Окончательно мертв - Шарлин Харрис

— Да, сэр. Но все, кажется, кончилось хорошо.

— Приятно вас тут видеть, — сказал он. — Вы уже собрали имущество вашей кузины и собираетесь домой?

— О да, как можно быстрее.

И это была чистая правда. Немедленно устремлюсь домой, если переживу этот вечер — хотя сейчас шансы на это казались не слишком высокими. Я попыталась подсчитать, насколько это возможно было в такой толчее. В зале не менее двадцати вампиров в кричащей арканзасской форме и примерно столько же подданных королевы.

Я отодвинулась, уступая место паре вервольфов. В мужчине я, кажется, узнала вице-губернатора Луизианы, и я понадеялась, что он хорошо застраховал свою жизнь.

— Что стряслось? — спросил Квинн.

Я отвела его к стене и аккуратно поставила к ней спиной — чтобы скрыть свое лицо от читающих по губам.

— Ты знал, что у королевы пропал браслет? — спросила я.

Он покачал головой:

— Один из бриллиантовых браслетов, что подарил ей на свадьбу король? — спросил он, наклонив голову, чтобы опять-таки не увидели наблюдатели.

— Да, он пропал. После гибели Хедли.

— Если бы король узнал, что браслет пропал, и смог бы заставить королеву признать, что она отдала его любовнице, у него были бы основания для развода.

— И что бы ему это дало?

— Чего бы только ему это «не дало»! Это вампирский династический брак, и нет связи более обязывающей, чем эта. Брачный контракт на тридцати страницах.

Теперь до меня начало доходить.

Красиво одетая вампирша в серо-зеленом платье, вышитом серебряными сверкающими цветами, подняла руку, привлекая внимание публики. Шум постепенно стих.

— София-Анна и Питер приветствуют вас на первом своем совместном приеме! — провозгласила вампирша таким музыкальным и медовым голосом, что его хотелось слушать и слушать. Надо было бы ей поручить вручение «Оскаров», или ведение конкурса «Мисс Америка». — София-Анна и Питер желают вам приятно провести вечер за танцами, едой и питьем. А теперь королевская чета открывает бал. Первый танец — вальс!

При всем внешнем лоске Питера я все же подозревала, что кадриль для него была бы проще, но с такой женой, как София-Анна, неприлично было бы открывать бал чем-либо, кроме вальса. Он подошел к ней, подняв руки, чтобы обнять ее, и неотразимым своим вампирским голосом произнес:

— Покажи всем свои браслеты, дорогая.

София-Анна одарила публику улыбкой, подняла руки, чтобы рукава упали к плечам, и на обеих руках засияли одинаковые украшения — крупные бриллианты заиграли в переливающемся свете канделябров.

На миг Питер Тредгилл просто застыл, будто его из парализатора подстрелили. Но тут же он подался вперед и взял двумя руками руку Софии-Анны, уставился на браслет, потом отпустил руку, взял другую. И второй браслет выдержал безмолвный экзамен.

— Чудесно, — сказал он. А если не сказал, а процедил между клыками, то лишь только потому, что вожделел сейчас к красавице-жене. — Ты надела оба браслета.

— Конечно, — удивилась София-Анна. — Любимый мой.

Улыбка ее была не менее искренней, чем у него.

И они закружились в танце, хотя что-то в том, как он вертел ее, подсказывало мне, что король позволил своей вспыльчивости взять над собой верх. У него был блестящий план, а я его сорвала… но он, к счастью, о моей роли не знает. Он знает только, что София-Анна как-то сумела вернуть свой браслет и сохранить лицо, и у него нет никаких оснований для того, что он собирался сделать. И придется пойти на попятный. Потом он наверняка придумает способ подставить свою королеву, но хотя бы меня тут тогда не будет.

Мы с Квинном отошли к столу с напитками, в южном конце большого зала рядом с мощной колонной. Служители с кухонными ножами отрезали ломти ветчины и ростбифа и укладывали на лепешки. Аромат был очень аппетитный, но я так нервничала, что кусок не лез в горло. Квинн принес мне из бара бокал имбирного пива. Я глядела на танцующую чету и ждала, когда же обрушится потолок.

— Правда, они чудесно смотрятся? — сказала рядом со мной хорошо одетая седая дама. Я узнала ту, что подошла приветствовать короля после меня.

— Да, действительно, — согласилась я.

— Я Женевьева Треш, — представилась она. — А это мой муж, Дэвид.

— Очень приятно. Я — Сьюки Стакхаус, а это мой друг Джон Квинн.

У Квинна был удивленный вид. Может быть, его и вправду зовут Джон?

Мужчины, тигр и вервольф, пожали друг другу руки, а мы с Женевьевой продолжали пока смотреть на танец.

— Какое у вас красивое платье, — сказала она, всячески показывая, что говорит искренне. — Только на таком молодом теле и можно носить такое открытое.

— Спасибо за ваши слова, — ответила я. — По-моему, оно слишком много показывает этого молодого тела, и ваше мнение меня несколько успокаивает.

— Зато ваш кавалер не мог не оценить этого платья. И вон тот молодой человек — тоже.

Она слегка повела головой, Я посмотрела, куда она показывает — там стоял Билл. Отлично смотрелся в смокинге, но мне даже находиться с ним в одном помещении было противно.

— Насколько я понимаю, ваш муж — вице-губернатор? — спросила я.

— Вы абсолютно правы.

— И каково оно — быть женой вице-губернатора?

Она в ответ рассказала несколько забавных баек о людях, с которыми встречалась, сопровождая Дэвида в его политической карьере.

— А чем занимается ваш кавалер? — спросила она с искренним интересом, который явно способствовал продвижению ее супруга по служебной лестнице.

— Он распорядитель и организатор общественных мероприятий, — ответила я, секунду подумав.

— Как интересно, — отозвалась Женевьева. — А у вас тоже есть работа?

— Конечно, мэм, — ответила я. — Я официантка в баре.

Это несколько выбило жену политика из колеи, но она мне широко улыбнулась:

— Тогда вы первая, с которой я знакома, — радостно сказала она.

— А вы первая жена вице-губернатора, с которой знакома я.

Черт, теперь, когда я с ней познакомилась и она мне понравилась, я почувствовала за нее ответственность. Квинн и Дэвид болтали неподалеку — кажется, о рыбалке.

— Миссис Треш, — сказала я. — Я знаю, что вы — вервольф, а потому мало чего боитесь, но я вам сейчас дам совет.

Она посмотрела на меня вопросительно.

— Чистое золото, а не совет.

Она приподняла брови:

— О'кей, слушаю.

— В ближайший час или около того здесь случится что-то очень плохое. Настолько плохое, что убитых будут считать десятками. Вы можете остаться и развлекаться до тех пор, пока оно не начнется, а потом упрекать себя, что меня не послушались, или можете уйти, притворившись нездоровой, и избавить себя от массы неприятностей.