Сборник "Этические уравнения" - Василий Головачев

И все же что-то мешало Арсению Васильевичу жить свободно, строить планы, размышлять о своем положении, а главное – реально менять это положение. Как только он начинал всерьез строить какие-то планы, в правом виске зарождалась странная пульсация, росла опухоль, не прощупываемая пальцами, но ощущаемая, как застрявший в голове осколок гранаты, и все становилось плывущим, нереальным, надуманным и ненужным. Словно срабатывал некий предохранитель, спасающий мозг от перенапряжения и отключающий сознание во имя благородной цели защиты психики от шизофренического синдрома.

Так и летели дни, вплоть до шестнадцатого сентября, пока Арсений Васильевич не понял, что больше так жить – как трава – нельзя.

КАРУСЕЛЬ

Несколько дней Максим метался по Москве в поисках подходов к своему бывшему месту работы. Только там он мог получить доступ к секретным файлам оперативного компьютера и найти координаты местонахождения Марины.

Сначала он попытался как ни в чем не бывало поговорить с секретаршей Отдела Александрой, которую все за глаза называли Гидрой. Однако она действительно оказалась достойным представителем экзотической фауны, знающим свое ремесло и положение, и, сразу сориентировавшись, предложила Разину явиться на переговоры с начальством. Пришлось пообещать ей, что он так и сделает в ближайшее время. На вопрос же Максима: где содержится Марина Гольцова, задержанная спецгруппой, – Гидра ответила, что ничего об этом не слышала. Соврала, конечно. Она всегда была в курсе всех дел, которые планировал полковник Пищелко.

После этого Максим по очереди обзвонил своих бывших подчиненных и узнал о них много нового – по отношению каждого к возникшей проблеме.

Райхман-Штирлиц, который, как оказалось, заменил Разина на посту командира группы, посоветовал ему сдаться и пообещал содействие. Местонахождения Марины он не знал либо не захотел сказать, чтобы лишний раз не рисковать своим положением.

Писатель-Пашкевич также не смог помочь бывшему командиру, так как был переведен в другое подразделение и занимался совсем иными делами, не связанными с контролем экстрасенсов.

Шаман слышал о задержании дочери Гольцова и даже указал примерный район ее содержания – Бескудниково. Однако точные координаты учреждения – то ли спецклиника, то ли СИЗО, то ли база ФСБ – сообщить не смог, хотя и пообещал выяснить, как он выразился, «по своим личным каналам».

А Кузьмич – простая душа – обрадовался звонку командира и с ходу предложил провести операцию по освобождению Марины. Правда, куда ее упрятали порученцы полковника, он тоже не знал.

– Спасибо, Веня, – прочувственно ответил Максим. – Ты всегда любил драйв. Возможно, еще придется идти этим путем, но сначала я попробую мирные варианты.

Шаман позвонил на следующий день:

– Командир, Марину Гольцову вчера перевезли на дачу полковника Пищелко, улица Шишкина, двенадцать.

– Где это? – не сразу сообразил обрадованный и озадаченный одновременно Максим.

– Поселок Академии телевидения, недалеко от метро «Войковская». Учти, дача охраняется не хуже Кремля, лучше туда не соваться.

– Почему ты думаешь, что я туда сунусь?

– Есть такое подозрение.

Максим хмыкнул:

– Может, подскажешь другой способ вызволить Марину?

– Пока нет, – серьезно ответил Итигилов. – Обещаю подумать.

– Ладно, думай, время еще есть. Вот если бы удалось раздобыть чертежи дачи или хотя бы карту расположения охранных систем.

– Вряд ли, – с сожалением сказал Шаман. – К таким секретам я не допущен. Единственное, что я могу сделать, это указать примерное сосредоточение охраны.

– Спасибо и на этом. Когда к тебе можно подойти?

– Вечерком, часов в девять, можем встретиться у метро «Октябрьское Поле».

– Хорошо, не возражаю, встретимся у книжного магазина в девять.

Шаман действительно появился возле метро точно в указанное время и передал нарисованную от руки схему расположения объектов на территории дачи начальника Отдела. Они сели в кафе на перекрестке улиц Народного Ополчения и маршала Бирюзова, и Максим начал изучать схему, слушая объяснения как всегда невозмутимого Ивана-Доржо.

Шаман постарался на славу, поэтому схема была сделана тщательно и подробно, что говорило о немалых возможностях штатного экстрасенса Отдела. По его признанию, он дважды обошел поселок телеакадемиков на «Войковской», чтобы уточнить «кое-какие детали», и этого вполне хватило для составления схемы.

Дача полковника Пищелко представляла собой комплекс строений, соединявшихся крытыми переходами, и занимала площадь в десять соток. Комплекс имел двухэтажный коттедж со спальнями, гостиными, каминным залом, ванными комнатами и бассейном, а также два жилых бунгало для гостей, дворик с фонтаном, столовую, беседку, еще один отдельный бассейн с проточной водой и два гаража: подземный и небольшой наземный. Плюс винный подвал и летняя кухня. Плюс красивый «фонарик» на крыше с самым настоящим телескопом. По слухам, полковник Пищелко любил в ясные ночи наблюдать за звездами.

– Здорово! – не удержался от восклицания Максим, выслушав Шамана. – Такая дача стоит немалых финансовых вливаний. Интересно, откуда у нашего усача такие средства?

Итигилов промолчал. Вопрос был задан не ему.

– Ладно, пошли дальше, – махнул рукой Максим. – Где сидит охрана?

Шаман показал крестиками места расположения постов охраны. Всего их было четыре, не считая сторожа у ворот центрального входа на территорию дачи.

– Системы защиты?

Итигилов покачал головой:

– Точно сказать не могу, однако предполагаю наличие системы телекамер по периметру и системы электронных датчиков, следящих за окнами всего комплекса. Плюс две сторожевые собаки.

– Собаки – это плохо, – приуныл Максим. – С детства не люблю злобных тренированных псов. Один такой чуть не загрыз соседскую девочку, и я на всю жизнь запомнил этот дикий случай. Боюсь, дача неприступна. Разве что украсть в какой-нибудь воинской части танк и заехать на дачу на танке?

Иван-Доржо усмехнулся:

– Такое возможно разве что в голливудской лабуде. Можно попробовать проникнуть туда другим путем.

– По воздуху? Вертолетом? – скептически поджал губы Максим.

– Под землей, по канализационной трубе.

Максим покачал головой:

– Такая же голливудская лабуда. Для этого как минимум надо знать схему местных коммуникаций.

– Попроси Гену, у него есть какие-то связи в Горводоканале, а уж они-то наверняка имеют схему канализации на «Войковской».