Признание этого мужчины (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

— Ты дерьмовая лгунья, детка.

— Знаю, — уступаю я. С этим у меня дела обстоят хреново.

— Давай посмотрим, насколько ты к этому привыкла, хорошо?

Он разводит мои руки в стороны и садится верхом на меня, прижимая их коленями к полу. Я неподвижна и внезапно очень обеспокоена ситуацией. Такое происходило много раз, и в большинстве случаев, в конце всего, я чувствовала себя очень несчастной девушкой.

— Джесси, пожалуйста, не надо, — умоляю, с очень небольшой надеждой. Я знаю, что это ни к чему меня не приведет. Он в настроении уничтожать, внезапное осознание того, что он может оказаться не у дел, разжигает его животный инстинкт заявить о своих правах и, вероятно, еще и пометить меня. Он похож на льва.

— Что? — спрашивает он, хотя прекрасно знает. — Ты ведь к этому привыкла.

Он прекрасно понимает, что я притворялась беззаботной. Я никогда к этому не привыкну, и очень этому рада. Я буду смотреть на него, ценить его и буду поглощена желанием до конца своих дней. И я не могу дождаться. Желание течет сейчас по моим венам. Оно всегда дремлет, томится на медленном огне, готовое вспыхнуть от нескольких нужных слов или прикосновений. Затем томление глубоко в животе превращается в кипение, а затем в нетерпение, а затем в мучительное удовольствие от взрыва, будь он нежный, неспешный или умопомрачительный, сопровождаемый криками. Я уже начинаю закипать. Мышцы живота сжимаются, и Джесси, вероятно, осознает это, потому что, в отличие от предыдущих контактов в последнее время, он лежит у меня на животе. Было ли у него просветление, что он не причинит вреда детям, вместе с просветлением, что я больше не буду принадлежать только ему?

Мое нынешнее положение и безжалостная пульсация между бедер не помогают, когда он встает на колени и начинает расстегивать ширинку джинсов. Это будет болезненно. Если он в полную силу включит доминирующего Джесси, то я хочу использовать это по максимуму, а у меня нет надежды воспользоваться этой возможностью, когда мое тело и руки прижаты. Чувствую, как назревает вопль разочарования, и как бы я ни старалась оторвать свои ненасытные глаза от этих мышц живота, пока он возится с джинсами, я с треском проваливаюсь. Привыкла к этому? Чертовски нелепо заявлять о таком.

— Джесси, дай мне встать. — Я не утруждаю себя ерзанием, потому что от этого только выбьюсь из сил, а я коплю энергию для того, что, как я надеюсь, должно произойти.

— Нет, Ава. — Он немного приспускает пояс джинсов, открывая свои узкие белые боксеры от Армани. Все становится только труднее.

— Пожалуйста, — умоляю я.

В его прищуренных глазах сверкает победный огонек, хотя мы оба знаем, что он еще не закончил.

— Нет, Ава, — хрипло повторяет он, засовывая большой палец за пояс боксеров.

Я мельком вижу его темно-русую массу волос и безошибочно узнаваемую упругую, гладкую плоть члена.

— О, боже.

В отчаянии закрываю глаза, ненавидя его и любя одновременно. Пребывая в темноте, я совершенно сбита с толку, когда не слышу знакомого рявкающего «открой». Впрочем, я недолго остаюсь в неизвестности. Не тогда, когда чувствую движение, а затем ощущение чего-то твердого и влажного, скользящего по моим губам. Срабатывает естественный инстинкт, и мои губы приоткрываются, но ничего не происходит. Все может закончиться тем, что меня вырвет, но я все еще молюсь о проникновении в рот. Открыв глаза, утыкаюсь взглядом в его живот, Джесси все прижимает мои руки к полу, склонившись надо мной. Подняв взгляд, вижу его лицо, и знаю, что обнаружу, но это меня не останавливает. Я знаю, какой взгляд найду, знаю, что он сведет меня с ума от вожделения, и знаю, что у меня получится сделать все, как надо.

И вот оно. Мой Лорд опирается на одну руку, его непристойно притягательные глаза низко опущены, до невозможности длинные ресницы отбрасывают тень на потрясающее лицо, и, слегка моргнув, я смотрю на его живот и грудь, которые следует считать опасными. С дополнительным бонусом того, что он держит свой член, касаясь моих губ его огромным великолепием. Я погибла.

— Рот, — спокойно требую я.

— Что мне с тобой сделать, Ава? — спрашивает он, явно уверенный в ответе, который я собираюсь дать, и дразнит меня еще одним прикосновением к моим губам.

— Ты, бл*ть, калечишь меня! — кричу, бессмысленно корчась.

— Следи за гребаным языком, — он практически стонет, произнося эти слова, только усиливая мои кипящие чувства и мое раздражение.

— Пожалуйста!

— Ты ко мне привыкла?

— Нет!

— И никогда не привыкнешь. Это наша нормальность, детка. Привыкай к ней.

Он со стоном проскальзывает в мой рот, и я принимаю его охотно, восторженно, жадно. Стону от его вторжения, сосу, облизываю и кусаю, но у меня нет полного контроля. Он сохраняет власть, но мне все равно. Это контакт.

— Будь нежна, Ава, — выдавливает он, и я поднимаю взгляд, чтобы насладиться напряжением на его лице, пока он наблюдает, как мой рот наслаждается его возбуждением. — Мне нравится твой гребаный рот, женщина.

Его свободная рука скользит по моей шее и обхватывает затылок, удерживая на месте, в то время как он мягко двигается вперед, — медленно, равномерно, восхитительно. В этом нет необходимости, но это не значит, что он не выполняет свои обязательства быть доминирующим Джесси. Он нашел золотую середину в наших нормальных отношениях, даже если я его не нашла, но начинаю понимать, и он чертовски хорошо показывает мне путь.

Мягко прикусываю посередине его стальной длины, его явные признаки регулярной пульсации, сопровождаемые напряжением его ног, которые удерживают мои руки, дают мне всю необходимую подсказку. Я усиливаю облизывания и ласки, игнорируя требование быть нежной. Он собирается кончить. Я стону, Джесси срывается на нецензурные выражения, но потом я больше не ощущаю его во рту. Он приподнимается на колени, сжимает в кулак набухший член и, глядя на меня с приоткрытыми губами, дрочит. Я раздосадована, но один из моих любимых мысленных образов всех времен обновляется — эротическое, экстраординарное видение Джесси, доводящего себя до кульминации, но на этот раз это лучше, потому что он только что поднял руку и убрал мокрые волосы с лица, проведя рукой по своей темно-русой копне, еще больше показывая мышцы груди. Я чуть не задыхаюсь от удовольствия. Если бы у меня было еще несколько минут, думаю, я испытала бы оргазм, просто наблюдая за этим. Святое дерьмо, он выглядит божественно.

— Господи! — рявкает он, откидываясь на пятки и стягивая с меня блузку и лифчик, прежде чем расположить свою эрекцию между моими сиськами и оросить семенем всю грудь. Задыхающийся, потный и мокрый, он размазывает сперму повсюду.

Метит меня.

— Где угодно и когда угодно, детка, — пыхтит он, наклоняясь и жестко целуя. Я охотно принимаю и это, позволяя ему продолжать брать все, что он хочет. — Чертовски идеально.

— Хммм, — мычу я, не нуждаясь в том, чтобы что-то говорить. Это было идеально. Он — идеален.

— Иди сюда. — Он садится, поправляет мой лифчик и блузку, прежде чем встать и поднять меня. Он несет меня к столу, сажает на стул и указывает на мою тарелку. — Заканчивай свой ужин.

— Меня не вырвало, — говорю я почти с гордостью.

— Молодец.

— Почему ты не кончил мне в рот? — спрашиваю я, пока он застегивает ширинку.

Его серьезное лицо дрогнуло, но чуть заметно. Заняв свое место, он кивает на мой нож и вилку в безмолвном приказе, а затем берет свои приборы.

— Могу отравить детей.

Если бы мой рот был набит бараниной, я бы подавилась, но вместо этого я фыркаю, брызгая слюной во все стороны в беспомощном приступе смеха.

— Что? — выдавливаю я сквозь смех.

Он не повторяется, просто подмигивает, и я влюбляюсь в это немного больше.

— Ешьте свой ужин, леди.

Ухмыляясь в тарелку, продолжаю есть, совершенно удовлетворенная, несмотря на отсутствие оргазма. Я все еще слегка киплю, но меня это не беспокоит.

— Чем займемся завтра? — спрашиваю я.

— Не знаю, как ты, а я буду упиваться отдыхом.