Золотая планета - Сергей Кусков

Однако ни вид безжизненных ядерных пустынь на месте людных земель, ни панорама уничтоженных городов, ни миллиарды погибших — ничто не смогло всколыхнуть Латинскую Америку. Да, война была страшная, но латинос было на нее наплевать — ведь она гремела где-то там, далеко! А тут пальмы, бананы растут, тишь, гладь…

Кажется, преподаватель нахмурился. Но не пребил.

— Сидящим в зале покажется это дикостью, но таки да, простым никарагуанцам, аргентинцам, колумбийцам, бразильцам или перуанцам было плевать, что где-то рвутся ядерные бомбы, а они станут в войне следущими, пусть и через десяток-другой лет. Они не хотели понимать этого. Потому, что на самом деле великие империи не строятся на страхе перед кем-то. Великие империи строятся только железом и кровью, и упомянутый Евросоюз — первый живой в этом пример.

— Это может быть кровь, пролитая сверху! — поднял я руку, останавливая собравшегося возразить преподавателя. — В лучших традициях сеньора Бисмарка. А может снизу, через осознание единства путем сопротивления общему врагу, по примеру Московской Руси, объединившей разрозненные русские земли в противостоянии с монстрами, желающими полного и безоговорочного уничтожение местного населения, перехода его в другой этнос и другую веру. Но это должна быть именно кровь, сеньоры и сеньориты, цена, которую нужно заплатить за единство.

— У вас очень специфический взгляд на жизнь, — покачал головой преподаватель. — И как же интересно в этих условиях могло произойти объединение континента? Не будете же вы утверждать, что элиты устроили войну? Я что-то такого не упомню!

— Нет, конечно, сеньор, — хмыкнул я. — Они пошли другим путем. Более долгим, более опасным, приведшим в итоге к тому, что есть… Но тем не менее у них получилось.

Лицо преподавателя выражала абсолютнейший скепсис, даже насмешку, и по залу прокатилось эхо перешептываний — аудитория начала терять интерес. Но я чувствовал, что оппонент неискренен, что играет лицом, и это придало уверенности.

— Это была бомба, сеньор. Обычная информационная бомба, — будничным тоном продолжил я. — До этого ее несколько раз использовали представители англо-саксонской культуры, чем, собственно, ее и погубили, но выбирать не приходилось. Континентальной элите пришлось искусственно форматировать национальные менталитеты своих стран под менталитет единой нации. Согласитесь, непростая задача в условиях сильнейшей дифференциации менталитетов форматируемых!

— Подробнее, сеньор Шимановский, — держал улыбку преподаватель. — Думаю, мало кто из сидящих здесь понимает, о чем вы.

Я прокашлялся.

— В тридцатые годы XX века, во время Великой Депрессии в Северной Америке, элитами было принято первое в истории решение о переформатировании менталитета. Вместо пусть и прогрессивной, но все же консервативной пуританской морали повсеместно начал внедряться культ потребления. Безудержного, всего и вся. Начался долгий экономический рост, мир достиг невиданных высот… Мы знаем, к чему это в итоге привело, природа не может бесконечно оплачивать безграничные запросы капиталистов, но на определенном отрезке истории это был успех.

Далее эта технология использовалась много раз, например… — Я задумался, вспоминая лекции Нелюбимой Сеньоры, обожающей «мотиваторы» более всех остальных. — …Например, пропаганда гомофилии, как средство снижения численности населения. Или внедрение так называемой «толерантности», когда рабочих рук Западной цивилизации перестало хватать и потребовалось ввозить большое их количество с Востока. Были и удачные примеры использования этой технологии, но в целом почти все они закончилось плачевно.

Потому повторюсь, риск был, и Латинская Америка могла исчезнуть в анналах истории, вместо того, что мы имеем сейчас.

— Браво, сеньор Шимановский! — похлопал в ладоши преподаватель, чувствуя, что я, наконец, загнал себя в ловушку, и он сможет меня растерзать. — Интересно, где вы начитались этой конспирологической ерунды? Мой совет, не сидите больше на мусорных порталах, уважайте себя!

— Вы боитесь, — произнес я, беря его «на пушку», чтоб сбить спесь.

— Боюсь чего? — скривился он, все еще уверенный, что владеет ситуацией.

— Что я прав. Потому и иронизируете.

Вхдох.

— Сеньор Шимановский! У нас — научный предмет! История! А история, как вам известно, несмотря на гуманитарный характер, оперирует четкими достоверными фактами! Или вы можете документально подтвердить свои… Тезисы?

— Документально нет, — улыбнулся я, чувствуя, что меня несет. В хорошем смысле. Я контролировал ситуацию, а не пытался бросаться аргументами вслепую, как раньше. — Но я могу рассказать, как это работает. На простом, но доступном примере. После чего каждый может сделать выводы — ведь несмотря ни на что история — все-таки гуманитарный предмет… Мне попробовать, или вы боитесь?

— Боюсь чего? — повторился он, и в его голосе вновь появилось раздражение.

— Что мозги сидящих здесь заработают, — не моргнул я.

Снова картинный вздох уставшего от глупого спора человека. Насквозь фальшивый, и это почувствовали, наверное, даже подруги Эммы.

— Сеньор Шимановский! У нас занятие. И вы со своей ненаучной конспирологией…

— Вы — историк! — патетически воскликнул я, вкладывая в голос всю возможную энергию. — Вы поставлены сюда учить этих детей! Делать так, чтобы они думали в будущем своей головой! Вы же год за годом далдоните им одно и то же, генеральную линию, одобренную министерством культуры, словно не понимая, чем это закончится для государства. Это менеджеры, сеньор! — окинул я рукой аудиторию. — Будущие менеджеры! А не работяги, шахтеры или монтажники куполов, которым плевать на все, что выходит за рамки их мира. Они должны уметь ДУМАТЬ, а не ЗНАТЬ.

Мы снова встретились взглядом. В его глазах я прочел… Бурю чувств, бурю эмоций. И лучшее, что было в нем, побеждало. В свое время это был бунтарь, как и я, просто теперь он стоял по ту сторону барьера и был вынужден делать то, что делает, чтобы не быть спрессованным по эту. Что ж, у каждого своя дорога. Он выбрал свою, я — свою.

Но сегодня, глядя на меня, как в зеркало, он карт-бланш мне дал. Все остальное зависит только от мозгов тех, кто в моей лекции что-то понял, но тут властны только высшие силы.

— Информационная бомба, — начал я, — это технология манипулирования сознанием масс с помощью информации. Самая обычная, без всяких лучей, скрытых надписей и тому подобных грязных приемов. Причем любой информации — вплоть до надписях на заборе. Процесс это небыстрый, на него требуется жизнь минимум поколения, но, как правило, это время окупается.