Туман. Квест «Похититель Душ» 1 - Ник Демин

— Вам объяснить куда мы пришли? — вежливо спрашивает эта сука. — Хотя вижу, что не стоит, — посмеивается, заметив мою реакцию.

Меня отцепляют о ядра и прицепляют к кольцу в полу, дав возможность двигаться как собаке на цепи. Я украдкой озираюсь: трое человек не обращая внимания ни на что, занимаются какой-то машиной. Похоже они техобслуживают эту заразу. Сопровождающие нас лица, рассеялись по разным углам, не мешая нам.

Блики открытого огня в камине, скачут по стенам, обманывая глаза и перевирая действительность. Мне становится так страшно, что я невольно писаюсь. Недовольно поморщившись на резкий запах, Аллонсио подходит к большому столу, на который навалена груда тряпья и гладит что то с милой, чуть рассеянной улыбкой.

— Всего лишь череп, обтянутый кожей и поросший волосами, но как прекрасен!!

— Посмотри на неё, — сила приказа в голосе такова, что меня словно подбрасывает, заставляя всматриваться в помещение пыточной (или пытошной, потому как булочная или булошная? Странно, что в такой момент я могу думать о такой фигне). — Вот всё, чего ты смог добиться!!

С этими словами он приподнимает за волосы голову этой дурочки, столь неосмотрительно поверившей мне.

— Не желаете ли посмотреть поближе?

Я интенсивно трясу головой, но кажется, что моё нежелание ничуть не учитывается в стенах данного учреждения. Меня подволакивают к разделочнму столу, практически такому же как у нас в прозекторской. Разница вся в том, что мы на нём трупы разделывали, а здесь совсем наоборот. Жестом фокусника он срывает покрывало со стола.

Вы видели как студенты биохимфака препарируют лягушку, чтобы всё было на виду, красиво разложено и при этом почти функционировало? То же самое и с нею, она ещё была жива, хотя даже кости на руках и ногах с одной стороны были оголены на аккуратно разложенном мясе.

Она ещё попыталась улыбнуться при виде меня и прошептать что-то вроде:

— Прости, милый…

Меня передёрнуло.

Хотеть я её уже не хотел.

— Впрочем, какая разница, — мелькнула мысль, — вряд ли на выходе я буду представлять иной набор полуфабрикатов. — Так что жалеть её бессмысленно, так же как и себя самого.

Я не видел смысла в том, что он сейчас делал. Пугать меня не обязательно, я и так напуган выше крыши и, несмотря на надежду. В живых они меня не оставят, это дали мне понять однозначно. Мысленно я уже согласился почти со всеми требованиями, которые мне могли выставить, мучиться не хотелось.

Вглядывающийся всё это время мне в лицо Аллонсио удовлетворённо кивнул:

— Тебя сейчас отведут обратно в камеру, а после мы с тобой ещё побеседуем.

Меня лишили, как они сказали «колдовских способностей, коими я с помощью чернокнижия, стремился овладеть неискушенными умами, и склонить их к службе Антихристу». Честно говоря наплевать, я бы и без них обошелся, просто способ, которым все это было проделано вызывал боль и ужас. Если кто скажет, что это процедура магическая и он видел магов, сошедших с ума, от потери своей силы — то я ему поверю. С одним лишь исключением, какая, к черту, магия?! Все элементарно просто, я на себе испытал. Происходило это приблизительно так, меня отволокли в ту же пыточную, по которой до этого любезно устроили экскурсию и тупо повесили на дыбу. Знаете такая штука, связывают за спиной руки и вешают так, чтобы они были за головой. Для чего? Как показал один из присутствующих святых отцов — я очень слабенький маг, поэтому достаточно нарушить мне концентрацию, как я не смогу колдовать. Поверьте мне, постоянная тупая боль отличная вещь, которая сбивает концентрацию. Один из инквизиторов сказал, видимо пожалев, что с сильными колдунами способы подавления гораздо страшнее. Не поверите, но я не стал пытаться узнать об этих способах, мне хватило дыбы.

Раннее утро, мне так показалось, потому что я спал. В моей камере окон нет, да и зачем? Преступники такого ранга, долго не живут. Правда тогда я этого не знал, а объяснить мне никто не удосужился, может тогда бы я попытался что-нибудь сотворить. Меня утаскивают на очередной допрос, допросная, как мне сказали называть пыточную, теперь другая. Та больше была похожа на музей, знаете, такой пугательный. Здесь же всё попроще. Обычная комната со столами и стулом для допрашиваемого, на котором могут монтироваться страшные вещи. В комнате двое человек, вообще то трое, но третий в качестве мебели, он помогает мне говорить. Один допросчик, один следователь, один палач. Следователь строит план допроса, разговаривает, сочувствует мне; допросчик пишет. Палач в основном скромно сидит за моей спиной. Моя готовность говорить без палача здесь воспринимается как шутка. Первое, что со мной делают при допросе — причиняют боль. Причём чередуют виды пыток, твари.

Вот и сегодня, усадили в кресло, зафиксировали и… Берется коловорот, ну типа такой ручной дрели, голова вставляется в специальные зажимы и крутится. Коловорот, а не голова. Было больно, я вопил как резаный. Двое морщились но терпели, наконец следователь сказал:

— Ну хватит, наверное.

Допросчик кивнул, палач ослабил зажимы, не снимая конструкцию. Следователь грустно осмотрел всю эту картину и сказал:

— Ну что начнём с Божьей помощью, — и повалились вопросы.

Вопросы задавались обо всём, и по порядку и вразбивку. Поначалу я пытался врать, но когда боль зашкаливает, то сосредоточиться на вранье не получается. Причём эти суки отлично умели вырабатывать условный рефлекс. Мои показания обрабатывались видимо целым подразделением местных аналитиков, которые и составляли сам план допроса. Сами вопросы, вызывающие сомнение, переделывались и задавались в другой интерпретации, с другим наполнением и так далее. Если же в ответах было достаточно большое расхождение, то меня начинали допрашивать с применением силовых методов. Поэтому вскоре, даже если я хотел соврать, то у меня элементарно не хватало духу.

Из меня вытянули всё, что только можно, даже пытались заглянуть в те времена, которые я не застал, тогда ещё не будучи владельцем своего тела. Единственное на чём я стоял твёрдо — это на том, что я, это я. И что до нанесённого мне удара, в самом начале карьеры здесь, я ничего не помню. Поначалу я хотел рассказать всё, и что я из другого мира и так далее, но потом до меня дошло, что я становлюсь не просто преступником у которого есть милипизерный шансик отмазаться, а одержимым бесом. Экзорцизм же здесь проходил гораздо суровее, чем у нас, по сравнению с ним, мои пытки были как добрый следователь. Так что относительно себя я держал рот на замке, а про всё остальное кололся, выкладывая даже то, о чём меня не спрашивали.