Шмяк - Терри Пратчетт

В долине никто не селился надолго — по крайней мере, если не умел летать. Гномы пытались приручить реку еще до первой битвы. Ничего не вышло. Сотни гномов и троллей смело во время знаменитого паводка. Большинство так и пропали. Река унесла их в подземные пропасти, ямы и пещеры и погребла навеки.

В долине были места, где брошенный в воду цветной поплавок выплывал в десяти ярдах ниже по течению лишь через двадцать минут.

Ваймс прочел, что сам Эрик видел этот фокус в исполнении проводника, который потребовал полдоллара за демонстрацию. Да, в долине частенько бывали гости — туристы, поэты и художники, искавшие вдохновения на фоне сурового первобытного ландшафта. И были проводники, которые приводили их сюда (за немалые деньги). За несколько долларов сверх таксы они рассказывали историю Кумской долины. Они утверждали, что вой ветра и шум реки доносят звуки древней битвы, продолжающейся и в посмертии. Быть может, гномы и тролли, которых забрала долина, по-прежнему ведут бой — где-то внизу, в темном лабиринте пещер и грохочущих подземных потоков.

Один из проводников рассказал Эрику, что однажды в детстве, когда стояло холодное лето и талых вод было относительно немного, он спустился на веревке в дыру (как всегда бывает в подобных случаях, история Кумской долины была бы неполной без слухов о несметных сокровищах). Так вот, он самолично слышал шум битвы и крики гномов. «Чесслово, сэр, у меня аж волосы дыбом встали, сэр, ну спасибо вам, сэр…»

Ваймс сел поудобнее.

Правда ли это? Если бы проводник прошел чуть дальше, возможно, он набрел бы на тот самый говорящий куб, который несчастный Методия Плут забрал домой. Но Эрик решил, что у него просто пытаются выклянчить еще несколько долларов, не исключено, конечно, и все же… Нет, куба, несомненно, уже там не было. Но мысль интересная.

Окошечко со стороны кучера открылось.

— Мы выехали из города, сэр, и дорога впереди пуста, — сообщил Вилликинс.

— Спасибо. — Ваймс потянулся и посмотрел на Сибиллу. — Вот теперь-то мы и выясним, в чем штука. Держи Юного Сэма.

— Наверн не станет устраивать ничего опасного, Сэм.

— Не знаю, право, — ответил Ваймс, открывая дверцу. — Во всяком случае, нарочно наверняка не станет.

Он подтянулся и выбрался на крышу кареты, ухватившись за руку Детрита.

Карета катила себе. Солнце сияло. По обе стороны дороги тянулись капустные поля, насыщая воздух нежным ароматом.

Ваймс устроился рядом с Вилликинсом.

— Так, — сказал он. — Все держатся крепко? Тогда валяй!

Вилликинс щелкнул кнутом. Карету дернуло, когда лошади налегли на постромки, и Ваймс почувствовал, как они набирают скорость.

И все? Он ожидал чего-то более впечатляющего. Они двигались быстрее, да, но ничего волшебного в этом не было.

— Примерно двенадцать миль в час, сэр, — сказал дворецкий. — Неплохо. Они хорошо бегут без…

Что-то такое происходило с упряжью. Медные диски засверкали…

— Гляньте на капусту, сэр! — крикнул Детрит.

По обе стороны дороги капуста начала взрываться и взмывать в небо. Лошади бежали все быстрее…

— Я понял, капуста — это наше топливо! — заорал Ваймс, перекрикивая ветер. — А…

Он замолчал. Две передние лошади неторопливо поднимались в воздух. Две задние, у него на глазах, последовали их примеру.

Ваймс рискнул обернуться. Вторая карета не отставала. Он отчетливо видел розовое лицо Фреда Колона, на котором застыл немой ужас.

Когда Ваймс повернулся обратно, все четыре лошади уже оторвались от земли.

Их возглавляла пятая — огромная и прозрачная. Ее было видно только благодаря пыли да случайным солнечным бликам на невидимом крупе. По сути, это был образ лошади, скорость лошади, дух лошади, та ее часть, которая оживает в порыве ветра. Это была, можно сказать, Лошадь как чистая субстанция.

Почти все звуки замерли. Видимо, они не могли угнаться за каретами.

— Сэр? — негромко произнес Вилликинс.

— Что? — ответил Ваймс, у которого слезились глаза от ветра.

— Последнюю милю мы проделали меньше чем за минуту. Я засек время между придорожными столбами.

— Шестьдесят миль в час? Чушь какая. Карета не может ехать так быстро!

— Как скажете, сэр.

Мимо пролетел придорожный столб. Вилликинс услышал, как Ваймс вполголоса считает. Вскоре мелькнул еще один.

— Волшебники, а?.. — слабо сказал Ваймс и вновь уставился вперед.

— О да, сэр, — отозвался Вилликинс. — Могу ли я посоветовать, чтобы мы, оказавшись в Квирме, ехали напрямик?

— Там же сплошные рытвины.

— Я знаю, сэр. Но нам все равно, — заметил дворецкий, не сводя глаз с бесконечной дороги впереди.

— Ну ладно. Если не сбавлять скорости на ухабах…

— Я косвенным образом имел в виду тот факт, сэр, что мы вообще не касаемся земли.

Ваймс, осторожно ухватившись за поручень, посмотрел вниз. Колеса лениво вращались. Дорога превратилась в расплывчатую ленту. Впереди невозмутимо скакала призрачная лошадь.

— В окрестностях Квирма уйма придорожных трактиров, — сказал Ваймс. — Э… мы сможем остановиться на обед?

— И даже на завтрак, сэр. Впереди почтовая карета, сэр! Держитесь!

Маленькая черная коробочка на дороге становилась все больше. Вилликинс дернул вожжи, Ваймс увидел, как лошади встали на дыбы — и почтовая карета превратилась в исчезающую точку, быстро скрывшуюся в дыму горящей капусты.

— Ети столбы прям так и мелькают, — спокойно заметил Детрит.

Позади него на крыше кареты, крепко зажмурившись, ничком лежал юный Кирпич. Он никогда еще не видел, чтобы небо смыкалось с землей. Он с такой силой вцепился в медные поручни, что на них остались отпечатки пальцев.

— Может, притормозим? — предложил Ваймс. — Осторожно! Повозка!

— Колеса перестанут крутиться, только и всего, сэр! — крикнул Вилликинс, когда воз с сеном пролетел мимо и исчез позади.

— Попробуй слегка натянуть вожжи!

— На такой скорости, сэр?

Ваймс открыл окошко. Сибилла держала Юного Сэма на коленях и надевала на него шерстяной свитер.

— Все в порядке, дорогая?

Сибилла подняла голову и улыбнулась.

— Чудесная мягкая езда, Сэм. Кажется, мы довольно быстро едем.

— Э… сядь, пожалуйста, спиной по ходу, — попросил Сэм. — И держи Юного Сэма покрепче. Сейчас может тряхнуть.

Он проследил, чтобы жена пересела, закрыл окошечко и крикнул Вилликинсу:

— Давай!

На первый взгляд ничего не случилось. Дорожные столбы продолжали проноситься мимо.

Потом полет замедлился, и в полях по обе стороны дороги сотни капустных кочанов взмыли в небо, оставляя за собой дымный след. Призрачный конь исчез, лошади плавно устремились к земле и превратились из летящих статуй в скачущую полным галопом упряжку. Карету даже не тряхнуло.