Основание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

Седой поделился планами:

— Движемся к центру города, к площади порталов. Там будем разбираться, где у них искать Ключ.

Волнуется Седой. Его слова снова лишь подтвердили то, что я уже знал — все города, в которых мы побывали во время путешествия по Пятому поясу, от города Ян до города Морлан — построены, восстановлены на руинах городов Древних. У них не было проблем с путешествиями, не было проблем с местом. Например здесь, в этом городе мог жить всего десяток тех, кого мы сейчас называем Древними — сильных, рангом не меньше Властелина Духа, идущих. Всё остальное вокруг — не более чем дома для слуг, мастеровых, гостей и прочих.

Простые люди, которые не достигли во времена Империи Сынов Неба высот в Возвышении. Впрочем, сейчас точно так же — таких большинство. Вспомнить город Морлан. В нём есть часть, где живут сами Морлан. Есть стражники, которые поддерживают порядок в городе, есть разные союзы, которые слабее владетелей города и окрестных земель, есть торговцы, лавочники, алхимики, есть даже бродяги, пьяницы и беспризорные сироты, которых я выгреб с улиц.

Единственные, кого я не видел пока в Пятом поясе это простые крестьяне, которые выращивают еду на полях. В Пятом поясе, во всяком случае в тех местах, где я побывал, на Полях Битв, сложности с плодородной землёй. Барьеры Полей Битв иссушили здешние земли, почти везде превратили их в пески. Скорее всего, продукты и прочее такие города покупают со стороны.

Вот и думай, много ли сопротивления окажут все эти простые жители города Морлан, если на улицы хлынут сектанты? Мне даже думать не нужно, я участвовал в защите города, на который напали сектанты. Вольный Приют.

Кто стоял на стенах? Идущие рангом от Воина, а лучше Мастера. Стражники, ватажники, вольные идущие с Поля Битвы и прочие, привыкшие рисковать и привыкшие карабкаться к Небу. Все остальные прятались за стенами, а возможно, и по подвалам.

Вольный Приют мы отбили. Здесь отбиться не сумели.

Уверен, если…

Я поджал губы и поправил себя.

Уверен, когда мы начнём расчищать город, мы отыщем здесь груды костей. В дальних комнатах поместий и в подвалах. Кости тех, кто не мог сражаться и почти сразу погиб почти четыре сотни лет назад.

— Шар!

Я оборвал размышления, вскинул голову, ища его.

Вот он — сзади! Чёрный с алым краем-гало.

Мне понадобился целый вдох, чтобы вспомнить, что означает это сочетание.

Волна летающих кинжалов.

Рутгош пролаял приказ:

— В круг! Глава — в центр!

Я, не скрываясь, скривился, но послушно сделал шаг вперёд, а затем и ещё один, чтобы оказаться точно в центре построения. Вообще-то, я вполне мог занять место в строю. Либо с Пронзателем, либо с мечом. Но спорить сейчас и показывать норов не лучшее время. В центр, так в центр.

Забавно, конечно, что отправить меня в зону запрета жизни и позволить сойтись с тем громадным големом — это нормально, это неопасно, это обычный экзамен для главы, на который они все согласились без особых споров. А встать против Летающих Убийц — это смертельно опасно, ведь у главы только одна рука работает.

Или дай Рутгошу волю он бы меня и в зону запрета не отпустил?

Мы многих потеряли на пути сюда, поэтому кольцо строя вышло не таким уж и большим. Подумав, я отправил духовную силу в кольцо Путника, меняя оружие. Пронзатель отправился в стойку, а я сжал пальцы на рукояти меча.

Вовремя.

Слева и чуть позади из-за вполне сохранившегося поместья в два этажа выплеснулась целая волна серых росчерков.

Я мог бы принять их за стаю каких-то мелких птиц, если бы не сигнальный шар в небе, если бы не острое зрение Предводителя, не дававшие мне ошибиться — это Летающие Убийцы.

Через миг росчерки ударили в наш строй, навалились спереди, сверху, сзади. Не прошло и вдоха, как мне пришлось пустить в ход меч, потому как, вроде как, со всех сторон меня окружал строй собратьев, вот только сверху — не было никого.

Я уже не тот калека, каким был у подножия ловушки Сердец Стихий, больше не должен перебирать техники усиления, на мне уже не первую сотню вдохов Единение со Стихией второго созвездия, но даже его скорости маловато, чтобы успеть отбить всех Убийц и недостаточно, чтобы защитить спины всех собратьев.

Я клял свою левую руку, жалея, что не могу использовать Пронзатель; и одновременно возносил хвалу тому, что у меня сейчас в руках не Пронзатель, который идеально подходит, чтобы защитить себя, но слишком неповоротлив, чтобы защитить других, отбивая удары в их спины; и возносил хвалу Виликор, которая пообещала, что я научусь отбивать брошенные в меня техники и научила.

Я сметал всё, что тянулось ко мне жарким ветром, обдавало жаром опасности, и успевал тянуться к тому, что проскальзывало мимо меня к моим собратьям. А проскальзывало немало. То, что я недавно считал слишком маленьким защитным кругом, внезапно оказалось слишком широким: я не дотягивался мечом до спин собратьев, да и меня одного мало на столько спин.

Десятки Летающих Убийц падали между мной и строем, на лету разворачивались, целясь в спины собратьев.

Разумеется, все мои собратья использовали боевую медитацию и были в ней хороши. Конечно же, удар в спину и сверху не остался незамеченным, но даже у Властелинов под техниками ускорения есть предел скорости, с которой они могут двигаться. Вот один костяной кинжал опередил движение Карая и ударил ему в спину, расколовшись о броню. Вот другой кинжал проскочил сразу под двумя мечами и рассёк щеку Модуру.

— Перестроиться! Двойной треугольник! Глава, в строй!

Легко сказать, в строй. Перестроиться под таким напором Летающий Убийц уже само по себе трудная задача, тем более в такой сложный строй, как двойной. Половина искателей должна сомкнуться, ломая круг и делая из него треугольник. Вторая половина должна сделать шаг назад, крутнуться на месте и прижаться к спинам товарищей, обращая мечи внутрь треугольника. Мне же и вовсе нужно шагнуть из центра круга в линию треугольника, отыскав своё место.

Я вообще не тренировал такое перестроение!

Впрочем, остальные справились, пусть и ценой целого десятка ран, а я просто стоял на месте до конца, пока не увидел оставленное мне место. Прыгнул туда, вращая над головой меч.

Тут и получил первую рану. Неприятную, такую же, как собрат Дим несколько месяцев назад —