Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации. - Анатолий Гуськов

Начинается поиск иных, новых путей для внедрения агентов в СССР — теперь уже в "высшие круги закрытого общества" и установления контактов с теми, кто посвящен в секреты атомного и ракетного оружия.[1]

"Схема" осталась прежней: поиск "нужных" людей — прямых носителей интересующей ЦРУ информации и тех, через кого можно на них "выйти", используя весь арсенал от века известных средств — от прямого подкупа до игры на личной уязвимости "подручного материала". Анализ особенности характеров и личная, до мельчайших подробностей, жизнь изучаемых "объектов" всегда составляли сердцевину этой специфической работы, которая теперь, в меняющихся обстоятельствах, просто приобретала другое качество.

Подполковник интендантской службы П.С.Попов в ноябре 1951 года был командирован Главным разведывательным управлением Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, в кадрах которого он состоял, на постоянную работу в Вену. Официально Попова зачислили на офицерскую должность в советскую часть союзнической комиссии по Австрии. В круг его профессиональных обязанностей на первом этапе входило ведение разведки против Югославии.

Предшественник Попова передал ему на связь пятерых тайных агентов и в их числе некоего Фердинанда Блашица ("Ваша"), австрийского гражданина, хорвата по национальности, владельца одной частной фирмы. С марта 1952 по января 1953 года Попов имел с "Вашем" около десяти конспиративных встреч.

Все шло нормально. Но в феврале следующего года ГРУ оповестило своих венских представителей о том, что к нему поступили компрометирующие сведения относительно "Ваша". Суть их сводилась к тому, что в то время, как многие работавшие вместе с ним в Австрии в годы войны участники подпольных групп движения Сопротивления проваливались, "Ваш" каждый раз выходил сухим из воды. Возникали подозрения: не связан ли он с гитлеровцами? ГРУ предложило осторожно провести беседу с "Вашем" о его участии в Сопротивлении.

Беседа состоялась. Что-то в ней насторожило "Ваша" — он оборвал все контакты с Поповым. Лишь в ноябре Попов случайно встретил "Ваша" на улице в Вене, сделав попытку договориться о возобновлении сотрудничества. "Ваш", хотя и не сразу, согласился. Условились провести очередную встречу в начале декабря. "Ваш", по уговору, должен был "подхватить" Попова в условленном месте, подъехав на своем автомобиле.

Когда деловая часть разговора подходила к концу (Попов принял от "Ваша" подготовленное им агентурное донесение на хорватском языке — оно касалось американских военных перевозок из итальянских портов в ФРГ через Австрию), возле автомобиля неожиданно появились двое неизвестных в штатском. Распахнув дверцы с обеих сторон, незнакомцы плотно зажали Попова на заднем сиденье. Через сидевшего за рулем "Ваша", свободно владевшего немецким языком, они объявили Попову, что являются служащими австрийской полиции, и предложили ему проследовать с ними в ближайший полицейский участок советской зоны для установления его личности.

Когда автомашина миновала пределы 10-го района советского сектора Вены, Попов забеспокоился и потребовал объяснить, что, собственно, происходит, по какому праву он задержан и куда его везут. Один из неизвестных ответил, а "Ваш" перевел, что они направляются в Центральное полицейское управление Вены. "Ваш" в момент задержания был абсолютно хладнокровен, непрерывно подавая Попову знаки: ничего страшного, все будет в порядке.

По прибытии на место — это оказался участок американской военной полиции на Мариахильфен-штрассе — Попова провели в одну из комнат на первом этаже здания и обыскали, отобрав удостоверение личности, служебный пропуск, записную книжку и агентурное донесение "Ваша". Затем начался допрос: от Попова упорно добивались ответа, какую службу советской разведки он представляет в Вене, как давно с ней связан и с каким заданием прибыл в страну. Допрос продолжался с девяти вечера до трех часов утра, "давили" профессионально.

Похитители Попова в действительности оказались американцами; один из них свободно владел русским языком. Он прямо заявил, что слежка за Поповым велась непрерывно и им достоверно известно о его принадлежности к советской разведке; известны им и люди, с которыми Попов встречается в Вене и использует для получения интересующей Москву секретной стратегической информации, далее Попову рассказали о той "скверной истории", в которую он "дал втянуть себя": пойман в момент конспиративной встречи с поличным как шпион, пытавшийся выкрасть сведения, составляющие военную тайну Соединенных Штатов. В подобной ситуации ему грозит одно из двух: либо отправка в Штаты и там предание суду за шпионаж против американской армии, который по законам США карается смертной казнью, либо огласка в прессе: официальное сообщение о его добровольном бегстве из СССР. Наконец, его могут просто выдать советским властям как человека, попросившего политическое убежище. "Нужно ли говорить о том, на что вы в этом случае обрекаете свою семью и какая тяжелая участь ее ожидает?" — спросил в заключение американец и подвел черту: "При желании всего этого можно избежать. Нужно только быть откровеннее и сговорчивее. Все в вашей власти, и вы не можете этого не понимать".

Провокационная угроза возымела действие. Попов признался, что действительно является кадровым сотрудником советской военной разведки, направлен в Вену для работы в резидентуре ГРУ и в момент задержания проводил встречу со своим агентом. "Передо мной, — заявит потом Попов на следствии в Москве, — встала проблема: либо согласиться сотрудничать с американцами, либо отвергнуть их диктат и тогда, как я понимал, мне грозит быть тайно увезенным из Вены. Я смалодушничал и принял их вербовочное предложение".

Получив согласие растерянного подполковника, американцы предложили перенести продолжение разговора на ближайшие дни. Попов согласился. У него, если верить его словам, появилась надежда на то, что, оказавшись на свободе, он как-нибудь выпутается из злополучной истории, из которой, как ему казалось до этого, уже не было выхода.

Вернув Попову документы и текст агентурного донесения, американцы высадили его из машины поблизости от гостиницы и условились встретиться через неделю. По пути ему показали место встречи — кинотеатр "Оне паузе". Попов кивнул.

Понятно, что к моменту начала вербовочной акции венская резидентура ЦРУ располагала необходимой суммой сведений, позволивших составить достаточно полный и достоверный портрет Попова.

Наряду с "Вашем" определенную роль в изучении личности Попова сыграла жительница Вены, 24летняя сербка, уроженка Белграда Эмилия Коханек, работавшая референтом-переводчиком в комендатуре советских оккупационных войск в Австрии. Поначалу Попов поддерживал с ней оперативный контакт, необходимость которого обосновывал перед руководством возможностью использовать ее для наблюдения за местной югославской колонией; вскоре их отношения приняли интимный характер[2]. Их роман с первого дня находился в поле зрения австрийской полиции, на службе у которой в качестве тайного осведомителя под псевдонимом "Анни" состояла Коханек.