Закон улитки - Андрей Курков

Все уже пили терпкое далматинское вино. Виктор спохватился, когда Леха и ребята опускали на стол пустые бокалы.

Быстро их «догнал», но перегонять не стал. Снова наполнил свой бокал и заметил, что Леха, словно подавая сигнал другим, в бокал из-под вина налил пепси.

Ужин закончился довольно быстро. Соревнования начинались завтра в девять утра, и команду «Афган» ожидала встреча с командой Румынии. Так что раннее окончание ужина было совершенно оправданно и понятно.

А в одиннадцать вечера, когда Виктор уже лежал на кровати, вслушиваясь в нежный шум Адриатики, доносившийся с открытого балкона, в дверь постучали.

Виктор поднялся, включил свет и открыл дверь. И сделал шаг назад, не скрывая своего удивления. В комнату зашла Весна. Одета она была тоже по-весеннему. Теперь ее спортивную фигуру украшало короткое – до колен – сиреневое платье, а белые волосы были собраны сзади в аккуратный хвостик.

– Можно? – спросила она, оглядываясь по сторонам.

Виктор стоял в одних трусах и не знал, что ему делать. Закрывать за гостьей двери или бросаться к стулу, на котором висел его спортивный костюм с державной символикой.

В конце концов он повернулся к стулу с одеждой, но Весна остановила его.

– Не надо, – сказала она. – Я ненадолго…

И сама закрыла дверь.

– Садись, – кивнула она на его расстеленную кровать. – Если холодно, можешь лечь…

Виктор забрался под одеяло. Он смотрел на нее завороженно, хмельным взглядом, все еще ощущая на языке терпкий вкус красного далматинского вина.

– А где твой пингвин? – спросила Весна.

– На балконе.

Девушка вышла на балкон. Виктор видел, как она присела на корточки возле Миши. Что-то прошептала ему по-хорватски. Потом вернулась в номер. Сняла с себя через голову платьице и осталась в шелковых белых трусиках, подчеркивавших ее загар. Выключила свет и легла под одеяло к Виктору. Ее горячие руки обхватили его плечи. Виктор сник, он почувствовал в ее руках силу, простую физическую силу, которая могла его сломать, скрутить, свернуть в крендель.

– Поцелуй меня, – прошептала Весна.

Виктор замер в нескольких сантиметрах от ее лица. И тут же ощутил, как ее крепкие пальцы сжали его локоть. Ее руки сами придвинули Виктора к ее телу, его губы коснулись ее губ.

Уже изнежившись, измучившись, изнемогая от сладкой усталости, он лег на спину и уставился в потолок, слушая дыхание Весны.

– Только ты не думай, что ты мне нравишься! – прошептала она вдруг. – Что бы ни говорили о моем отце, а воспитал он меня правильно, и врать я не умею!..

Виктор повернулся на бок, лицом к ней.

– Тогда зачем все это?

– Это? – переспросила Весна, и в ее голосе тоже прозвучало удивление. – Это все для тебя, чтобы ты жил…

Она поднялась. Быстро оделась и, ни слова больше не сказав, ушла.

104

В просторном спортивном зале школы, расположенной в двух шагах от гостиницы, все стены были завешены рекламными плакатами и транспарантами спонсоров. Спонсоров было множество, но Виктору названия и логотипы этих фирм ни о чем не говорили. Все это были мелкие и местные фирмы, среди которых, правда, можно было найти два хорватских банка.

Под плакатами и транспарантами вдоль стен были выставлены в три ряда стулья, на которых действительно сидели зрители или друзья участников, так что кроме двух команд, усевшихся за шестью небольшими квадратными, но массивными для устойчивости столиками, в зале находилось до сотни человек. А шесть столиков для армрестлинга были выстроены в единую линию. По одну сторону этой линии в железной крестовине с кусочком приваренной трубы по центру стоял государственный флаг Румынии, по другую – в такой же крестовине – флаг Украины.

Спортсмены ждали команды, и команда поступила в виде хлопка главного судьи – голландца с труднопроизносимой фамилией. Руки, выставленные к бою, тут же напряглись. Это напряжение каким-то образом тут же заполнило весь зал, и зрители прищурились, наблюдая за столиками. Судья засуетился. Он быстрыми шагами ходил вдоль столов, пытаясь держать в поле зрения все шесть поединков. Румын за дальним от входа столиком уже заломил руку украинского спортсмена, но тот, напрягшись всем телом, выровнял ситуацию и теперь пытался давить на румына.

«Все-таки это не совсем честно, – думал полностью поглощенный первым командным поединком Виктор. – У здоровых людей масса тела больше, им есть от чего отталкиваться. А как оттолкнуться от несуществующих больше ног?»

Но, словно сопротивляясь сомнениям Виктора, белобрысый член команды «Афган» додавил руку румына, и она, все еще напряженная, легла на тыльную сторону ладони. Судья подскочил, поднял свою руку. Что-то выкрикнул. Ближние к крайнему столику зрители захлопали. Виктор приподнялся. На его лице появилась азартная улыбка. Он по-настоящему радовался. В поисках, с кем бы поделиться радостью, он оглянулся. Заметил Исаева с фотоаппаратом, провел взглядом дальше и увидел в другом конце спортивного зала Младена, тоже следившего за соревнованиями и одновременно разговаривавшего с молодым парнем в джинсовом костюме.

«А он что тут делает?» – удивился Виктор. Улыбка исчезла с его лица.

Правда, ненадолго. Через пятнадцать минут стало ясно, что первое командное соревнование Украина, то есть его ребята, выиграла! Со счетом 5:1. Был объявлен перерыв на полчаса. Но практически сразу два молодых паренька в спортивных костюмах заменили флаги в крестовинах. Следующими должны были состязаться поляки и голландцы.

– Голландцы победят, – почему-то решил Виктор.

На самом деле победили поляки. И Виктор радовался за них, как за свою собственную команду. Он вдруг проникся спортивным духом состязательности, окунулся в незнакомый ему прежде корпоративно-спортивный мир с его правилами, с его обособленной жизнью.

К тринадцати ноль-ноль первый день соревнований был окончен. Перед гостиничным ресторанным обедом Виктор зашел в супермаркет и купил свежей адриатической рыбы для пингвина. Вошел в номер и устроил ему на балконе «столик с видом на море». После этого спустился в ресторан.

Команда уже сидела за столом и без Виктора обед не начинала. Ребята словно ждали от него то ли тоста, то ли торжественной речи. И он уловил это ожидание. Похвалил ребят, пожелал им завтра пять побед – со следующего дня начинался состязательный конвейер: было намечено пять командных состязаний. Отдельное спасибо сказал капитану команды Леше, на что тот с совершенно серьезным выражением лица кивнул.

В два часа дня к гостинице подъехал Младен. Виктор его уже ждал. Младен привез Виктора в маленький балканский кабачок, где Виктору пришлось пообедать еще раз. Правда, обед в кабачке был намного вкуснее ресторанного. Младен заказал большое блюдо «микст-гриль» и такое же блюдо свежих овощей. Виктор жевал баранину, заедал свежими помидорами – первыми в этом году, запивал ракией. А Младен расспрашивал, кем и где Виктор работал, что делал в своей жизни. Особенно откровенничать Виктору не хотелось, и он рассказал, что до «спортивной» карьеры работал журналистом в разных изданиях. Ему удалось плавно перейти на описание жизни в Украине, и Младен, казалось, не заметил, что тема разговора изменилась. Слушал Виктора внимательно и с интересом, переспрашивая только детали.

Под конец обеда Младен опустил на стол перед Виктором кредитку Брониковского.

– Мы все купили, – сказал он вполне дружелюбно. – И те десять тысяч тоже сняли, так что спасибо… Хвала. Это спасибо по-хорватски, – Младен улыбнулся.

Погуляв по городу, Виктор вернулся к морю. Нашел кафе с террасой, заказал себе кофе с коньяком. До вечера оставалось еще несколько часов.

«Может, она и сегодня придет?» – подумал Виктор и вдруг понял, что ему действительно хочется, чтобы Весна снова пришла.

Он вспомнил все, что думал о ней, глядя на интернетовскую фотографию. Вспомнил, какой он ее себе представлял в реальной жизни. Почти все совпадало, все, кроме вчерашнего вечера. Но эта ее странная решительность, ее сила, с которой она исполняла свои желания, – все это ему вдруг понравилось. Он вспомнил поэта Некрасова и его поэму, которую учил много лет назад в школе. «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!» Это было написано о русской женщине, но таких русских или украинских женщин Виктор в своей жизни никогда не встречал. Все это было похоже на мечтания Некрасова о женщине, которая его защитит, о женщине-родине, о женщине-матери, защищавшей с оружием в руках своих детей, своих сыновей. И вот эта поэма подходила на все сто процентов к молодой красивой белокурой девушке – хорватке Весне.

Его романтические размышления были прерваны электронной мелодией.

– Алло! – раздался в трубке мобильника знакомый голос.

– Добрый день, Сергей Павлович.