Чудесная реликвия - Тэсс Мэллори

Торри убрала с затылка волосы. Ей было жарко, и она устала размышлять над тонкостями путешествий во времени и решила довериться Джейку.

Торри повернулась и увидела, что Джейк Камерон наблюдает за ней. В его взгляде она заметила настороженность. Неужели он заподозрил, что она сомневается в нем?

– У него действительно все будет в порядке? – обратилась Торри к доктору. – Меня тревожит, что между окончанием операции и путешествием прошли считанные часы.

– Все будет отлично, – заверил ее Гамильтон. – Но только при одном условии. Какое-то время он должен лежать и вести себя спокойно.

– Перестаньте говорить обо мне так, будто меня здесь нет! – сердито отозвался Джейк.

– Тебя бы здесь действительно сейчас не было, если бы ты сделал то, что собирался. Понятно? – Она скрестила руки на груди и бросила на него уничтожающий взгляд.

Джейк был очень бледен, несколько секунд он смотрел в потолок, потом попросил воды. Торри принесла стакан и поддерживала его, пока он пил. Потом Джейк, на лице которого застыло решительное выражение, откинулся на подушки.

– Я должен остановить Монтгомери, – сказал он. – Я не могу ждать, пока мне станет лучше.

Торри покачала головой:

– Мы с доктором не позволим тебе сделать этого, правда, доктор? Ты ничем не сможешь помочь полковнику, если будешь мертвым.

– Ты не понимаешь. – Его глаза были сейчас такими холодными, что Торри испугалась. Она придвинулась к нему, взяла за руку и ласково пожала. Он ответил таким же ласковым пожатием, и его взгляд подобрел, хотя морщины стали глубже и заметнее.

– Кмер – мой отец, – едва слышным голосом признался Джейк Камерон.

От изумления Торри открыла рот.

– Твой отец! – медленно повторила девушка и в ужасе уставилась на него. – Значит, это твой отец пытал тебя?

– Да.

Она отпустила его руку и принялась взволнованно мерить комнату шагами. От такой поразительной новости голова у нее пошла кругом.

– Твой отец! – повторила Торри и резко повернулась к нему. – Но это означает… это означает… если Рид умрет… – Она замолчала.

Джейк спокойно кивнул:

– Я умру. Все очень просто, да? Ловко придумано, ты не находишь? С помощью этого хитрого хода подполье убьет сразу двух зайцев. Во-первых, навсегда исчезнет Кмер. Во-вторых, Кмерон, сын, предавший отца, тоже погибнет после того, как докажет свою смелость. Он благородно принесет на алтарь общего дела свою жизнь.

Сколько горечи было в словах Камерона! Только сейчас она поняла, что он вытерпел и что перенес, находясь сначала в руках собственного отца, а потом у людей, которым искренне пытался помочь.

– О, Джейк, эти шрамы на твоей спине… – прошептала она.

– Да, – оборвал он ее. – Но у меня болят не они, а шрамы на моей душе. У меня на глазах Кмер убил моего дядю, своего брата, у меня на глазах! Он пригрозил отречься от меня, если я ему не помогу. Если бы я перешел на его сторону, то он бы сделал меня чем-то вроде наследного принца. – Джейк глубоко вздохнул. – Самое смешное и печальное во всем этом то, что, когда я сбежал из темницы и нашел подполье, мне не поверили. Пять лет я из кожи вон лез, чтобы доказать, что я не шпион Кмера. Потом руководители подполья узнали о том, что дядя, перед тем как нас поймали, успел передать мне свое УПВ, и…

– Значит, они потребовали от тебя совершить самоубийство! – мрачно заметила Торри и стала ходить по комнате, сцепив руки за спиной.

Джейк Камерон закрыл глаза. Воспоминания об отце и пытках были очень болезненными, но воспоминания о Трии и ее людях, об их отказе принять его доставляли не меньшую горечь и боль.

– Теперь ты видишь, что результат не изменится от того, убью я Рида или не убью. В любом случае я погибну вместе со своим родом. Вернее, мы никогда не будем существовать. Я решил, что не хочу сидеть и ждать, когда перестану существовать. По крайней мере, когда наступит время исчезнуть, я буду знать, что сделал это своей собственной рукой. А может, я пытался доказать сам себе, что не боюсь смерти, что я не трус. – Камерон невесело рассмеялся. – Но все, что я сделал, доказывает обратное: я трус и боюсь смерти.

Торри остановилась у кровати и села. Она наклонилась над Джейком и положила руки ему на плечи.

– Почему ты считаешь себя трусом? Потому что отказался убивать невинного человека? – воскликнула Торри. – Потому что хочешь жить? Не смеши меня! – Слезы наполнили ее глаза. – Никакой ты не трус!

– Раньше я не знал, зачем живу. Я не видел перед собой цели. – Джейк протянул руку и осторожно убрал волосы с лица девушки. – Сейчас у меня есть цель, но это не делает меня меньшим трусом, чем раньше.

– Джейк Камерон, тебе никогда не удастся убедить меня, что, если бы не встретил меня, ты бы не пришел к выводу, что тебе есть для чего жить. Ты спасаешь полковника Рида не потому, что хочешь меня. Ты спасаешь его потому, что ты не убийца. – Она нагнулась и нежно поцеловала его. Потом повторила: – Запомни, ты не убийца.

Джейк прижал ее к себе, и Торри почувствовала в его объятии благодарность. Когда их губы встретились, она знала, что Джейк сделал первые шаги на долгом пути обретения веры в себя.

Внезапно из угла комнаты раздался осторожный негромкий кашель. Джейк и Торри вздрогнули. Они совсем забыли о докторе.

Рандольф Гамильтон рассмеялся и весело подмигнул:

– Поеду в лагерь, проверю, как дела у полковника. – Старик посмотрел на Торри. – Я возьму с собой Ханну и Генри, так что вам одной, юная леди, придется присматривать за этим человеком и не разрешать ему вставать с постели. Это приказ.

Доктор вышел из комнаты, и через несколько минут они услышали, как хлопнула входная дверь. Затем послышался негромкий стук копыт. Как только Торри убедилась, что Гамильтон уехал, она подошла к двери, закрыла ее на задвижку и бросила на Джейка соблазнительный взгляд.

– Ну, – сказала она и принялась расстегивать крючки на спине, – слышал: доктор сказал, что это приказ.

Убедившись, что Торри крепко спит, Джейк сел и свесил ноги с кровати. Он осторожно провел пальцем по ее щеке. Когда девушка слегка пошевелилась, убрал руку. На этот раз их любовь была похожа на пламя. Это пламя горело весь вечер и ночь, пока они не уснули от усталости.

Торри несколько раз спрашивала у Джейка, не больно ли ему? Грудь горела, но Камерон в ответ отрицательно качал головой. Он знал, что в последний раз занимается любовью с любимой девушкой.

Джейк оделся, хотя ему и приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Он надел брюки, рубашку и сапоги, которые предусмотрительно приготовила Ханна. Они понадобятся «мистеру Джейку, когда он будет чувствовать себя лучше». Свой старый мундир Джейк вынужден был оставить в 1941 году.