Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло» - Нил Никандров

Вскоре в полицейской хронике столичных газет появились сообщения о том, что испанский иммигрант Перес подвергся нападению у выхода из портового бара. Он получил огнестрельное ранение в грудь. На Барсело тоже было совершено покушение: к нему пристали «пьяные матросы» и нанесли ему несколько ударов кинжалом в филейную часть тела. На языке республиканцев это, видимо, и называлось «пугнуть, как следует».

Залечив раны, Перес и Барсело поспешили перебраться в Монтевидео, опасаясь за свою жизнь…

Вот таким тревожным образом «аукнулась» для Григулевича история с исчезновением Андреса Нина, о которой под грузом новых забот и обязанностей «Артур» почти не вспоминал. И это понято: дела давно минувших дней, погребенные песком и пеплом времени. Оказалось, что всегда есть кто-то, кто не забывает.

Глава XVIII.

ЧИЛИЙСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

В марте 1942 года Григулевич встретился с Гало Гонсалесом, чтобы обсудить вопрос об укреплении «секретной службы» партии. Кое-что в этом направлении в КПЧ предпринималось, но время показало, что недостаточно. Официальные органы по-прежнему проводили в отношении «пятой колонны» и нацистских шпионов политику «бархатных перчаток». Григулевич понимал, что требовались серьезные, хорошо документированные разоблачения, чтобы положение сдвинулось с мертвой точки.

В Аргентине точные данные о шпионской деятельности нацистов, подброшенные в парламент, вызывали нужный эффект. Депутаты проводили слушания, и полиция, пусть вынужденно, но начинала шевелиться, проводила демонстративные аресты, вызывая замешательство в нацистских рядах. В Чили, по мнению «Артура», возможностей было еще больше. Добытые материалы можно было бы без особых ухищрений передавать Гало, а через него — сенаторам Пайроа и Окампо, испытанным бойцам парламентских баталий, или — в партийную прессу.

Вскоре Гало Гонсалес позвонил Энрике Кирбергу в Чильян:

«Приезжай. Есть срочное дело».

Когда на следующий день Кирберг вошел в кабинет «секретаря по контролю и кадрам» в здании компартии на улице Ла Монеда, тот вместо приветствия обрушил на него град вопросов:

«Ну что, Энрике, как обстановка в Чильяне? Какие-нибудь сложности? Нерешенные проблемы?»

Кирберг пожал плечами, не понимая, к чему клонит Гало:

«Насколько я знаю, в Чильяне полный порядок. Но из твоего, Гало, кабинета видно лучше, иначе бы не вызвал».

Гонсалес серьезно взглянул на гостя.

«Первый вопрос такой. Не кажется ли тебе, что ты засиделся на должности регионального секретаря?»

«Есть такое ощущение», — признался Кирберг.

«Хочешь вернуться в Сантьяго?»

«Разумеется».

«Что ж, считай, что решение принято, — сказал Гало, по-простецки улыбаясь. — Кстати, партия подыскала тебе новую работу. Будешь воевать с нацистами».

«Как это? — не понял Кирберг. — В отделе пропаганды?»

«Правильнее сказать, в секретном, — brigada perdida, — усмехнулся Гало. —Поэтому — никому не слова. Руководить твоей работой будет товарищ из Коминтерна. А о деталях узнаешь, когда завершишь дела в Чильяне…»

Умение говорить конкретно, по делу и — главное — убедительно обеспечило Кирбергу быструю карьеру в партии, а внешняя представительность, высокий рост, харизма, обещали достижение еще больших политических вершин. Его организаторские способности проявились, когда Чильян встречал президента Серду. Он приехал, чтобы лично проверить, как восстанавливается город после землетрясения. В честь президента провели демонстрацию. Колонна социалистов растянулась на один квартал, радикалов — на полтора. А колонна коммунистов была самой длинной — шутка ли, двенадцать кварталов с хвостиком! Помогла партийная дисциплина. Коммунисты привели с собой не только членов семьи, но и всех соседей. Кирберг участвовал в парламентских выборах 42 года и уступил победителю всего несколько десятков голосов.

Идея назначить Кирберга руководителем «секретной группы» исходила от «Артура». Он познакомился с ним в Чильяне на торжественной церемонии открытия мурали Сикейроса «Смерть оккупанту!». Энрике произвел благоприятное впечатление: динамичный, уверенный в себе, с чувством юмора, с опытом конспиративной работы в прошлом, — он идеально подходил для того, чтобы возглавить операцию «Большая слежка» в Чили.

До середины 1942 года резидентура в Чили существовала на средства, привезенные «Алексом» из Буэнос-Айреса, и на деньги, взятые в долг из кассы КПЧ. Затем Леопольд стал зарабатывать сам — в качестве оптового поставщика стирального порошка фирмы «Индустриас де Асеитес и Ферретериас»[58]. С ее владельцем Ареналя познакомил главный финансист КПЧ Энрике Роблес Гальдамес, который консультировал начинающего предпринимателя. На паях с Роблесом Леопольд создал еще одну фирму — «Оркред»[59], которая вела розничную торговлю в Сантьяго и приморских городках. Шелковые ленты, пуговицы, нитки, иголки, бисер и разные виды позумента — такой товар предлагали «лотошники» Леопольдо, — принося неплохой, по чилийским понятиям, доход. Чтобы расширить товарный ассортимент фирмы, Ареналь заключил договор с Агустином Аруми, владельцем парфюмерной фабрики в Вальпараисо. Так на лотках продавцов появились мыло, духи, одеколон и помада.

Жил «Алекс» в Сантьяго по кубинским документам. Отсюда происхождение его клички для узкого круга друзей — «Кубано», то есть «Кубинец». Он дважды продлевал туристическую визу, но в третий раз это было бы рискованно. Такие вещи привлекают внимание полиции: почему этот приезжий не спешит нормализовать свое пребывание в стране? Любовь зеленоглазой девушки, которую звали Гладис, помогла Леопольдо окончательно укорениться на чилийской земле.

Ее покойный отец был администратором на американских рудниках в Боливии и оставил семье небольшое состояние. Гладис работала стенографисткой в английской фирме по импорту сельскохозяйственной техники «Вессел и Дюваль». Претендентов на ее руку было много, но Леопольдо оказался счастливее других кавалеров. Поженились они в 1942 году. «Алекс» завел «чилийскую семью», не посоветовавшись с «Артуром». Наверное, не был уверен в том, что получит «добро», и потому решил действовать на свой страх и риск. Свидетелем на церемонии в загсе был Мигель Конча[60], кадровый работник КПЧ, занимавшийся проблемами рабочего страхования, и сестра Гладис — Дэзи.

Молодожены сменили несколько квартир, пока не подыскали идеальное со всех точек зрения «гнездышко» на аве-ниде Генерал Бустаманте.