Снежная Дева - Светлана Зорина

— Это не магия, госпожа Сельхенвурд. Это другое. И мы надеемся помочь вам. Насколько я понял, у вас ожидается падение крупных небесных тел, которые способны погубить планету. Мои люди сумеют проследить за движением этих осколков, вычислить их траекторию, после чего останется только раздобыть достаточно мощное оружие, чтобы разбить эти осколки на более мелкие, и тогда их падение не будет столь разрушительным.

— Я ценю ваш желание помочь, — Хенна выдавила улыбку. — Но когда-то мы сами справлялись со своими проблемами. Господин Моретти, моя бабушка говорила, что, если супруги не могут сами уладить свои разногласия и обращаются за помощью к старшим родичам, этот брак можно считать неудачным и эта семья никогда не будет по-настоящему счастлива. Если жители нашего мира не в состоянии сами себя защитить и просят помощи у чужеземцев…

Хенна вздохнула и грустно покачала головой.

— Илана здесь не чужеземка, — мягко возразил Джанни. — Возможно, она даже твоя дальняя родственница. А мы её друзья. Теперь уже и ваши… Мой дед говорил: те, что воюют на одной стороне, больше, чем друзья. Они братья и сёстры, связанные узами той крови, которую готовы пролить за общее для них дело.

— Сельхенвурды никогда не боялись сражаться за дело, которое того стоило. Ты тоже считаешь, что без крови не обойдётся?

— Не знаю. Хочется верить, что дальше холодной войны не пойдёт, а с этой площадки к столу переговоров перебраться проще, чем с поля боя.

— Какой войны? Холодной? Видимо, я знаю не все значения этого слова.

— Холодной войной в моём мире издавна называют напряжённые отношения между государствами. Вражду без боевых действий. Правильно говорят, что холод полезней жары.

— А я иногда мечтаю о жарком лете, — задумчиво произнесла Хенна, и её смягчившееся лицо вдруг стало необыкновенно привлекательным. — Трудно поверить, что когда-то в Айсхаране летом можно было купаться в любом лесном озере, а не только в тёплых источниках.

— Возможно, когда-нибудь так будет опять. И возможно, ты даже это застанешь.

— Говорят, если у нас тут резко потеплеет, то всё затопит — ведь начнут таять льды.

— Насколько я понял, у вас тут большая часть льда и снега вечные, а они тают лишь по желанию снежных магов…

— Обычного льда тоже хватает. Это у вас всё, или ещё что-нибудь привезёте?

— Пока всё.

Илана слышала этот разговор, распаковывая в нескольких шагах от Хенны и Джанни коробку с реактивами. Прозрачные сосуды с жидкостями и порошками самых разных цветов тут же привлекли внимание ребятни.

— Кыш отсюда! — прикрикнула на них Хенна, снова превратившись в строгую, измученную постоянными заботами хозяйку поместья. — Это вам не игрушки! Ещё разобьёте что-нибудь. И не мешайте нашим гостям устраиваться…

— Они нам совсем не мешают, — весело сказал Джанни. — А склянки эти не разобьются, даже если кидать их об стену. А ну-ка, ребята, тащите всё это в дом! Сразу на второй этаж.

Детвора, которая уже знала межгалакт не хуже своего родного языка, с радостью кинулась помогать гостям.

Вскоре дом на краю посёлка стал для детей и подростков самым интересным местом. Желая поощрить этот интерес, не причиняя вреда делу, Джанни ввёл кое-какие правила. Уже на следующий день дети уяснили, что лаборатория чужеземных магов открыта для них только тогда, когда над крыльцом появляется светло-зелёный флаг с нарисованной на нём улыбающейся рожицей. Это означало, что хозяева не очень заняты работой и можно прийти посмотреть в микроскоп. Или в огромную трубу, позволяющую увидеть, что творится в Верхнем мире, подняться в который простые смертные не могут. То есть раньше не могли. Теперь-то дети знали: рассказы о том, что в других мирах обычные люди летают к звёздам, — не выдумки.

— Это, конечно, не совсем обычные люди, — объяснял Джанни. — Звёздными кораблями управляют те, кто очень долго этому учился. И делают их те, кто овладел многими премудростями.

— Такие маги, как ты и твои друзья? — спрашивали дети.

— Ну… Пожалуй, некоторых из них действительно можно назвать магами. Но только не меня. Я не очень силён в науках. Я просто очень богат и помогаю настоящим мудрецам, покупая для них все эти штуковины, которые вы видите в лаборатории.

Дети, однако, упорно считали Джанни самым главным из чужеземных магов и ходили за ним табуном. Джанни Моретти умел привлекать людей на свою сторону. Вскоре к нему прониклись симпатией даже старики, которых всегда раздражали заполонившие Айсхаран предметы из другого мира, не говоря уже о пришельцах оттуда. Относясь к приборам блэквудской лаборатории с опаской, они всё же поняли, что хозяев этих магических штуковин бояться нечего.

Пожалуй, единственным человеком, сердце которого Джанни так и не удалось покорить, была хозяйка поместья. Она вела себя с гостями приветливо, но в её любезности всегда сквозил холодок.

— Если она так боится, что славный род Сельхенвурдов угаснет, то почему бы ей не выйти замуж и не нарожать побольше детей, — сказал однажды Джанни Илане. — Говорят, по нашим меркам ей уж двадцать пять. Зря она тянет. Айги крепкий малыш, но мало ли… И стоит ли возлагать миссию продолжения рода только на него? Такая красивая девушка и до сих пор одна! Можно подумать, в Айсхаране не осталось мужчин.

— Не знаю, — пожала плечами Илана. — Род Сельхенвурдов считают проклятым — слишком много на них бед обрушилось, а это по здешним понятиям вроде как доказательство того, что Высшие к ним неблагосклонны. Да и клеветы на них возвели будь здоров… К тому же последние из Сельхенвурдов уже столько лет живут тут на отшибе. Какие сюда сваты поедут, в этот заколдованный лес?

— Сельхенвурды тут не одни живут. Тут целый посёлок, и парней молодых навалом. Знать-то, на Хенну не угодишь. Или они ей не ровня? Обычаи здесь, можно сказать, феодальные… Но ведь при сложившейся ситуации знатного жениха она может так и не дождаться.

— Воевода Герен считает, что она всех отпугивает своим властным характером.

— Значит, тут и впрямь не осталось мужчин, — засмеялся Джанни. — Уж меня-то этим точно не отпугнёшь, скорее наоборот.

— Осторожней, — предупредила Илана. — Ангиерские женщины умеют сражаться не хуже мужчин.

— Мне нравятся боевые девицы, но мужчины даже рядом с такими не должны превращаться в подкаблучников. Не пора ли её братцу повзрослеть и поставить себя здесь хозяином? Можешь считать меня замшелым патриархалом, но при всём уважении к женщинам, которое царит в моей семье, мужчинами они не командуют.

— Насколько я поняла, Хенна с детства привыкла верховодить, — пожала плечами Илана. — Герен, старший из дружинников, много рассказывал Гаю о Сельхенвурдах. Эдан родился очень слабым. Похоже, у него с рождения было что-то вроде астмы. Он плохо рос, постоянно кашлял и задыхался. В детстве ему даже поиграть толком не удавалось. Только побежит, как одышка начинается. Эдера то и дело предлагала его родителям одно средство — весьма опасное. Оно могло вылечить Эдана, но могло и убить, а поскольку вероятность второго была больше, веринг и его жена не соглашались. А Хенна всех мальчишек-ровесников превосходила в боевых искусствах. У ангиеров ведь девочек тоже учат владеть оружием. Хенна привыкла защищать брата. Все окрестные дети знали: если надумаешь подразнить этого дохляка Эдана, придётся иметь дело с его сестрой. Гэвину Сельхенвурду постоянно говорили, что за мальчишку у него дочь, и это хорошо, раз уж сын больным родился. Отец Эдана сроду не обижал и ни в чём не упрекал, но Эдан всегда чувствовал себя в семье второсортным. Отец не учил его фехтовать, не брал с собой на охоту и вообще ничего от него не требовал. Эдан все дни проводил то в библиотеке замка, то в Лесу Богини. Познакомился с каким-то странствующим певцом, научился петь, делать музыкальные инструменты. Потом стал сам песни сочинять. Вот только петь их толком не мог — тут же сильные лёгкие нужны. Как-то раз один молодой воин поддел его — не по злобе, а скорей по глупости… Как ты мол будешь девок заваливать, если даже на собственные песни дыхалки не хватает? В тот же вечер Эдан тайком вывел из стойла коня и уехал в святилище к Эдере. Сказал ей, что согласен на любое лечение и лучше умрёт, чем будет и дальше жить такой бледной немочью. И Эдера на свой страх и риск согласилась его лечить. Она знала, что сообщи она о просьбе Эдана его родителям, они попросту заберут его домой. А также она знала, что если он умрёт… Вряд ли Гэвин Сельхенвурд стал бы сводить счёты со своей родственницей, которая к тому же ещё и всеми уважаемая служительница Вуурданы, но отношения между ними явно бы здорово осложнились. В общем, Эдера оставила Эдана в святилище и каждый день поила лекарством из сока тингелина. Очень тяжёлое лечение — наверное, что-то вроде химиотерапии, которой у нас раньше лечили от рака. У него были жар, бред, жуткая тошнота… Он несколько дней находился на грани жизни и смерти. Когда веринг узнал, где его сын, и примчался в святилище, прекращать лечение уже не имело смысла. Эдера сказала, что остаётся лишь уповать на волю богини. Вуурдана всегда покровительствовала Сельхенвурдам. Она либо исцелит Эдана, либо заберёт его к себе, как иногда забирает одного из близнецов. Когда-то верили, что один рождается для света, а другой для тьмы. Если Эдана не лечить, долго он всё равно не протянет, так не лучше ли попробовать сохранить его для света. Его удалось сохранить. Так Эдан в десять лет избавился от своего недуга. Через год он уже вовсю участвовал в состязаниях и выигрывал одну-две схватки из четырёх. А ещё через год уже был одним из лучших. Он похорошел, стал быстро расти. В двенадцать он уже на полголовы перерос Хенну, хотя в этом возрасте девчонки нередко бывают длинней своих сверстников-мальчишек. В её защите он больше не нуждался, но по-прежнему оставался кротким и чаще пропускал обидные слова мимо ушей, чем отвечал на них. Он и сейчас такой. Многие считают его бесхарактерным, но поверь, Джанни, это не так. Он просто из тех, кто берётся за оружие только тогда, когда нет никакой возможности решить проблему мирно.