Право на счастье - Кейт Коскарелли

Во всем этом есть большая заслуга Дрейка. Он всегда был для них примером. Дети для него были важнее любых дел, его не утомляли ни их вопросы, ни их рассказы, и он отвечал доверием на доверие, стараясь передать им весь свой опыт и знания.

В возникшей ситуации что-то не так. Никогда, никогда не отдал бы Дрейк управление состоянием семьи кому-то другому. Он доверял дочери и сыну. В их жилах текла его кровь. Быть может, он и сомневался в способностях жены, но знал, что его настоящее состояние — это его семья, а не миллионы долларов.

Пич снова набрала номер Хораса. Уже три, а он и не думает ничего предпринимать. Терпение Пич было на исходе. Секретарша Хораса уведомила ее, что у него совещание, заверив при этом, что сообщение Пич было передано шефу вовремя.

— Прошу вас прервать его выступление, — потребовала Пич, — я должна переговорить с ним сейчас же, сию минуту! Это важно!

В голосе ее зазвучали стальные ноты. Если эта дама не передаст Хорасу трубку немедленно, Пич, ей-богу, пойдет на штурм его офиса.

— Простите, миссис Малони, он дал мне категорическое указание не…

Пич взорвалась:

— Хватит с меня вашей чепухи! Или вы передаете ему трубку сейчас же, или я найду себе другого адвоката!

Пич самой не верилось, что ее голос может звучать так резко, так требовательно. Никаких просительных интонаций! Несколькими секундами позже в трубке послышался голос Хораса. Пусть говорят, что мед полезнее, зато уксус действеннее, в чем она только что и убедилась.

— Пич, милая, вокруг чего весь этот шум? Ты насмерть перепугала мою секретаршу.

Пич решила не менять тона, который только что себя оправдал:

— Хорас, какого дьявола вы не прислали договора, которые должны быть у меня еще вчера?

— Успокойся. Я принесу их сам вечером. Может быть, мы сможем поужинать вместе, а я тем временем поясню все темные места…

Пич резко оборвала, оскорбленная его «отеческой» манерой разговаривать:

— У меня другие планы на вечер, Хорас, и кроме того, я умею читать по-английски. Они ведь написаны по-английски, не так ли? Или вы пришлете их мне в течение часа, или я сама за ними приеду.

Бросив трубку на рычаг, она упала в кресло. Теперь совершенно ясно, в этих документах есть что-то, чего Хорас не хочет ей показывать. Какой она была идиоткой, не изучив их сразу! Больше она не станет вести себя столь наивно. Никогда нельзя выпускать поводья из рук. Может быть, до сих пор она не слишком разбиралась в экономике и финансах, но, черт побери, она не так глупа, чтобы не суметь понять суть достаточно быстро.

В пять минут четвертого Пич позвонила Майлзу:

— Майлз, подгони машину к дому и приготовься отвезти меня кое-куда. Поездка будет недолгой.

Пич взглянула в зеркало. Вполне подходящий костюм для боя. Пройдясь щеткой по волосам и чуть подкрасив губы, Пич подхватила серый жакет и направилась к выходу. В дверях она снова оглянулась на свое отражение в зеркале. Сердитый блеск в глазах, решительно сжатые губы. Процедив сквозь зубы: «Сейчас я их сделаю», — она рванула на себя дверь и вышла из комнаты. Майлз уже ждал ее.

— У вас все в порядке, мадам?

— Будет в порядке! Сара, если мы через час не вернемся, вызовите, пожалуйста, полицию в офис мистера Беллера. Возможно, будет насилие.

Сара с озадаченным видом открыла им дверь, и Пич с Майлзом зашли в лифт. «Как приятно бывает позлиться, — подумала Пич, — теперь понятно, что значит «упиваться, гневом», не зря мужчины любят давать выход агрессивности». В вестибюле Пич неожиданно столкнулась с Хорасом. Она даже испытала разочарование — готовиться к трудной битве и победить, не начиная сражения.

— Хорас, как же вы решились приехать сами? Насколько я понимаю, вы были так заняты, что не могли даже поднять трубку?

— Пич, дорогая моя, вы были так взволнованы, что я начал беспокоиться о вашем здоровье. Поэтому я приехал к вам, оставив все дела.

— Я прекрасно себя чувствую, Хорас. Зря волновались. Вы привезли документы?

— Остынь, Пич. Ты выглядишь так, будто готова подраться. Да, я все привез. А теперь позволь мне пройти к тебе наверх, не надо устраивать сцены на публике.

Хорас взял ее под руку и повел к лифту, но она выдернула руку:

— Не думаю, что хочу общаться с вами у себя. Давайте бумаги и уходите. Я их прочту сама, и если я что-нибудь не пойму, будьте уверены, сразу позвоню вам.

Хорас молча передал ей кожаный кейс.

— Там все договора? — спросила она.

Он только выдавил из себя скупое «да», не решившись на дальнейшие комментарии.

— Хорошо. И еще: передайте секретарше, чтобы впредь она связывала нас без промедлений. Все, можете уезжать отсюда. И вы, Майлз, можете ставить машину в гараж. Она нам пока не понадобится. Спасибо, — добавила Пич, обращаясь к своему шоферу.

Поднявшись к себе, Пич не могла сразу же приняться за изучение документов. Она чувствовала душевный подъем. Да, ярость иногда бывает весьма приятна. Почему считается, что открытое выражение подобных чувств чисто мужская прерогатива?

Пробираясь сквозь дебри юридических терминов, Пич страницу за страницей изучала условия траста. У нее создалось впечатление, что странная терминология создана скорее для того, чтобы запутать, чем для того, чтобы прояснить. Однако довольно скоро ей удалось перевести сложный юридический язык на обычный английский. Пич со словарем постигала смысл каждой фразы документа и только поздним вечером наконец нашла то, что искала: ключ к управлению делами, ту путеводную нить, что бросил ей Дрейк. Вот она, спасибо тебе, дорогой!

Счастливая и окрыленная, Пич подошла к телефону. Стив, наверное, уже спал, он был жаворонком. Но ничего, новость стоит того, чтобы разбудить сына. После нескольких долгих гудков в трубке раздался его сонный голос.

— Стив, милый, прости, что я тебя разбудила, но мне нужна твоя помощь.

Парень мгновенно проснулся.

— Ну конечно, мама. Что случилось? — тревожно спросил он.

— Послушай, я тебе прочитаю, и скажи мне, что это значит.

Пич прочитала ему ключевой параграф. Стив ответил без колебаний:

— Это значит, что ты, как супруга собственника траста, имеешь право заменить одного или другого, а также обоих сразу трастеров в силу любых причин, которые ты найдешь основанием для замены. Мама, это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой!

Пич придерживалась той же трактовки параграфа, дающего право супруге покойного по ее усмотрению распоряжаться всем имуществом траста.

— Стив, ты понимаешь, что это значит?

— Конечно! Отец никогда бы не дал право распоряжаться собственностью семьи никому другому, кроме тебя, или, в случае твоей смерти, Анны и меня, когда мы достигнем тридцатилетнего возраста. Правильно?