Сталь и пепел. Русский прорыв - Вадим Львов

Вскоре, пробиваясь сквозь шум работающего в соседней комнате телевизора, послышалось тихое жужжание. В двери появилось отверстие, где через секунду зашевелилось червеобразное устройство. Ясно: дистанционно управляемая камера. Неужели полиция?

Мамонт опоздал, несмотря на весь свой огромный боевой опыт. На какую-то долю минуты опоздал уйти с линии огня. Хлипкая, обшитая дешевым пластиком дверь с треском лопнула, пропуская свинцовый шквал. Мамонт успел трижды выстрелить, прежде чем тяжелая пуля угодила ему в переносицу, выбив мозги из черепа и опрокинув тело навзничь. Нападавшие пользовались глушителями – значит, не полиция. Легавым скрываться незачем.

В проеме показался увенчанный глушителем ствол, затем еще один. Грамотно идут, один прикрывает другого. Оружие стандартное, опять HK-5, знают, что выбирать.

Фигура, затянутая в черное, с маской на лице, сделала шаг внутрь залитой кровью квартиры, осторожно ступая в направлении стоящего на столе ноутбука. Следом в комнату протиснулся еще один. Правильный выбор, товарищи. Нападавшие тянулись к работающему компьютеру, как мотыльки на свет. Харон медленно поднял пистолет, целясь в голову. Здесь надо только в голову, вдруг на них бронежилеты.

Задний нападающий на секунду повернул голову влево, словно почувствовал холодок смерти у своего виска. Пххх-пххх… – дважды выплюнул смерть «Вальтер».

Нападавшие тяжело, словно мешки, рухнули на пол, орошая его своей кровью и частичками черепной кости. Минус два… В проеме появился третий, рот разинут в беззвучном крике, глаза из-под маски – ошарашено-возбужденные. А ствол только поднимает. Олень, мля, винторогий!

«Оленя» Харон уложил в коридоре выстрелом в глаз, забрызгав его мозгами старенькие, разрисованные граффити обои, и едва успел отпрыгнуть, спасаясь от нового свинцового шквала, ударившего навстречу.

Перекатившись по спине одного из трупов, Харон схватил свой излюбленный UMP45. Машинка вблизи просто убойная. Придется немного пошуметь, как говорил Карлсон. Заодно проверим реакцию нападающих на громкие звуки.

Ответная очередь Харона напоминала в тишине работу перфоратора, долбящего кирпичную кладку. Нападавшие не стали искушать судьбу ожиданием полиции, и Харон услышал их топот на лестнице. Теперь пора было сваливать и ему.

Уходить решил через чердак. Они в этом старом квартале обычно проходные.

Где же он прокололся? Мамонт убит, Паштет и Старик, вероятно, тоже. Хотя может быть и хуже, их захватили живьем. Не спуская глаз с дверного проема, напоминающего сейчас вход в преисподнюю из дешевых голливудских триллеров, Харон быстро собрался. Пистолет со своими отпечатками пока выбрасывать не стал, взял только ноутбук и мобильники, прихватив и тот, который принадлежал Мамонту, два пистолет-пулемета и комплекты документов.

Выход на лестницу оказался свободным. Вдалеке, приближаясь с каждой секундой, выли полицейские сирены. Поднявшись на верхний этаж, Харон пулей выбил замок чердачной двери и пошел по узкому проходу между рядами старой мебели, сваленной небось здесь еще со времен Гитлера.

Через чердачное окошко хорошо была видна «Ауди А4», где распологалась группа прикрытия. Старик сидел, откинувшись на спину, Паштет, наоборот, завалился вперед… Убиты оба. Не иначе, подобрались сзади и расстреляли. Значит, кто-то отвлекал, по-другому не подобрались бы. Харон остановился, сдерживая дыхание. Его люди мертвы, половина спецгруппы уничтожена неизвестно кем. А задание надо выполнять.

Резервная база спецгруппы находилась в самом центре Берлина, в районе Мите. Лучший способ скрываться – расположиться прямо под носом у вероятного противника. Вряд ли кто подумает, что боевики решатся устроить «лежку» в паре шагов от Бранденбургских ворот, в новеньком офисном здании. Но именно там, арендуя несколько стандартных офисов с отличным видом на исторические достопримечательности, работала небольшая инжиниринговая фирма, специализирующаяся на контрактах в Юго-Восточной Азии и Ближнем Востоке.

«Брандт & Линдер Инжиниринг» была легальной чистой «крышей» для группы Харона. Два совладельца, Брандт и Линдер, постоянно жили и работали в Дубаи, третий совладелец, гражданин Канады Роджер Ланье, был личностью мифической. Под этим именем скрывался наставник Харона, его учитель и почти отец Олег Корженевич, «чистильщик» по прозвищу Бульбаш, ныне – генерал-майор ГРУ, возглавляющий управление специальных операций.

Как его сейчас Харону не хватало! И не только его… Больше не было рядом Хвоста, Лопаты с Мясом. Какие были люди! Никогда не допустили бы, чтобы к ним подобрались сзади и застали врасплох…[131]

Харон чертыхнулся. Сам виноват. Сам людей отбирал в спецгруппу, сам их готовил, сам и отвечай за провал. Неужели надеялся, что Бульбаш будет тебе до пенсии сопли вытирать?

До резервной базы он добрался без происшествий. Оружие оставил в арендованном BMW, оставленном на офисной стоянке под охраной жирного, вечно улыбающегося Клауса Ольбрихта, бывшего офицера ННА, кстати, сносно говорящего по-русски.

Махнув рукой Ольбрихту, Харон на лифте поднялся на нужный этаж. Там его ждал Богомол, один из трех уцелевших боевиков. В кабинете при громко работающем телевизоре сидели еще трое – связист Воробей, «топтуны» Селена и Китаец. Вот и все. Кроме Богомола и самого Харона, в бою рассчитывать можно было, пожалуй, только на Воробья… Даром что щуплый, зато стреляет отлично и в рукопашной толк знает.

– Дела хреновые. Трое наших мертвы, пост наблюдения пришлось оставить. Абу-Барак может сбежать в любой момент, а появляться у мечети и вообще в Кройцберге мы должны. Там полиции уже как грязи и BfV[132] на ушах стоит. Спалимся на раз.

– Кто нападал, Харон? – спросил Воробей, нервно вертя в руках зубочистку.

– Извини, Воробушек, визитки они не оставили и перед смертью не представились. Что за вопросы идиотские?! – взорвался Харон, нервы которого были натянуты, как струна.

Обстановку разрядил Богомол, ткнув пальцем в экран телевизора:

– Новости показывают…

Диктор, скорчив скорбную мину, трагическим голосом вещал о «кровавой криминальной разборке» в районе Кройцберг. Убитых, понятное дело, никто и никогда не опознает. Ребята, подобные покойному Паштету, всегда живут по чужим документам, прикрываясь чужими личностями. Невидимые глазу обывателя, мертвые души тайной войны…

Дальше пошли интересные подробности. Двух из троих убитых Хароном полиция опознала мгновенно. Один из них некто Натан Джеймс, уроженец Либерии, получивший гражданство США. Едва получив на руки американский паспорт, Натан дезертировал из рядов армии США – после того как убил в ходе ссоры двух сослуживцев на авиабазе Раммштайн перед отправкой в Афганистан. Где служил Джеймс, неизвестно, но говорилось, что он особо опасен при задержании. «Смазав пятки» из армии, Натан принялся колесить по Германии, совершая разбои и уличные грабежи. Затем сколотил шайку из головорезов-мигрантов и взялся за дела покрупнее – грабежи ювелирных магазинов и банковских бронемашин. Существенно расширилась и география преступлений – Париж, Вена, Лондон, Глазго… Поговаривали и о связях Джеймса с турецкой и албанской мафией, и о выполнении заказов на убийство.