Колдун. Путешествие на восток - Кирилл Клеванский

Поправив повязку на лице, я очутился перед новой проблемой — чистого, до кристальной прозрачности, ручейка. Ха, вот наступишь в такой, даже кавалерийский сапог не спасет. А почему? Потому что в таком ручейке плавают тонкие, словно конский волос, черви. Но стоит этому червю почувствовать тепло, как он вопьется в материю и начнет её точить с такой скоростью, которой кролик Энерджайзера позавидует. Вопьется вам в сапог, прошьет его спица пряжу, потом так же минует портянки, а добравшись до кожи, сквозь поры, доберется до ваших вен. Что будет после этого, лучше себе не представлять. В лучшем случае, обойдетесь отпиленной ногой. Так что схватившись за лиану, предварительно проверив её, ну а вдруг змея, я оттолкнулся от земли и перелетел через ручей. Но на самом краю, уже приземлившись, на мгновение потерял равновесие. Замахав руками, аки вентилятор, я смог удержаться и не плюхнулся в смертельную водицу.

Но я был бы не я, если бы не угодил в какую-нибудь беду. Как только равновесие было восстановлено, я смахнул пот со лба и сделал шаг вперед, абсолютно не подозревая что впереди меня, за зарослями какого-то куста, нет земли, один лишь обрыв. Вы помните то самое ощущение, когда шагнув, не ощутили под нагой ступеньки? Так вот, у меня было тоже самое но раз в сто сильнее. Сперва я полетел, проклиная всех и вся, потом больно ударился о землю и покатился под откос. Корни били по ребрам, словно кулаки заправского вышибалы. Лицо хлестала трава, будто палач проходился по мне смоченными в соляном растворе розгами. Редкие камни, отзывались тяжелыми ударами булавы. Когда же падение было остановлено ударом о растущее дерево, я прохрипел и открыл глаза. Все вокруг медленно крутилось, приходя в норме. А секундой спустя, раздался свист, и в то самое дерево, всего в миллиметре над моим носом, воткнулась старшая сабля, она задрожала, а потом замерла. Сквозь прорези гарды, я увидел голубое небо. Боги, в этот момент я как никогда остро, почувствовал всю радость жизни.

Кряхтя и стеная, я кое-как поднялся на ноги, держась за ноющую спину, с усилием вытянул клинок из разбухшего от дождей дерева, и огляделся. Я находился в какой-то крупной низине, а склон, на котором отчетливо прослеживалась примятая дорожка, уходил на десятки метров вверх. И если бы не густая трава и те самые корни, быть мне переломанным. А так, на разорванной (горит на мне одежка в последнее время), виднеются кровавые разводы, хорошо хоть штаны чудом уцелели. Подобрав приземлившуюся рядом шляпу, я нацепил её, провел двумя пальцами по полям и подмигнул своему отражению в сабле.

Уже собравшись подняться по склону и возвращаться в лагерь, я вдруг услышал шепот. Не очень явственный, а такой, таинственный и далекий. В общем, не хороший такой шепот. Но природное любопытство пересилило беспокойство и я обернулся. После чего замер на пару секунд. И как я сразу не заметил это строение? Как вообще кто-то мог не заметить зиккурат высотой с семиэтажный дом? А это был именно зиккурат.

Такое впечатление, что на этом острове высадились Майанцы, построили башенку и упорхнули обратно. Те же ярко выраженные ступени по четырем сторонам, та же уровневая, будто наслоенная друг на друга, архитектура. Самый обычный храм на вершине, больше смахивающий на сарай, разве что каменный и со странной статуей у входа. Все мое естество, вся суть, молило о возвращении обратно, она буквально жаждала свалить из этого места подальше. Но, отмахнувшись от неё как от назойливой мухи, я сделал решительный шаг вперед, а за ним еще один, и еще. Сам того не осознавая, я вступил на первую ступень. Под ногами, сквозь плотную подошву, ощущались трещины, шириной с желудь. Такие могли появиться только после тысячей лет проливных дождей и бесконечных оползней. Еще шаг и треск сдвигаемой плиты. Казалось что строение было древнее, чем дворец Сантоса, старейшее из зданий по эту сторону от закатного архипелага. Воздух показался мне чуть тяжелее, солнце светило все ярче. И шаг за шагом я двигался к входу в древний храм. Может быть, здесь я найду какие-нибудь старые барельефы, сохранившие информацию о древней религии. Что-то мне подсказывало, именно в ней я найду ответы как минимум на половину своих вопросов. Что же до другой… Что ж, бывает и такое, что на вопрос попросту нет ответа. Бывают такие вопросы, которые рождаются лишь за тем, что бы человек о них не забывал. Единственное, о чем я молю несуществующих богов, чтобы мне не попадались такие.

Храм оказался даже меньше чем я предполагал изначально. Там, с земли он казался размером с сарай, может чуть больше, но сейчас. Если я смогу открыть двери, мне придется пригибаться, чтобы свободно в нем ходить. Впрочем, стоявшая рядом каменная фигура, некогда изображающая нечто, сейчас напоминала фигурный столб. И лишь в сам низу, у постамента, были видны отчетливые складки камня, видимо — роба, и пальцы скульптуры, на которых виднелись ремешки сандалий. Быть может, в древности здесь стоял каменный жрец, но века не пощадили его.

Я подошел к дверям поближе. Первое что бросалось в глаза — их матово черный цвет. Сперва мне показалось что это металл, но стоило мне коснуться их рукой, заходя под каменный навес, как я понял что ошибался. Впрочем, у меня так и не осталось времени чтобы разобраться в этом получше. Лишь коснулась ладонь шершавой поверхности, как двери задрожали и на их поверхности стали проступать, выдавливаемые неизвестной силой, черточки и точки. Слишком, до ужаса, знакомые черточки и точки. Такие я видел почти пол года назад, копаясь в дневнике, оставленном мне Сонмаром.

И как и тогда, во мраке библиотеке, стоило мне сконцентрировать на них внимания, как в голове стали всплывать образы и символы, я не знал этого языка но прекрасно его понимал.

— Прочти, — произнес я на каком-то странном, певучем языке, которого никогда доселе не слышал. — И проходи.

Тяжелые двери, из неизвестного материала, распахнулись, выпуская облако пыли. От немедленного удушья меня спасла повязка, которая чудом не слетела с лица. Но еще большее удивление было вызвано тем, что внутри храма вдруг зажглись факелы. Да-да, самые настоящие факелы. Я мигом узнал палку, обмотанную смоченной в смоле тряпкой. Но вот что удивительно, в этом квадратном небольшом помещении, не было абсолютно ничего. Лишь четыре грелки по углам, еле-еле разгонявшие плотный мрак. Интуиция умоляла меня о скорейшем возвращении, но я все равно сделал шаг вперед.

В ту же секунду меня закружил ворох золотых и зеленых огней. Я будто оказался в центре торнадо из красок, а когда все спало, то была лишь тьма и удушье затхлого воздуха. Легкие сперло и я зашелся в приступе режущего, скребущего гортань, кашля. Но все прошло. Мгновение и я стою, а вокруг лишь мерное сияние, какое бывает если зайти в пещеру с проточной водой, освещенную светом полной воды. Мерное, плавное синеватое свечение шло от кристаллов, росших в этой пещере. Эти кристаллы уходили под верхний свод, как я понял — под самый храм сего зиккурата. Я сделал пару шагов и каждый отзывался гулким эхом, отражающимся от этих кристаллов и заставляющий их светить ярче. А по ногами, в такт шагам, вздымались облачка пыли, по самое колено. И лишь вдалеке, маячила свободная от синевы стена. К ней я и двигался, полагаясь на свое чутье. Происходящее было настолько сюрреалистично, что мозг отказывался осознавать что-либо, творившееся вокруг. И чем ближе я подходил, тем быстрее билось сердце. Там, на стене, была изображена фреска. Краски уже поблекли, но все же нарисованное еще можно было разобрать. И я разобрал.