Прыжок в сторону, или баронесса из племени волчиц - Анатолий Дубровный

— Ну почему же только графы, — ответил ле Матарилья, — есть марлафы и грамарлы. Это дворяне, стоящие ниже графов. Они тоже могут иметь земельные наделы, но намного меньше чем у графов. Их дети не наследуют титул, но остаются вольными людьми. Но сын графа, как бы беден он не был, уже не может быть марлафом и грамарлом. Граф останется графом! Но вот в жёны простолюдинку или дочь купца он взять не может, только дочь графа или марлафа и грамарла.

— Угу, — кивнула Анита и посмотрела на Вивилиану, она как раз и была дочерью дворянина, но не графа, значит, её отец носил один из титулов, названных Матарилья. Усмехнувшись, графиня Гардарьи и баронесса приграничья ехидно произнесла: — И бродят по стране многочисленные графы, у которых всё, что есть — это меч и непомерная гордыня. Где‑то я о таком уже слышала.

Анита не стала говорить, что об этом она читала в другом месте и в другое время, да и мир там был другой, давно избавившийся от сословных различий, но получивший взамен различия по другому признаку. А тут, получается, граф знатен, но при этом может быть беднее простолюдина, вернее купца, которые хоть и были богаче многих знатных особ, но считались чуть выше селян. Поразмыслив, Анита спросила:

— Ну а выше графов у вас кто‑то есть?

— Только особы королевской крови — принцы и принцессы, ну и, естественно, король.

— А бароны? Они выше графа или нет? — задала новый вопрос Анита.

— Бароны — это бароны. Это жители приграничья, у них свои порядки и своя иерархия. Барон, капитан дружины, лейтенант, дружинник, вольный пахарь. Причём последний приравнивается к дружиннику.

— Ну да, если надо отбивать набег, то меч в руки берут все, — кивнула Анита, — а тут, насколько я поняла — селянам запрещено иметь оружие, и они почти собственность землевладельца.

Ле Матарилья попытался возразить, что в Гардарье все люди вольные, но промолчал, а Анита задала следующий вопрос:

— А ассишы? Они к кому относятся?

— Ассиша — девушка для удовольствий, — ответила Вивилиана, — есть те, которых насильно сделали такими, и они находятся в «весёлых домах». Есть те, что стали ассишами добровольно — меня хоть и продали родные, но считается, что я сама пошла…

— Добровольно — принудительно, — кивнула Анита, а Вивилиана продолжила:

— Некоторые ассишы находят высокого покровителя и становятся богатыми, некоторые держат салоны, где для посетителей поют и танцуют они сами и их помощницы, а потом они ведут умные беседы: о политике, о искусстве…

— И только? — поинтересовалась Анита, Вивилиана немного смутилась:

— Ну перед тем… Ведь основанная задача ассишы — доставлять удовольствие.

— Понятно, — кивнула Анита, о подобном она тоже слышала, только там такие девушки назывались гетерами или гейшами? Анита так и не вспомнила и, решив, что это не столь важно, пожала плечами, глянув на Вивилиану. Она судила о ассишах по этой девушке, почти рабыне, да что там почти — именно рабыне барона — изверга. А получается, что у ассиш тоже есть определённая иерархия, она может быть и владелицей модного салона, хотя, может, здесь это называется по — другому, а может быть и хозяйкой «весёлого дома», но это не избавляет её от основных обязанностей. И быть ассишей не считается позорным, вон ле Тариналья прекрасно знает, кем была Вивилиана (она из этого тайны не делала), но это его не смущает, для него главное, что она тоже из дворян, ну и то, что она ему нравится. И он рад, что не будет искать места в гвардии, там по каким‑то причинам подобные союзы не приветствуются. Решив, что это тоже к делу не относится, Анита не стала выяснять — почему? А повозки катились по мощёной, ухоженной дороге. Что опять‑таки не вязалось с представлениями Аниты о средневековье. Так прошло ещё два дня, и Анита со своими спутниками въехала в Гардану, столицу королевства Гардарья.

Глава четырнадцатая. Гардана

Анита

Город, раскинувшийся на нескольких холмах, был красив, по крайней мере — издали. Многие города вначале производят такое впечатление, но потом… Анита смотрела на Гардану с двойственным чувством: с одной стороны — красивый город, а с другой — туда увезли Алиту, увезли как пленницу, с определённой целью. Получается, что в этом городе, несмотря на его внешне привлекательный вид, грязь! Причём грязь не на улицах, а в мыслях и поступках его жителей! Анита вздохнула — а чем она лучше? Из мягкой домашней девочки, пусть и помогавшей матери в виварии, она стала непонятно кем, неужели тем самым безжалостным убийцей, что зачем‑то хотел сделать из девушек, операторов связи, сержант Браун? Или это влияние старшего сержанта Жаннэт? Ведь она, хоть и другими методами, но обучила Аниту всем тем знаниям и навыкам, что должен был дать Браун, научила даже в большей мере. Вместе с этим Жаннэт поменяла само мировосприятие своей ученицы. А та реакция Аниты на безжалостное истребление отряда молодого ле Изолвинья была проявлением остатков нормальных человеческих чувств? Попыткой сопротивления той девочки — Аните теперешней? Ведь потом… Она же могла уклониться от дуэли со старым графом ле Изолвинья, но приняла вызов, собираясь его убить и зная, что это может сделать. То есть пошла на хладнокровное убийство. А допрос того ассишара из Больших Выселок и расправа с ним, да и поведение Аниты на большой арене? Девушка снова вздохнула — нет, с Изолвинья она поступила правильно, после всего, что узнала о этой графской семейке, по — другому она просто не могла. К тому же граф сам виноват, что вызвал Аниту на дуэль. Девушка криво усмехнулась — а сама она разве не сделала всё возможное, чтоб события именно так и развивались? Гулана, сидящая напротив и наблюдающая за сестрой, внезапно наклонилась вперёд и, подхватив ту, словно Анита была маленькая девочка, легко подняла и пересадила себе на колени и, погладив по голове, стала утешать:

— Не переживай так, ты всё правильно сделала. Тех, кто тебя обижает или хочет обидеть, надо наказывать! А они это хотели! Ведь мы никого не трогали, а они приехали и увезли Алиту, а теперь пытаются помешать нам её спасти!

— Не все же, — возразила Анита, — многие нам помогают, вон твой Рэнэ…

Ле Матарилья, сидевший в карете, сейчас как раз была его очередь рассказывать о Гардарье, хоть и не понял, о чём говорят девушки, но услышав своё имя, вскинулся. Гулана согласно кивнула:

— Рэнэ хороший, тех, кто хорошие, наказывать не надо. Мы же так не делаем и это правильно.

— Спасибо, Гулана! — Анита теснее прижалась к сестре. У этой девушки из племени охотниц не было сомнений в правильности своих действий: белое было белым, а чёрное — чёрным. Друзьям надо помогать, а врагов наказывать. И её такая бесхитростная позиция успокоила Аниту, с благодарностью ещё раз сказавшей: — Спасибо, Гулана!