Приключения Михея Кларка - Артур Конан Дойл

Фергюсон презрительно засмеялся и начал вслух читать молитву, но очень многие из пуритан одобрительно закивали головами. Рассуждение Саксона им понравилось.

— С другой стороны, государь, — продолжал Саксон, — мне кажется, что оставаться здесь совершенно невозможно. Если армия будет стоять неподвижно, не нанося ударов врагу, все друзья вашего величества придут в уныние. Крестьяне разбегутся, соскучившись по женам и детям. А вы сами знаете, как заразительны подобные примеры. Удержать мы наших солдат можем, только дав им дело, а то беда будет. Мне приходилось видеть, как очень большие армии таяли, словно глыба снега на солнце. А когда люди разбегутся, их уже не соберешь. Чм не нужно давать свободного времени. Надо их обучать, надо их гонять с места на место и всячески упражнять их. Надо работать над солдатами, надо преподавать им. Пусть они повинуются Богу и своим полковникам. На спокойных городских квартирах им делать нечего. Они должны быть в походе. Наше дело не может считаться оконченным, пока мы не войдем в Лондон. Лондон — это конечная наша цель, но к нему ведут многие пути. Вы, государь, как я слышал, имеете многих друзей в Бристоле и в средних местностях. Если вы мне позволите дать совет, я посоветую двинуться именно в этом направлении. С каждым днем наши силы будут увеличиваться, а качество войск будет улучшаться, и сверх всего прочего, армия будет себя чувствовать занятой делами. Если мы возьмем Бристоль — я слышал, что он неважно укреплен, — мы захватим тем самым власть на море и получим прекрасную базу для дальнейших операций. Если дела будут идти как следует, мы двинемся на Лондон через Глочестер и Вор-честер. Прежде же всего, я полагаю, что надо назначить однодневный пост и общее моление. Будем просить Бога, чтобы Он благословил наше дело.

Речь Саксона, в которой были искусно скомбинированы светская мудрость и религиозное рвение, заслужила одобрение всего совета. Особенно же понравился совет Саксона королю Монмаузу. Он мгновенно развеселился. Уныния как не бывало.

— Право, полковник, вы разъяснили решительно все, — воскликнул он, если мы укрепимся на западе и посеем недовольство в других частях страны, то дядя не будет в состоянии им сопротивляться. Если он захочет напасть на нас, то ему придется стягивать войска отовсюду — с севера, востока и юга. А это невозможно. Право, мы отлично можем добраться до Лондона через Бристоль.

— Я тоже считаю совет полковника очень полезным, — произнес лорд Грей, — но мне хотелось бы спросить у полковника Саксона, на каком основании он утверждает, что к Солсбери двигаются Фивершам и Черчилль с тремя тысячами пехоты и несколькими полками конницы?

— Я это узнал от одного офицера Голубой гвардии, с которым беседовал в Солсбери, — ответил Саксон, — он был со мной откровенен, потому что счел меня служащим герцога Бофорта. Что же касается коннице;, то один ее отряд преследовал нас в Солсберийской долине при помощи ищеек. Другой отряд напал на нас в двадцати милях от Таунтона и потерял при нападении корнета и двадцать солдат.

— Я слышал об этой стычке, — заметил король, — вы сражались очень храбро. Но раз эти неприятельские войска находятся в таком близком расстоянии от нас, то, стало быть, у нас нет времени для приготовлений, на необходимость которых указал полковник Саксон.

— Их пехота раньше недели до нас не доберется, — ответил мэр, — а за это время мы успеем взять Бристоль.

— Ну, об этом можно еще спорить, — возразил законник Вэд. — Ваше величество изволили сказать правду. То обстоятельство, что лишь немногие дворяне и члены палаты общин перешли на нашу сторону, сильно повредило нашему делу. Происходит же это потому, что все ждут чего-то. Пускай, дескать, сперва мой сосед примкнет к восстанию, а за соседом и я пойду. Если бы нам удалось переманить хотя бы двух дворян, остальные пошли бы за ними. Но в этом-то и вопрос. Спрашивается, как нам привлечь какого-нибудь герцога к нашему делу?

Монмауз уныло покачал головой и воскликнул:

— В этом-то и вопрос!

— А я думаю, что это можно сделать, — продолжал либеральный адвокат, мы ограничиваемся тем, что рассылаем прокламации, но золотые рыбки на эту приманку не идут. Это — рыба хитрая, и ее надо ловить совсем особенным способом. Я предлагаю каждого из этих аристократов приглашать лично, посылая им письма или устные приказы. Ваше величество должны повелеть им явится в лагерь. Ослушники будут повинны в государственной измене.

Король засмеялся и воскликнул:

— В вас заговорил законник, но вы забыли сообщить нам, каким способом мы вручим наши послания этим нашим небрегущим о своих обязанностях верноподданным?

Вэд пропустил мимо ушей возражение Монмауза и сказал:

— Вот, например, хотя бы герцог Бофорт. Он состоит президентом Уэльса и наместником в четырех английских графствах. Это известно вашему величеству. Влияние Бо-форта распространяется на весь запад. В его конюшнях в Бадминтоне стоят две сотни лошадей, да кроме того, у него насчитывается до тысячи пехотинцев, которых он содержит на свой счет. Почему бы нам не обратить нашего особого внимания на Бофорта? Его поддержка была бы нам очень важна, тем более что мы собираемся идти по направлению к Бристолю.

— Увы, это невозможно! — угрюмо ответил Монмауз. — До нас дошли слухи, что герцог Генри Бофорт уже вооружается, готовясь сопротивляться нам, своему законному государю.

— Это верно, государь, но почем знать, может быть, нам удастся склонить его на нашу сторону и он приготовленные против нас силы обратит против нашего врага? Ведь он протестант и, кроме того, сочувствует, по слухам, вигам. Почему бы не послать ему весточку? Польстите его гордости, напомните ему о благочестии и вере. Одновременно ласкайте и угрожайте ему. Почем знать? Может быть, он недоволен Иаковом Стюартом и уже готов от него отречься…

— Ваш совет хорош, Вэд, — произнес лорд Грей, — но его величество король сделал вам совершенно основательное замечание. Если герцог захочет заявить о своей преданности Иакову Стюарту, наш посланец будет им повешен на одном из дубов Бадминтона. Где мы найдем такого хитреца, который бы решился исполнить такое поручение? Посылать кого-нибудь из начальников? Но у нас слишком мало людей, чтобы можно было ими швыряться.

— Верно! Верно! — согласился король. — Лучше совсем не затевать такого дела, чем выполнить его плохо; кроме того, Бофорт может счесть наш шаг за интригу. Он подумает, что мы хотим не переманить его на свою сторону, а скомпрометировать его в глазах Стюарта. Но что это значит? Великан, стоящий у двери, подаёт нам какие-то знаки.