Стратегия психотерапии - Милтон Эриксон

Она пришла снова в середине октября. Когда она вошла в кабинет, она сказала:

«Я готова все рассказать вам, но сначала я кое-что объясню. Матери было ужасно тяжело в то время, когда мы были детьми: она смотрела за нами, ухаживала за отцом, зарабатывала на жизнь для нас. Я всегда считала, что замужество – ужасная вещь: одни заботы, работа, сердечная боль да мужья, которые всегда болеют. Я никогда не старалась исправить это свое представление. Но в прошлом месяце я поехала к своей матери и долго беседовала с ней. Я не рассказала ей всего того, что вы во мне раскопали из моего подсознательного. Мы просто говорили о том времени, когда были детьми, а отец был тяжело болен. Она действительно любила отца, и сейчас она не считает, что ей было слишком тяжело. Мне бы хотелось, чтобы у меня было побольше ума, чтобы понять ее раньше, а не закладывать мои детские идеи в подсознательные. Так я ей рассказала о Джо, какие у нас твердые отношения с тех пор, как я вернулась с каникул. Она была очень довольна, когда я сказала ей, что собираюсь выйти замуж на будущий год. Ей никогда не нравилась моя работа медсестры, и теперь я просто удивляюсь тому, почему занялась ею, возможно, из-за отца. Но теперь я хочу иметь свой дом, детей, мужа. Итак, я вас познакомлю с Джо, он ждет меня на улице».

Потом я случайно встретил эту юную пару перед их свадьбой. Когда их малышу было около года, автор нанес им визит и на этот раз встретил у них ее мать.

Во время этого визита мать, которая узнала, что ее дочь была моей пациенткой, и что ее гипнотизировали, попросила, чтобы с ней тоже поработали в состоянии транса.

Автор сразу же спросил у дочери, рассказывала ли она матери о гипнотических опытах. Она отрицала это.

Мать оказалась необычайно хорошим субъектом и легко реагировала на возрастную регрессию. Регрессия была проведена до того времени, «когда вашей дочери было четыре-шесть лет, и когда произошло что-то такое, что ужасно испугало и вас, и ее».

Среди всего прочего был выявлен и эпизод с корытом. Возраст пациентки был определен «почти два месяца после дня ее рождения».

Такой же рассказ получился и об эпизоде с высоким стульчиком. Пациентке было около пяти лет и девяти месяцев.

Урок плавания под руководством соседа и эпизод с похоронами были тоже подтверждены, включая и полночную порку за желание смерти отца.

Эпизод с мостиком был, очевидно, неизвестен матери. Но когда ее попросили говорить с дочерью «о чем-нибудь, что находится на западной стороне дома», мать в тревоге предупредила ее: «Никогда, никогда не вставай на дерево, что упало через ручей в тот ужасный буран».

Мать разбудили, дав ей инструкцию полностью помнить все, что произошло в трансе.

Она была просто поражена восстановлением в ее памяти этих случаев.

Она, ее дочь и автор потратили много времени, анализируя эти события в прошлом. Мать проявила хорошее понимание, и у нее стало легче на душе, когда она узнала, что «желание смерти отца» по сути значило совершенно другое. Через несколько месяцев мы снова встретились с матерью. Цель ее визита состояла в том, чтобы узнать, есть ли еще что-нибудь, что она сделала когда-то, о чем она должна переговорить с дочерью. Она была введена в транс, и ей сказали, чтобы она спокойно и свободно вспомнила и проанализировала все, что представляет актуальный интерес для ее дочери. Через несколько месяцев дочь позвонила автору и рассказала, что у них установились ровные, добрые отношения, и что у нее теперь остались очень приятные воспоминания о своем детстве.

В дальнейшем настрой у пациентки оставался хорошим. Ее отношения с матерью были безоблачными, и она была гораздо больше поглощена своими детьми, чем профессиональной карьерой.

Первый анализ этих экспериментальных терапевтических процедур должен касаться того, как фантастические события оказались таким эффективным средством терапии. Из обычной практики мы все знаем, как легко представить себе в наших фантазиях, как мы совершаем великие подвиги, и насколько мелки, ординарны наши дела в реальности. Такая история кажется образцом литературного мастерства, пока не ляжет на бумагу, а прекрасное полотно, увиденное так ясно и четко мысленно, становится мазней, когда кисть нанесет его на полотно. Нужно четко помнить, что такие фантазии представляют собой поступки, события, далекие от реальности, завершенные по своему характеру, и выражают не более, чем сознательное, полное надежд, намеренное мышление,

Подсознательные фантазии принадлежат к другой категории психологического функционирования. Они не представляют собой завершенные события и не очень далеки от реальности. Скорее, они являются психологическими конструкциями, в различной степени формулировками того, к чему готово подсознательное и что только ждет возможности, чтобы стать частью реальности. Они означают не просто желание, а, скорее, действительное намерение, ждущее удобного случая. Таким образом, можно ухитриться записать нафантазированную историю на бумаге, но ее достоинство берет свое начало из «неожиданных вспышек вдохновения, которые спонтанно приходят на ум». Или какой-то автор может сознательно написать роман и обнаруживает, что характеры не просто совершают поступки, а ведут себя так, как им заблагорассудится. В приведенных историях болезни сильный акцент был сделан на фантазии, касающиеся будущего, и были сделано все, чтобы сохранить их в подсознании в виде запрещающих и разрешающих внушений. В подсознании у каждого пациента находится огромное количество вполне сформированных идей, неизвестных сознательному уму. В ответ на внутренние потребности и желания всей личности подсознательное использует эти идеи, превращая их в реальность повседневной жизни в качестве спонтанного поведения в различных ситуациях.

Можно привести пример из экспериментальной практики. Здорового гипнотического субъекта, которому не нравилось выставлять напоказ свою ученость, который говорил только по-английски, в состоянии глубокого транса заставили продекламировать поэму «Лорелея» на немецком языке. Это было проделано как видимая часть эксперимента с памятью, который уже завершался, не сообщая ему, что он уже выучил поэму, и что она на немецком языке. Потом была внушена постгипнотическая амнезия этого задания.

Спустя две недели на одной из вечеринок, предварительно проведя соответственную подготовку, коллега автора предложил собравшимся развлечься тем, что они будут петь и читать стихи на польском, немецком, итальянском, французском и испанском языках. Прослушав все это с возрастающим недовольством, наш субъект заметил: «Я тоже могу произносить ничего не значащие слоги» – и начал читать на память поэму «Лорелея».

Для сознательного мышления субъекта его реплики были не больше, чем бессмысленные слоги, произвольно произносимые в этой ситуации. Оказался необходимым повторный сеанс гипноза, чтобы убедить его в обратном.

Этот эксперимент отличается от истории болезни тем, что возможности в будущем в жизненной ситуации не составляли часть экспериментальной ситуации. Скорее всего, подсознанию испытуемого было дано специальное обучение, а позже была создана возможность, при которой эти навыки могли проявиться в ответ на внутренние личные потребности.

Что касается пациентов, то специальное, особое понимание будущего вырабатывалось в их подсознании, а их действительные жизненные ситуации создали реальные возможности для использования этих идей в ответном поведении в соответствии с их внутренними потребностями и желаниями.

Образец, модель, по которым пациенты сделали свои фантазии частью своей реальной жизни, совпали с обычной естественной эволюцией спонтанной реакции поведения в реальности. Они были подчинены терапевтическим внушениям и были только реакциями пациентов на их реальные ситуации.

Кроме того, их поведение проявлялось у них таким, каким оно возникало внутри них и в соответствии с их потребностями в их непосредственной жизненной ситуации.

Так пациент А., смутно думая о следующей встрече с автором и действуя под воздействием неожиданного импульса, попросил повышение жалования, что привело, в свою очередь, к целой серии событий. Пациентка Д. не покидала своего дома по убедительным причинам, которые она обсудила с автором, но все-таки сделала это, потому что ей хотелось иметь новое платье, которое ей нужно было надеть. А пациентка Е. ответила на свои фантазии поиском купального костюма, который бы удовлетворял ее подсознательным потребностям, связанным с ее отдаленным прошлым. Так же было и с двумя другими пациентками.

Тип фантазии, с помощью которых пациенты добивались своих целей, представляет значительный интерес и значение. Они не носили грандиозного подробного характера, которым обычно отличаются фантазии сознательного типа. Это фантазии, сохраняющие связь с представлениями о реально достижимых целях. Например, пациент А. был очень скромен, желая себе «просто хорошего здоровья». Он также не думал о. том, чтобы выиграть сражение, он просто хотел вести себя, как подобает мужчине. Мышление пациента В. не касалось получения продвижения по службе, а имело в виду повседневную реальность, связанную с упаковкой и переездом. Пациентка С. подтвердила реальность своих фантазий наличием шрама, а отец у нее был просто человек со смешным передним зубом. А пациентка Д. увидела себя в своей фантазии не звездой кино, а просто счастливой гостьей на свадьбе подруги.