Горячий танец смерти - Николай Иванович Леонов

шоссе, на дорогу ложилась густая тень. Сразу за первой бетонкой резко прекратились элитные коттеджные поселки и складские комплексы.

— Вот теперь куда лучше. Негусто народу, — заметил Крячко. — Вроде бы до столицы рукой подать, а сплошные леса и поля. Красиво.

— Что ты там видишь-то, в темноте? Ты на дорогу смотри, — посоветовал Гуров, — а то первый попавшийся любопытный лось — и готово дело, с пенсией вопрос решен. Не нужна она станет.

— А ты за вывесками смотри, — огрызнулся водитель, — как бы не пролететь искомую яму…

Снова километры, обозначения различной степени красочности, таблички становились все менее и менее презентабельными, иные населенные пункты вообще таковых не имели, торчали только столбы, а сами обозначения без церемоний заворачивались вокруг на манер шарфов. Оставалось только гадать, кому не лень было этим заниматься.

— По километражу скоро должно быть, — снова подал голос Крячко, — глянь, что там по навигатору?

— Ничего, — отозвался Лев Иванович, — входим в зону спокойствия и отсутствия интернета. Сбавь скорость, будем по старинке бдить, приложив руки козырьком.

Несмотря на то что вроде бы пора уже нужному повороту быть, вокруг стеной стояли деревья, и ни одного ответвления.

— Едем, едем в далекие края… Лева, вот остановка, — подал голос Станислав. — Глянь, не она?

В свете фар блеснула белая табличка, на ней один-единственный номер «А30» и криво черным начертано: «Турбаза». Однако пришлось еще не менее полутора километров ползти вдоль обочины, разыскивая поворот. И он отыскался, причем самым нестандартным образом: елки внезапно расступились, и открылся форменный тоннель, наполненный густым молочным туманом.

— Поворачиваем? — зачем-то спросил Станислав.

— Ну а как же, — с таким же сомнением отозвался Гуров.

— Ни зги не видно, — снова непонятно с какой целью заметил Крячко.

— Ну а что делать, — сказал Лев Иванович, тоже неясно для чего.

И так понятно, что надо нырять в эту белесую плотную кашу, надеясь на осторожность, водительский опыт и противотуманные фонари.

— Снизить скорость и повысить внимание, — бормотал Станислав, делая то, что говорил, — знать бы еще, куда эта дорога направляется…

— Вперед.

— А может, резко направо или налево. Или мы вообще уверенно держим путь в сторону какой-нибудь Слепой елани.

Оказалось, что опасения Стаса насчет елани не лишены были оснований. Полотно шоссе резко шло вниз, а потом тотчас вверх, на дне этой расщелины туман стлался наиболее густо.

— На дорогу смотри…

Гуров не закончил ценное указание: дорога резко ухнула вниз, машина нырнула в туман. И, как бы из ниоткуда, прямо перед носом машины блеснули красным чужие «стопы», как будто к носу придвинулся мокро блестящий зад, серебристый, с серебристым же шильдом.

Выругался Крячко, взвизгнули тормоза — и все стихло, только продолжало бодро урчать радио и резко запахло жжеными покрышками.

— Отличные тормоза, — констатировал Станислав спокойно, пусть и чуть осипло. — Лева, а номер-то знакомый…

В ослабшем свете фар рассмотреть можно было совершенно отчетливо: С177СР — 177.

Серебристо-голубой «БМВ», почти незаметный в мареве, опасно нависал капотом над глубоким кюветом, одно колесо увязло над раскисшей обочиной.

Внизу же, в канаве, мелькнула, как туманный сгусток, бесформенная фигура, двигаясь резко, угловато, неестественно, и валил от нее густой пар, вонючий, как от ячьей шерсти.

— Эй! — крикнул Крячко.

Гуров же, плюнув на инструкции, выстрелил, целя выше темного силуэта. Удивительно легко, необычайно легко для своего размера, туша скользнула в сторону — и растворилась, абсолютно бесшумно. На земле же, в кювете, остался лежать в неловкой позе человек: лицом в траву, рассыпавшиеся волосы залиты красным, шея вытянута, торчат острые позвонки. Справа, с задней стороны шеи к плечу, — ряд рваных ран, из которых струилась кровь. Нащупывая пульс — есть, слава богу, — Лев Иванович бросил:

— Стас, связь есть?

— Нет.

— Мухой из этого оврага, срочно вызывай «Скорую».

Станислав бросился вверх по откосу, Гуров, вынув платок, зажимал раны — странные, глубокие, похожие на следы от собачьих зубов, но куда больше. Подсветив фонариком бесполезного смартфона, сыщик без малейшего изумления узнал раненого.

— Радаев, дурак и уши холодные. Сам же понимаешь — нельзя тебе врать, попадешься. Ты, главное, не помирай до времени.

Глава 20

Рассудив, что больше уже случиться нечему, и потому, отбросив осторожность, Станислав гнал с рискованной скоростью, то и дело косясь на индикатор сигнала.

«Что за… ни одной палки не прибавляется. Ну вот куда тут, ровно ежик в тумане, ни зги ж не видать. Скорей бы уж рассвело».

Как по заказу разошлись небеса, как сквозь плотную вату, пробились яркие солнечные лучи, и, стоило Станиславу взлететь наконец на высокую горку, туман немедленно разошелся — и вот, прямо перед глазами блеснул свет.

Справа и слева к дороге теснились уже знакомые по фото развалины, заросшие кустарником и хмелем, кое-где уже развороченные корнями деревьев, — одно строение, второе, третье, и темно, темно. Вдруг как будто блеснул огонек между пустыми оконными проемами, и одновременно дорога вильнула чуть не под прямым углом направо, Станислав еле подрулить успел.

«Тихо, спокойно, не слететь бы куда. Свет, слава богу, электрический. — Полковник хмыкнул невольно. — После чертовщины этой не удивишься чему угодно, вплоть до блуждающих огней. Что за пакость тут шляется, всего-то в полсотни километров от столицы…»

Станислав лихо осадил у крыльца небольшого флигеля, аккуратного, со свежей побелкой, с цветами под вымытыми до блеска окошками. Выскочив из машины, полковник заколотил в дверь:

— Есть кто живой? Откройте!

Внутри завозились, послышались за дверью легкие торопливые шаги, сама дверь отворилась — и перед полковником соткалась из туманов воздушная барышня, облаченная скудно, но элегантно, в какие-то кружева и шелка. Красивая, невеликого роста, изящная, как статуэтка, с кукольным, хотя и несколько скуластым личиком и нежными, широко расставленными, распахнутыми и к тому же раскосыми серыми глазами, которые чуть близоруко щурились. И, что самое невероятное, — с трубчатой темной косой, перекинутой через узенькое плечико.

— Что вам угодно? — спросила она слабеньким, нарочито детским голоском.

— Помощь нужна. Телефон есть? — нарочито грубо спросил Крячко.

— Что? — переспросила она.

— Телефон! — повысил голос полковник. — Стационарный! С проводом!

Хозяйка, смутившись, вытащила из ушей беруши:

— Ой, простите. Забыла. — И указала прозрачной ручкой в сторону стены, на которой размещался традиционного вида дисковый телефон, причем даже с бляхой Народного комиссариата связи.

Станислав быстро набрал сто-двенадцать, изложил ситуацию.

— Уточните место происшествия, — попросила оператор. Полковник спросил у хозяйки:

— Какой тут адрес?

— Т-турбаза «Шужкопа».

— Дом?

— Т-тут один…

— Не закрывайте трубку, — посоветовала оператор, — передайте местным, кто там, рядом с вами, Катя?

— Вы Катя? — спросил Крячко хозяйку.

— К-катя…

Он сунул ей в руки трубку, и, на удивление, девчонки друг друга быстро поняли: