Железный замок - Юрий Силоч

— Ты совсем ни хрена не понимаешь?! Сейчас все на нервах, держат пальцы на кнопках пуска! Отключение Замков — это паника и ядерная война, ты понимаешь это?!

Ибар не блефовал. Не с такими глазами, не с таким искренним ужасом в голосе. Табасу стало холодно.

— Тише там! — прикрикнул Руба, но его голос прозвучал неуверенно. — Не заговаривай мне зубы! Айтер знает, что делает, и я уверен, что он всё давно просчитал! Да! — убедил он сам себя. — Я больше не буду вам отвечать. Если кто покажется — стреляю на поражение!

— Да не будь ты таким болваном, боже мой!.. — Ибар снова попытался выглянуть, но Рыба был начеку: выстрел больно ударил по ушам.

— Назад! Заткнись! Молчите оба! — слух неприятно резанули визгливые истеричные нотки.

Он боялся.

Ибар подмигнул Табасу и, указав в сторону Рубы, начал загибать пальцы. Юноша кивнул, поняв, что ему нужно будет делать, и, взяв оружие поудобнее, повернулся< и присел на колено, пригибаясь так, чтобы его не было видно.

Один.

— Выпусти нас, идиот! — закричал обожжённый наёмник. — Не только Адмет сгорит, Армстронгу тоже достанется! Будет как на юге!

Руба молчал, однако очень громко и напряжённо сопел.

Два.

— Руба, у тебя есть родственники? Друзья? Близкие? Все они скоро умрут! Из-за тебя, придурка! Просто выпусти нас, идиота кусок!

Снова тишина. Да, в хладнокровии этому мерзавцу точно не откажешь.

— Ты готов взять на себя ответственность за ядерную войну? Готов, Руба? За каждую смерть! От взрывов, радиации, голода! Готов?

— Ай, да заткнись ты…

Три.

Табас поднял оружие и резко привстал на полусогнутых ногах. Голова Рубы, торчавшая из-за статуи, сразу же оказалась в прицеле, и наёмник, обрадованный такой удачей, торопливо нажал на спуск.

Грохнули выстрелы, от которых зазвенело в ушах, и Табас уже возликовал, подумав, что сработал чисто и быстро, но пули из-за слабости в руках и нервного напряжения ушли в молоко, просвистев в считанных сантиметрах над шевелюрой противника.

Юноша выругался, поняв, что скоро начнётся ломка.

Руба вскрикнул и спрятался, а Ибар, воспользовавшись моментом, громко зарычал и рванулся вперёд изо всех сил.

— Прижимай! — рявкнул он, и Табас, высунувшись из укрытия, продолжил расщеплять белый мрамор постамента, за которым прятался противник, не давая ему возможности отстреливаться. С другой стороны то же самое делал Ибар.

Короткие перебежки от статуи к статуе, выстрелы, пороховая вонь, прочно заложенные от стрельбы в замкнутом пространстве уши, тугие пули, рвущие камень и металл, непереносимое нервное напряжение, сводящее с ума, пот ручьём, адреналин и захлёбывающееся сердце… Каждый раз, покидая укрытие для очередного рывка, Табас совершал огромное усилие, поскольку, даже несмотря на прикрытие, мог нарваться на кинжальный огонь бывшего собрата по оружию. Табас не считал, сколько было таких моментов, но под конец был готов упасть на пол и завыть от перенапряжения.

Когда они достигли места, где сидел Руба, Табас увидел показавшийся из-за каменной тумбы автоматный ствол. Юноша нырнул за камень — и очень вовремя, поскольку отчаявшийся противник зажал спуск и выплюнул длинную неприцельную очередь, которая едва не достигла цели. Зажатый в угол боец хотел стрелять хоть как-нибудь, хоть вслепую, но в итоге сделал себе только хуже.

Ибар, находившийся совсем рядом, одним мощным звериным скачком прыгнул вперёд, схватил автомат за ствол… И взревел от боли: оружие было раскалено от долгой стрельбы.

Несмотря на это, он с силой дёрнул его на себя, вырвав и отбросив в сторону. Табас, желая помочь напарнику и не упустить инициативу, напрягая последние силы, поспешил на помощь и, оказавшись совсем рядом, увидел итог противостояния.

— Нет! — заорал Рыба. В его выцветших глазах Табас едва ли не впервые за всё их недолгое знакомство прочитал настоящие сильные эмоции — страх и яростное желание жить, но Ибар был неумолим. Оскалился, вскинул автомат, могучим пинком в грудь опрокинул вопящего человека на спину и тремя одиночными выстрелами превратил его голову в подобие расколотого переспевшего арбуза.

Внезапно стало очень тихо: Табас слышал только тяжёлое сиплое дыхание и спустя несколько мгновений с удивлением понял, что это он мучительно проталкивает в лёгкие воздух и выдыхает изо всех сил, словно пытается надуть неподатливый воздушный шар. Перед глазами всё плыло, голова кружилась, ноги подкашивались, но Ибар не дал отдохнуть:

— Дальше! — повернулась к юноше оскаленная перебинтованная голова с красными крапинками.

И снова бегом, бегом, бегом, не успевая осмотреться толком по сторонам. Понять, куда двигался Айтер, было несложно: коридор вёл в одном направлении и обрывался у огромных распахнутых стеклянных дверей.

— Осторожно! — предостерёг Ибар напарника. — Хочешь пулю получить?.. Не спеши. Заходим вдвоём, ты прикрывай левую сторону, а я — правую! Понял?

Табас кивнул, чувствуя, что сейчас упадёт от усталости.

— Пошёл! — скомандовал обожжённый наёмник, после чего Табас ворвался внутрь и, вместе с Ибаром проскочив короткий коридор, оказался внутри того самого Центра, к которому так долго шёл. Он был похож на амфитеатр: спускался уступами вниз, и на уступах этих находились обращённые «лицом» к центру сотни столов с терминалами, какими-то пультами и чьи-то рабочие места, ныне пустующие.

Стена зала представляла собой огромный экран, показывавший сейчас какой-то текст, графики и прочую техническую информацию, а под высоким потолком висела сотканная из синих нитей голограмма Кроноса, рядом с которой порхали зелёные пиктограммы спутников, а на поверхности алели красные точки с названиями рядом — Железные Замки.

Чем ниже, тем уже становились круги: всё сходилось к центру — роскошному креслу, больше похожему на трон, с пультом, окружавшим рабочее место древнего Капитана.

— Айтер! Остановись! — закричал Ибар. — Ты же всех угробишь!

«Только бы не опоздали», — билась в виски мысль, заставлявшая ладони потеть, а разум балансировать на грани паники. Слишком большая ответственность.

— Айтер! — рявкнул обожжённый наёмник так громко, как только мог. В гулкой тишине пустого зала раздался отчётливый стук.

Ибар бросил на юношу короткий взгляд и, подняв автомат, осторожно двинулся вперёд. Табас отправился следом, внимательно рассматривая в прицел главное кресло и поблескивающий металл пульта, синеватый от отсвета голограммы.

Стук повторился. Ещё и ещё.

— Айтер? — позвал Ибар, останавливаясь и прислушиваясь. Постучали снова. Наёмник махнул рукой и двинулся быстрее, постепенно переходя на бег.

— Что-то не так! — бросил он Табасу, который, невзирая на боль в ногах и подбиравшуюся лихорадку, тоже побежал. «Только не ломка опять», — он ругал себя последними словами. «Почему снова в самый неподходящий момент?»

Айтера-Папашу они нашли в самом центре. Он полулежал под креслом Капитана, привалившись к пульту. На неестественно сером лице застыло выражение невыносимого страдания, он едва дышал и смотрел на подоспевших наёмников с такой мольбой во взоре, что становилось не по себе. Табас едва не забыл, что этот человек оставил Рубу с приказом убить его, и собирался развязать ядерную войну.

— Се… — просипел он губами, похожими на тонкие серые нити, и, постучал непослушной ладонью по металлу пульта.

— Сердце, да, — кивнул Ибар. — Как отменить уничтожение Замков?! — он присел на корточки рядом с нанимателем.

— Се… — снова сказал Айтер и едва заметно помотал головой. — Бо-на-а…

— Больно, знаю, но тем, кто сгорит, будет больнее. Как отменить уничтожение?! — проревел он. — Табас!

— Я! — встрепенулся наёмник, чуть не встав по стойке «смирно».

— Аптечку! — Ибар махнул рукой куда-то, и, оглядевшись, юноша увидел, что на одной из ступеней валяется бурый от пыли и грязи рюкзак нанимателя. Он бросился к нему и резкими движениями принялся перебирать вещи внутри, пока не нащупал характерную пластиковую коробочку.

— Давай сюда! — Ибар протянул руку, и Табас вложил аптечку ему в ладонь. Открыв её, наёмник достал один-единственный шприц — очень хорошо знакомый юноше. Остальное он отбросил в сторону.

— Видишь вот это? Спасение близко. И спасение Дома Адмет тоже близко. Как. Отменить. Запуск?! — если бы Ибар таким голосом спрашивал что-то у Табаса, тот выдал бы ему всё, что знал, но Айтеру, видимо, терять было уже нечего.

Он скосил глаза себе на грудь и пристально взглянул на собеседника.

— С-перва… Ш… Шанс…

— Нет!

— Ш… Шанс! Вре… Время! — повторил Айтер так решительно, как только мог.

— Сука! — Ибар со всей дури вмазал по пульту рядом с головой нанимателя, но тот даже не дёрнулся. Делать нечего — наёмник проиграл. Тратить время на то, чтобы шантажировать смертью того, кто её не боялся, — бесполезная затея.