Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно

свободный вечер, поэтому старая экономка попросила её подняться на третий этаж, в бельевую, и принести пару свежих простыней, чтобы перестелить дядину кровать: тот за завтраком частенько оставлял на вышитом батисте пару капель кофе или йогурта. «Прости, что я тебя гоняю, – извинилась Армеллина. – Весь день собиралась сходить сама, но с моими опухшими ногами подниматься по лестнице так утомительно...»

– Ещё бы я ради неё не побежала, тётя Адита! Армеллина ведь никогда ничего не просит, а сама горбатится, как раб на галерах, и это в её-то возрасте!

Джиневра уже много лет не бывала в бельевой, бывшей гардеробной, когда-то принадлежавшей прабабушке, и ей стало любопытно, всё ли осталось так, как она помнила: тёмные шкафы, уходящие под самый потолок, комод высотой с колонну, огромный гладильный стол, швейная машинка с чёрной педалью и золочёной надписью «Singer», тонущей в изящных завитушках...

– Там все по-прежнему, тётя Адита, и по-прежнему впечатляет. Такое ощущение, что время в этой комнате остановилось! Поскольку Армеллина рассказала мне, где искать простыни, я открыла гардероб и принялась рыться в стопке, стараясь найти те, что с вышивкой. Сверху ни одной не было, пришлось взять из середины. Вот тогда-то кольцо и сбежало.

– А ты разве не положила его в карман сумочки, как я сказала?

– Нет, прости, я надела его на палец. Оно было таким милым, что я решила поносить его немножко, прежде чем убирать в сумочку, да так и не сняла. Потом решила, что оно и к лучшему, потому что я его точно не забуду, а когда приеду сюда, ты намажешь мне палец кремом, как бабушка Санча, когда у неё опухают руки, и поможешь снять.

Но ни крема, ни мыла не понадобилось: в комнате на третьем этаже кольцо, будто само собой, соскользнуло с пальца, упало на пол и закатилось куда-то между гардеробом и комодом.

– Не беспокойся, тётя, комод можно передвинуть, только он очень тяжёлый и я не смогла сделать это в одиночку. Поверь, я честно-честно собиралась позвать Костантино, когда он вернётся, потому что обещала привезти тебе кольцо, но потом решила, что дяде Тану и Армеллине лучше ничего об этом не знать, и буквально через минутку объясню тебе, почему. Но я так сразу не сдалась: встала на колени и сунула руку под комод, пытаясь добраться до кольца, только никак не могла его нащупать. Тогда я стала шарить вслепую и вдруг поняла, что в нижнем ящике есть паз, который снаружи не виден. Я сунула палец в этот паз, там что-то провернулось, и полка отъехала в сторону. Представляешь, тётя Адита, под нижним ящиком оказалось двойное дно, что-то вроде потайного отсека. Уверена, дядя Тан ничего об этом не знал, и Армеллина тоже. А ты знала, что он там есть?

– Нет, – растерянно выдавила Ада, – даже и не догадывалась.

– А ведь ты прожила в этом доме много лет! И наверняка много раз бывала в бельевой!

– Мы там часто играли в прятки с Лауреттой и другими кузинами. Запирались в шкафах – там было темно и пахло лавандой. Но ящики комода нас не интересовали – слишком маленькие, чтобы в них прятаться. Если бы твоя мать знала о двойном дне, она бы обязательно что-нибудь придумала. Я другой такой авантюристки не встречала!

– Но она не узнала. И ни бабушка с тётей Консуэло, ни их дочери, ни кто-то ещё не знал про двойное дно. Кроме, конечно, бабушки Ады.

– Почему ты так в этом уверена? Может, они знали, но им не было интересно.

– Тётя Адита, если бы кто-нибудь узнал об этом, то нашёл бы и дневник.

– А кто тебе сказал, что его не нашли, а потом просто не вернули на место?

– Нет, тётечка, его ни за что не оставили бы там, его бы перепрятали, а ещё лучше – уничтожили. Если бы кто-то хоть слово о нем сказал, даже внутри семьи, мы бы все узнали. То-то был бы скандал! Я прочла всего несколько страниц, потому что спешила: Аурелия с Витторией могли вернуться в любой момент, а мне не хотелось, чтобы они меня видели. Но я знаю, о чём там говорится! Бабушка Санча не должна это прочесть, а тем более тётя Консуэло, их просто удар хватит! А дядя Тан... думаю, ему тоже не стоит читать, особенно сейчас, пока он ещё не до конца пришёл в себя. Вот почему, спустившись вниз с простынями, я не сказала, что обронила кольцо, и не попросила Костантино помочь мне его достать.

– Да брось, Джиневра! Что такого ужасного могла написать моя бабушка, которая и шагу не могла ступить без своего духовника? И потом, ты видела дату на первой странице? 1907 год! Ей ещё и восемнадцати не было! Наверняка там просто романтические подростковые сопли.

– Слушай, я очень спешила и прочла только несколько страниц, даже, скорее, пролистала, но и этого хватило. Я глазам своим не поверила! Хотя, конечно, я могу ошибаться. Может, нам стоит сегодня вечером прочитать его с самого начала? А потом ты решишь, показывать его остальным или уничтожить.

10