. Ворота были просто обмотаны цепью без замка. Затеи сельской остроты, как сказал бы Пушкин.
Алик завел машину во двор, занял место кого-то из жильцов, уехавшего в этот мглистый зимний день по делам.
– Сиди здесь и жди, – приказала Катя. – Я должна сама с ним поговорить.
Алик еще что-то недовольно бубнил, но Катя не стала слушать, захлопнула дверцу и вбежала в знакомый подъезд.
Герман был вне себя от счастья. Обнял ее, кинулся целовать, даже не замечая, в каком она состоянии.
– Ты пришла… пришла… – бессмысленно твердил он.
Катя высвободилась. Герман глянул ей в лицо и сразу понял: что-то произошло. Он помог ей раздеться, повесил пальто на крючок и, обняв Катю за плечи, повел ее в комнату.
– Прости, – начала она, не дожидаясь вопроса. – Я так виновата… Такого тебе наговорила… А сама я…
– Просто скажи мне, что случилось, – предложил Герман.
Катя смотрела на него, не зная, с чего начать.
– Прости, – повторила она, – я тебе солгала. Тебя ругала, а сама я замужем. Нет, это бывший муж, но формально… мы еще не разведены.
Герман вглядывался в нее с молчаливым ужасом. От нее осталась половина. Ее милое округлое лицо как будто сгорело от страшной вести. А он еще ничего не знал.
– Катя, – заговорил он тихо, – это неважно. Это не имеет никакого значения. Что случилось?
– Я… У меня есть сын. Его похитили. – Ну вот, самое важное сказано. Нет, это еще не самое важное. – Они требуют выкуп. – Катя не сводила глаз с лица Германа. – Пять миллионов долларов.
– Это все, что тебя волнует? Пять миллионов я тебе найду. А теперь расскажи подробно. Не упуская ничего. Дать тебе воды?
– Да, пожалуйста. Герман, ты дашь мне эти деньги? – Катя вскочила и пошла за ним на кухню. – Я должна знать.
Он остановился в коридоре, взял ее за обе руки, поднес их к губам.
– Конечно, дам, что за вопрос? Успокойся. Все будет хорошо.
В кухне он открыл холодильник, достал бутылку минеральной воды…
– Не надо стакана, – хрипло попросила Катя, выхватила у него бутылку и, отвинтив крышку, отпила сразу чуть ли не половину. Она даже не подозревала, что так сильно хочет пить. – Я верну тебе эти деньги, ты не думай…
– Да не в деньгах дело. Может, они еще и не понадобятся. Нет-нет, не волнуйся, деньги будут. – Захватив в кухне еще одну бутылку воды, Герман привел Катю обратно в большую комнату, переделанную под кабинет. – А теперь садись и рассказывай все по порядку.
– Мой муж – игрок, – начала Катя. – Полгода назад я ушла от него, он… занимал деньги от моего имени, а мне приходилось отдавать. Этери устроила меня в эту галерею…
Герман кивнул. Многое стало понятно.
– А сын? – спросил он.
– Он любит папу, – потупилась Катя. – Он остался дома.
– Сколько ему лет?
– Шестнадцать. Я родила еще в школе, мне самой шестнадцать было, – смущенно призналась Катя. – Дура была.
Это признание Герман пропустил мимо ушей.
– Как он тебя нашел? Твой бывший муж? Он же не знал, где ты живешь все это время?
– Я сама удивилась… Спросила, он говорит: добрые люди подсказали. Да это неважно, – отмахнулась Катя.
– Ошибаешься, это очень важно. Ладно, что было дальше?
– Он сказал, что сына похитили чеченцы.
– Чеченцы? Какие чеченцы? – напрягся Герман.
– Не знаю, он не сказал. Сказал, что они в казино работают. Что он им задолжал.