Патруль времени (сборник) - Пол Уильям Андерсон

— Но ты все-таки порасспрашивай слуг, хорошо? — сказал он расстроенно. — Если никто ничего не помнит, тебе не в чем будет себя винить.

— Да, но это меня очень огорчит, великодушный господин, — тихо ответила она и, прежде чем уйти, вновь преклонила колени.

Эверард направился к своему новому знакомому. Он не рассчитывал всерьез, что за один день найдет на материке ключ к разгадке, но по крайней мере прогулка развеет его, снимет напряжение.

Когда они вернулись на остров, солнце клонилось к горизонту. Над морем стелилась туманная дымка, рассеивавшая свет и превращавшая высокие стены Тира в золотой волшебный замок, который может в любой момент раствориться в воздухе. Сойдя на берег, Эверард обнаружил, что большинство горожан уже разошлись по домам. Начальник стражи, который вместе со своей семьей жил в городе, простился с ним, и патрульный поспешил во дворец по пустынным и словно призрачным после дневной суматохи улицам.

Неподалеку от дворцовых ворот он заметил на фоне стены темный женский силуэт, но стражники не обращали на женщину никакого внимания. Зато когда Эверард приблизился, они вскочили на ноги, направив на него копья, и один из них строгим голосом потребовал, чтобы он назвался. Никакого уважения к почтенному гостю. Женщина поспешила ему навстречу. Она опустилась на колени, и он узнал Сараи.

Сердце Эверарда подпрыгнуло от волнения.

— Что случилось? — вырвалось у него.

— Повелитель, я прождала вашего возвращения почти весь день, потому что мне показалось, вам будет интересно, что я узнала.

Видимо, она перепоручила кому-то свои обязанности и час за часом ждала его на раскаленной улице…

— Ты… что-то нашла?

— Мне трудно судить. Может быть, это лишь ничтожная крупица…

— Так говори же, не тяни, ради Мелкарта!

— Ради вас, повелитель, только ради вас, поскольку вы просили об этом вашу служанку.

Сараи вздохнула, заглянула ему в глаза. Голос ее окреп, и она заговорила деловым тоном:

— Как я и опасалась, те немногие старые слуги, что еще остались во дворце, не видели людей, которые вас интересуют. В ту пору они еще не поступили на службу, а если и поступили, то работали не во дворце, а в других местах — на полях, в летнем имении или еще где. Двое или трое, правда, сказали, что когда-то они вроде бы слышали какие-то сплетни, но все, что они могли припомнить, мой повелитель уже и так знает.

Я была в отчаянии, пока мне не пришло в голову вознести молитву Ашерат. Я попросила ее проявить милосердие к моему повелителю, который служил ей вместе со мной, тогда как ни один другой мужчина не хотел сделать этого долгие годы.

И она откликнулась. Да восхвалят ее все живущие! Мне вспомнилось, что отец помощника конюха по имени Джантин-хаму работал раньше в дворцовом хозяйстве и что он до сих пор жив. Я разыскала Джантина-хаму, тот отвел меня к Бомилкару — и точно: Бомилкар может рассказать о тех чужеземцах.

— Да ведь это… это замечательно! — воскликнул Эверард. — Без тебя я никогда бы этого не узнал!

— Я молю сейчас лишь об одном — чтобы Бомилкар действительно пригодился моему повелителю, — прошептала она, — тому, кто был так добр к некрасивой женщине с холмов. Пойдемте, я провожу вас…

Как и подобало почтительному сыну, Джантин-хаму выделил для своего отца место в комнате, которую делил со своей женой и двумя младшими детьми, которые пока жили в родительском доме. Единственный светильник выхватывал из тени предметы скудной обстановки: соломенные тюфяки, скамьи, глиняные кувшины, жаровню. Приготовив на общей для нескольких семей кухне еду, женщина вернулась с блюдом в комнату. Духота стояла ужасная, сам воздух казался липким и жирным. Домочадцы сидели на корточках, разглядывая Эверарда, пока тот расспрашивал Бомилкара.

Старик совсем облысел, осталось лишь несколько жидких прядей седой бороды, зубы выпали; полуглухой, со скрюченными, изуродованными артритом пальцами, молочно-белые глаза затянуты катарактами — лет ему было, наверно, около шестидесяти. (Показать бы такого энтузиастам движения «Назад к природе» в Америке двадцатого столетия — враз бы одумались.) Сгорбленный старик сидел на скамейке, вцепившись слабыми руками в деревянный посох. Однако голова у него работала, разум рвался наружу из развалин, в которые заключила его судьба, — словно растение, что тянется к солнечному свету.

— Да, я вижу их перед собой, будто это случилось вчера. Если бы я еще так же хорошо помнил то, что на самом деле произошло вчера… Хотя вчера ничего не произошло, со мной давно уже ничего не происходит… Семеро, вот сколько их было, и они сказали, что приплыли на корабле с Хеттского побережья. Помню, молодому Матинбаалу стало тогда любопытно, он спустился в порт и расспросил моряков, но так и не нашел капитана, который привозил каких-нибудь таких пассажиров. Что ж, может, они приплыли на корабле, который сразу же отправился дальше — в Филистию или Египет… Чужеземцы называли себя «синим»[36] и говорили, что проехали тысячи и тысячи лиг, чтобы привезти царю Рассветной Страны отчет об устройстве мира. На пуническом они изъяснялись неплохо, хотя и с акцентом, подобного которому я никогда не слышал… Рослые, хорошо сложенные, гибкие, они двигались, как дикие кошки, и вели себя так же осторожно, но, видимо, были столь же опасны, если их раздразнить… Все — безбородые, но не потому, что брились: просто лица у них такие безволосые, как у женщин. Однако евнухами они не были, нет: служанки, которых к ним приставили, вскоре начали толстеть. — Старик захихикал, потом продолжил: — Глаза — бледные, а кожа — даже белее, чем у златокудрых ахейцев, но у них волосы были прямые и иссиня-черные… Говорили про них, что это колдуны, и я слышал рассказы о всяких странных вещах, которые они показывали царю. Впрочем, они не причинили никому вреда, только интересовались — еще как интересовались! — любой мелочью в Усу и планами постройки Тира. Царя они к себе быстро расположили, можно даже сказать, завоевали его сердце; он распорядился, чтобы их пускали везде и всюду, будь то святилище или дом торговца со всеми его секретами… Я частенько размышлял потом, не это ли вызвало на их головы гнев богов.

«Клянусь небом! — пронеслось в голове Эверарда. — Наверняка это они и есть, мои враги! Да, экзальтационисты, банда Варагана. А „синим“… Может быть, китайцы? Этакий отвлекающий маневр, на случай, если Патруль наткнется на их след. Хотя не обязательно. Похоже, они просто использовали это название, чтобы преподнести Абибаалу и его двору достоверную историю своего появления. Они ведь даже не потрудились замаскировать свое появление. Вероятно, Вараган, как и в Южной Америке, был уверен, что его изобретательность окажется не по зубам тугодумам из Патруля. Как вполне могло бы случиться, если бы не Сараи… Впрочем, я пока не очень-то далеко продвинулся по следу».