Княжья служба - Юрий Корчевский

– Вечером же их не было?

– Вы ничего не слышали?

– Нет, спали крепко.

– Повоевать мне ночью пришлось, вот и убитые; жалко только – ушел один тать, плохо, что на коне он. Боюсь, как бы подмогу не привел, за подельников отомстить. Поэтому – быстро в нужник, умывайтесь, потом доедим то, что осталось после вчерашнего – и по коням. Верхом ездить умеете?

Обе кивнули головами, переглянулись и мне в ответ:

– Одежды у нас подходящей нет.

Вот так всегда. Кому что, а вшивому – баня. Сначала я подумал, что это обычный женский каприз, потом вспомнил, что у барышень нет трусов или иной нижней одежды. А сидеть голой попой (прошу извинить за столь интимные подробности) на холодном кожаном седле, да не час или два… М-да. Все свои прелести барышни могут запросто отморозить. В голове мелькнуло: «Надо найти им мужские штаны».

– Ладно, бегите в нужник, я в избу, хоть умоюсь. Глаша, придешь в избу – поройся в сундучке – поищи мужские штаны, придется вам их надевать.

Барышни возмущенно топнули ножками:

– Ни за что!

– Тогда оставайтесь, ждите разбойников.

– Нет, мы с тобой.

– Тогда подумайте сами: отморозите все женское – родить не сможете.

Барышни пошли в нужник, лобики нахмурили – видимо, переваривали услышанное. Я же взобрался на перила крыльца, чтобы повыше было, повиднее. Ни одной живой души. Это славно.

Барышни вернулись быстро, начали рыться в сундуках, нашли мужские штаны. Были они длинноваты, но штанины они подвернули по росту. Не на бал, для верховой езды сойдет.

Мы сели за стол, доели холодную пареную репу с хлебом. Искать еду и готовить времени не было. Это ж надо печку растопить, сварить в чугунке похлебку. Долго – часа два потеряем, как ни больше.

Девочки это тоже понимали, ели с аппетитом, голод – не тетка. Когда еще покушать придется?

– Ну, девочки, идите, переодевайтесь – я пока лошадей оседлаю.

В конюшне я снял торбы с овсом с лошадиных морд, набросил седла, затянул подпругу. Вышел во двор, потянулся – хороший денек будет: солнышко светит ярко, днем пригревать начнет. Но нам сие не страшно – снег, если и будет таять – так в первую очередь, на полях и полянах. В лесу будет лежать долго, так что ехать верхами будет хорошо, земля плотная.

Вдалеке послышался тихий свист. Что за сигналы? Я вышел за ворота. От дальнего леса к избе неслась группа всадников – семь-восемь, не сосчитаешь издалека скачущих. Как не вовремя, еще бы десять минут – и ищи нас в лесу. А может – и к лучшему? По следам найдут, а против семерых в лесу защищать девчонок будет затруднительно. Изба какая-никакая, а все же защита.

Я завел оседланных лошадей в конюшню, пусть будут готовы. Забежал в дом, закрыл и запер дверь. Девочки уже были готовы, из-под платьев виднелись закатанные штанины мужских брюк.

– Дамы, повременить придется, к нам всадники скачут, уйдите в свою комнатку, там окон нет. Не дай Бог стрелу кто пустит и случайно попадет, не испытывайте судьбу.

Девчонки послушно пошли к себе. Вот чем мне нравятся эти времена – слово мужчины для женщины закон и выполняется беспрекословно. Сомневаюсь, что это друзья скачут. Наверняка ночные гости, вернее – один убежавший помощь привел. Надо подготовиться к встрече.

Я откинул лаз, спустился по лестнице в подпол. Хозяйка тряслась в углу от холода. Глаза со страхом глядели на меня. В подвале и в самом деле было холодно – человеку холодно, а вот стоявшим на полках горшочкам, маленьким деревянным бочоночкам и вольготно расположившимся на полу бочкам такая температура была в самый раз. Я вытащил кляп у нее изо рта. Посиневшими от холода губами хозяйка спросила:

– Убивать пришел?

– Я не тать, хозяйка, дружинник я княжеский. Ежели ты на меня не нападешь с оружием в руках, то почему я убивать тебя должен? А вот друзья твои недобитые сейчас будут здесь. В живых остаться хочешь?

– Кто же не хочет? – криво ухмыльнулась хозяйка. – Чего от меня надо?

– Оружие где хозяин прятал? Свое или шайки разбойничьей – мне без разницы.

– Зачем тебе оно? Все равно из избы уйти не сможешь, их много.

– Это мы еще поглядим. Так где оружие?

Хозяйка отвела глаза в сторону и замолчала.

– Не хочешь отвечать? Тогда так и сдохнешь тут, в подвале.

Я взялся за кляп, собираясь затолкать его ей в рот.

– Подожди, поклянись, что не убьешь!

– Хотел бы – убил давно. В подвал посадил, чтобы дверь ночью не открыла дружкам своим. Приходили ночью, только двоих я убил, один на лошади ускакал.

– Кого порешил?

Я задумался, вспоминая.

– Одного ихний старший Митяем назвал, второй – Рваное Ухо.

Хозяйка охнула:

– Это же сродственник мой дальний, с Рязани он.

– Извиняй, хозяйка. Кабы работал честно – был бы жив, а коли с дубиной да ножом на большую дорогу вышел разбойничать, конец все равно раньше или позже одинаковый – али от меча охранника или в петле на суку умереть. Не живут разбойники долго, а мне их не жаль. Ладно, кончай пустой разговор. Где оружие?

– За моей постелью, напротив печки, дверь там потайная есть. В изголовье там деревяшечка. Поверни ее.

– Посмотрим. Сиди пока тихо, рот кляпом затыкать не буду. Когда уходить станем – развяжу, а как дальше жить будешь – дело твое.

Я выбрался из подвала, захлопнул лаз. Так, постель ее – матрас, подушка пуховая. Я отодвинул топчан в сторону. Ага, вот вроде планки. Я потянул ее на себя – ничего, попробовал опустить вниз – не двигается. Лишь когда поднял правый конец вверх, в стене что-то щелкнуло, и часть стены в виде узкого лаза приоткрылась. Забавно, раньше о таком я только в рыцарских романах читал. Запалив масляный светильник, открыл дверцу и вошел.

Мать твою, вот почему хозяйка не хотела говорить о схроне. Это была очень узкая комната, по левую сторону – оружие, среди которого я к своей радости обнаружил испанский мушкетон, но самое главное – полки справа ломились от награбленных богатств – золотые и серебряные ложки, кубки, ендовы, связки мехов и много чего еще – рассматривать времени не было.

Я осмотрел мушкетон. Это был кавалерийский образец с коротким, чуть больше локтя латунным стволом с широким раструбом на конце, чтобы было удобнее на скаку засыпать в ствол порох и дробь. Замок допотопный, кремневый, но щелкал исправно, высекая сноп искр. Ценное прибретение. Я шарил по полкам и нашел искомое – мешочки с порохом, пулями и картечью. Вот повезло! Интересно, почему разбойники не таскают его с собой? При умелом выстреле картечью – два-три человека, коли близко друг от друга стоят, на небеса отправить можно. Вероятнее всего – боятся. Даже в городах Руси дружинники и стрельцы неохотно пользовались огненным боем, а уж в муромской глуши…