Империя смотрящего - Евгений Сухов

Странным это могло выглядеть только на первый взгляд и то для человека, который не имеет ни малейшего отношения к контрразведке. А она в своей практике знает и не такие занимательные вещи. Например, бывает так: работает себе человек где-нибудь в гардеробе какого-нибудь крупного государственного учреждения, подает пальто, вешалку оборвавшуюся может пришить при случае. И никто даже не подозревает, что невзрачный гардеробщик с проплешиной уже лет тридцать служит в разведке и обременен наградами и немалыми воинскими званиями. Дядька в карманах пошарит так, что никто и не заметит, а при надобности может зацепить на подкладку «жучок» величиной со спичечную головку.

Так что если покопаться в биографии Хрулева, так можно наверняка откопать в ней немало занимательных фактов. Темных пятен тоже предостаточно. Неделю назад одно было стерто. Маркелов попросил Самгина навести справки о Хрулеве. Как оказалось, интуиция его не подвела и в этот раз. Владимир Давыдович начинал с инициативника и подробно писал доклады в ФСБ о своих сокурсниках. Несколько раз в составе большой группы он выезжал в загранкомандировки. А вот цель этих поездок так и осталась нераскрытой и строго хранилась от всякого нежелательного любопытства грифом «Совершенно секретно». Так что не было ничего удивительного в том, что Хрулев оказался в отделе контрразведки компании «Плутос». И надо думать, что на фоне остальных сотрудников он смотрелся весьма достойно.

Журналисты вообще подходящий материал для разведки. Профессиональные навыки позволяют им быстро устанавливать контакт с незнакомыми людьми, причем совершенно разными как по воспитанию, так и по социальному уровню. К тому же они лучше других подмечают детали и способны приходить к весьма нестандартным обобщениям, что весьма важно в профессии разведчика. По-другому можно сформулировать так: нужно иметь наблюдательность и аналитический ум. Так что кандидатура Хрулева на место погибшего Чанышева наиболее вероятная. Значит, именно Хрулев и является наследником его служебных тайн. Где-то в сейфе Хрулева находится картотека Чанышева с разного рода информаторами да агентами влияния. И оставалось только гадать, каким образом он распорядится полученным наследством.

Первым в его списке наверняка значится Круглов Геннадий Федорович. Вряд ли Хрулев передоверит столь ценного агента кому-нибудь еще. На данный момент совершено неважно, каким образом осуществится связь между ними, но то, что она должна состояться в ближайшее время, не вызывает сомнения. Для этого есть объективные причины — положение компании не самое лучшее, и «Плутосу» следует проявить немало усилий, чтобы не оказаться на обочине. К тому же не совсем понятно, кто же займет опустевшее кресло генерального, но, судя по возне, которая наблюдается в «Плутосе», основная борьба еще впереди.

Маркелов прошел в смежную комнату и вытащил папку с зеленой обложкой. В ней хранилось дело Хрулева Владимира Давыдовича.

Все дела Захар разделил на несколько групп. В красной обложке находились досье на тех, кто представлял реальную опасность для компании. Таких людей набиралось немало, начиная от чиновников разных рангов и заканчивая милицейскими генералами, облеченными немалой реальной властью. В синих папках были досье на тех персон, что постоянно досаждали компании мелкими уколами, а кроме того, имели скверную привычку вступать в тайный союз с конкурентами. В зеленых папках находились досье тех людей, кто в силу своего служебного положения мог нанести «Российскому ковчегу» серьезный урон, но пока вел политику невмешательства.

В папках с белой обложкой лежали досье на сотрудников компании. Их благонадежность Маркелов помечал тем или иным количеством красных полос. И только досье генерального директора Беляева оставалось ослепительно белого цвета и очень напоминало простыню в канун брачной ночи. Вряд ли Борис Алексеевич испытал бы чувство восторга, если бы узнал, что начальник службы безопасности собирает досье и на него. Правда, его дело хранилось не в этой комнате, а очень далеко отсюда, надежно спрятанное от всякого постороннего взгляда.

Беляев не раз предлагал начальнику службы безопасности перенести все дела в компьютерные файлы. Однако Маркелов не торопился. Прекрасно знакомый с техническими новшествами, он справедливо полагал, что при нынешнем уровне технической мысли можно взломать практически любой код, а до источника информации можно добраться даже через розетку. Захар продолжал доверять старой раздолбанной пишущей машинке. «Уж как-нибудь по старинке, со старой пишущей машинкой. С проверенной машинисткой и без всяких копий!»

Открыв папку, Маркелов с интересом принялся рассматривать фотографии, сделанные несколько дней назад. Хрулев после устранения Чанышева сразу попал под пристальное наблюдение. Вот он во время панихиды: спокойный и одновременно какой-то торжественный. Правильные черты лица хранили отпечаток скорби, чувствовалось, что смерть начальника застала его врасплох.

Еще две фотографии, с разницей всего лишь в несколько часов. Совершенно другая ситуация. В этот раз Хрулев оказался гостем какой-то частной вечеринки, а у него на коленях сидела красивая полуголая блондинка с длинными волосами. Судя по его сверкающим глазам, он был совершенно не против подобной близости. Если вдуматься, то это вполне в российских традициях, когда похороны перерастают в многошумные застолья с бесцеремонным ухаживанием.

Фотографии наводили на самые различные размышления. В день похорон рабочий день в компании «Плутос» закончился ближе к полуночи, и, если исходить из той информации, которой располагал Захар, решался вопрос о назначении нового генерального директора. Хрулев был на том заседании и коли уж нашел после этого время для ощупывания молодой плоти, то был вполне доволен состоявшимся решением.

Закрыв папку, Маркелов положил ее на место.

Беляев собирался расширять полномочия Круглова: ввести его в состав учредителей, спихнув на него значительную часть мелких проблем (весьма рискованное предприятие). Но прежде его следовало пробить на вшивость.

«Плутос», как и «Российский ковчег», кроме продажи сырья, занимался еще и тем, что торговал отечественными самолетами в третьих странах. Весь казус ситуации заключался в том, что само правительство не всегда может продавать военную технику напрямую, а потому были организованы компании, способные выступить в роли посредников, — «Российский ковчег» и «Плутос» подходили для этого едва ли не идеально. Другое дело, что подобный рынок весьма узок, а потому между фирмами из-за выгодных контрактов всегда происходит нешуточная борьба с привлечением агентов влияния в правительстве. В выигрыше оказывалась та компания, что проявляла большую изворотливость.

«А что, если через Самгина подбросить Хрулеву информацию о том, что правительство хочет продать в Индию с пяток реактивных самолетов и посредниками видит „Российский ковчег“? — задумался Маркелов. — Подобная сделка позволяет заработать с десяток миллионов долларов, а кроме того, поднимает рейтинг компании в международных кругах, что, в конечном счете, приводит к новым финансовым вливаниям. Если Круглов действительно агент влияния в нашей компании и работает на „Плутос“, то Хрулев непременно захочет встретиться с ним и удостовериться в правдивости информации. Если контакт подтвердится, то в этом случае от Геннадия Федоровича придется избавиться, и, возможно, самым радикальным образом».

Достав фотографию Круглова, Маркелов некоторое время разглядывал его интеллигентное лицо. Неужели он тот самый «бубновый туз», за которым он охотится последние месяцы?

Швырнув фотографию в ящик стола, Маркелов поднялся. Ладно, разберемся по ходу дела!

Маркелов нервно вскинул руку, глянул на часы. Самгин опаздывал уже на пятнадцать минут. В любом другом случае он отыскал бы слова, чтобы поставить информатора на место, но с Иваном Гурьевичем подобный номер не проходил. Следовало играть уже сложившуюся роль и делать вид, что отношения между ними сугубо приятельские и поручения, что Самгин выполняет порой по просьбе Маркелова, не что иное, как оказание любезности.

Парк был почти пустым. Идеальное место для встречи с агентом. И Маркелов изнывал бы от навалившегося безделья, если бы не группа девушек на волейбольной площадке. Захар болел за тех, что были в желтых майках. Среди них выделялась девушка с десятым номером, с точеной фигурой. При каждом ударе по мячу ее груди волнующе подрагивали, зрелище завораживало.

— Я вижу, что ты не скучаешь, — раздался голос рядом.

Маркелов обернулся. Это был Самгин собственной персоной. Захар улыбнулся:

— Есть на что посмотреть.

— Я тоже так считаю. Что-то наши встречи участились. — Губы Ивана скривились в саркастической усмешке. — Если выражаться оперативным языком, то мы перешли от эпизодических контактов к регулярным.