Электронная совесть (сборник) - Илья Варшавский

– Спокойно, Климов! Глотайте, глотайте. – Врач вынул у него изо рта ложку и взглянул на часы, проверяя пульс. – Сколько вам лет?

– Там написано… пятьдесят два.

– Вы же давно имеете право на пенсию. Какого черта…

– Я не могу.

– Глупости! – Врач подошел к столу и открыл личное дело, – С моей стороны было бы преступлением выпустить вас в полет. Ничего не поделаешь, батенька, возраст есть возраст. Сколько лет вы летаете?

– Тридцать… из них три – в резерве.

– Вот видите, – он перелистывал послужной список, – две аварии за последние пять лет, а до этого… постойте! Вы что, и есть тот самый Виктор Климов?!

– Тот самый.

Врач тихонько свистнул.

«Решайся, пилот! Это твой последний шанс».

– Один рейс. Очень прошу вас…

– С кем вы летите?

– Первый пилот – Притчард.

– Хорошо, – помедлив мгновение, он поставил размашистую подпись на путевке, – я поговорю с ним, чтобы он вас щадил, особенно на перегрузках. Счастливого полета!

– Спасибо!

– Минутку! Вы помните наш уговор? Последний рейс. Вот таблетки. Без особой надобности не принимайте. Так помните?

– Помню.

– Простите, вы Притчард?

Широкоплечий верзила, расправлявшийся с полукилограммовым бифштексом, поднял рыжеволосую голову.

– Угу.

– Виктор Климов. Назначен к вам вторым пилотом.

Притчард исподлобья бросил на него взгляд. Уважение пополам с жалостью. Самые опытные всегда смотрели на него таким взглядом.

– Очень приятно. Садитесь. Что вы будете есть?

– Спасибо, я никогда не ем перед стартом.

– Напрасно. Может быть, кофе?

– Я уже пил.

Первый пилот молча жевал.

«Начальство, – подумал Климов, – сосунок, а начальство».

– Вы летали на шестой серии?

Климов замялся.

– Вообще не приходилось, но я прошел курсы переподготовки.

– Великолепно, – В голосе Притчарда было все, что угодно, кроме восторга.

– Старт в двадцать три тридцать, – сказал он, отодвигая тарелку. – Сейчас объявят посадку. Я пойду оформлю документы, а вы пока проверьте укладку груза.

– Я не должен присутствовать при посадке?

– Нет, там Рита, она справится.

Объявили посадку, и пассажиры устремились к выходу на летное поле. Климов зашел в бар.

– Я улетаю на ноль шестнадцатом.

– Ох, Витька! – радостное выражение на лице Ружены быстро сменилось тревожным. – Да разве ты можешь такой?!

– Ерунда. Врач сказал, что я вполне в форме.

– Ну, поздравляю! – Она перегнулась через стойку и неловко чмокнула его в щеку. – Буду ждать.

– Прощай.

– Подожди, Витенька. – Она торопливо расстегнула халат и оторвала пуговицу от блузки. – На счастье!

Благодарить не полагалось.

У служебного выхода он небрежно показал дежурному путевку.

– Летите, Климов?

– Лечу, вторым пилотом на ноль шестнадцатом.

– Вторая площадка налево.

Климов вышел на поле. Вдали, за железобетонной оградой, высилась стальная громада стартовой башни с устремленной ввысь ракетой.

Он поднял голову и посмотрел на маленькую красноватую звездочку в небе.

«Тебе здорово повезло, пилот!» – Рука нащупала в кармане пуговицу и судорожно сжала ее.

У подножия башни высокая тонкая стюардесса усаживала пассажиров в лифт.

Климов взглянул наверх и направился к трапу.

Он уже был на высоте грузового отсека, когда вновь почувствовал тяжелый, горький комок в груди. Прислонившись к перилам, он взглянул вниз и сжал зубы, чтобы побороть головокружение. Только этого не хватало. Неужели боязнь высоты?! Он поднял взгляд вверх, и вид мерцающих звезд неожиданно принес облегчение…

Грузовой отсек был забит до отказа. Путаясь в многочисленных оттяжках креплений, Климов ползком пробрался в кормовую часть. Кажется, все в порядке, можно идти в кабину.

– Вот черт! – Выбираясь через люк в тамбур, он ударился головой об один из оцинкованных ящиков, укрепленных по стенам. – Однако загрузочка выше нормы!

После полумрака грузового отсека матовый свет плафонов салона казался нестерпимо ярким. Последние пассажиры усаживались в кресла. Стюардесса разносила на маленьком подносе розовые пилюли стартового наркоза.

Идя по проходу, он увидел марсианку. Она посмотрела на него внимательным, изучающим взглядом и насмешливо улыбнулась.

Первый пилот был уже на месте. Климов сел в свое кресло и застегнул ремень. Притчард вопросительно на него посмотрел.

– Все в порядке, но мне кажется, что загрузка превышает допустимую для кораблей этого класса.

Притчард хмыкнул.

– Не беспокойтесь. Есть разрешение инспекции.

В двери появилась голова стюардессы.

– Все! Двадцать шесть пассажиров.

– О’кэй!

Притчард включил микрофон, но вдруг передумал и вновь щелкнул тумблером.

– Слушайте, Климов. Вы ведь опытный астролетчик. Еще в академии я изучал ваши полеты… Вам нечего меня стесняться… Мне говорил врач… Может быть, стартовый наркоз?..

– Чепуха! Я себя отлично чувствую.

– Как знаете. – Он нагнулся к микрофону. – Я ноль шестнадцатый, прошу старт.

– Ноль шестнадцатый, даю старт! – раздался голос в динамике. – Пять… четыре… три… два… один… старт!

Стрелка указателя ускорения медленно тронулась с места и, нерешительно задержавшись на какое-то мгновение, стремительно двинулась дальше.

Климов почувствовал на себе взгляд Притчарда и улыбнулся слабой, вымученной улыбкой. Затем, выждав немного, вытащил из-за обшлага таблетку и отправил ее в рот налитой свинцовой тяжестью рукой.

Первый пилот внимательно глядел на щит приборов. Прием допинга на взлете и посадке был категорически запрещен уставом.

Действие таблетки сказалось мгновенно. Теперь вибрация и тяжесть не казались такими мучительными.

Притчард передвинул маленький рычажок на пульте. Стрелка указателя перегрузки пошла вниз.

– Я ноль шестнадцатый, – сказал он в микрофон, – старт благополучный, курс на заправочную станцию.

– Я вас слышу, ноль шестнадцатый, – отозвался голос. – Старт благополучный, заправочная готова вас принять.

Плавное торможение, две вспышки бортовых дюз, и корабль повис в магнитной ловушке заправочной станции.

«Ловко это у него получилось, – подумал Климов, – ай да самый опытный!»

Притчард отстегнул ремень.

– Послушайте, Климов. Заправка продлится около трех часов. На взлете вы мне абсолютно не нужны. Набор второй космической – это не шутка. Отправляйтесь спать. Две таблетки снотворного. Через двадцать часов меня смените.

– Да, но…

– Выполняйте распоряжение! При такой автоматике я могу подремать здесь. Ясно?

– Ясно.

В синем свете ночных ламп лица пассажиров казались мертвенно-бледными. Они лежали навзничь в откинутых креслах, скованные стартовым наркозом.