К свету - Дэвид Вебер

Он кивнул, и цветастая охрана задвигалась, отдавая салют, когда единственный знаменосец развернул флаг, который был так туго обернут вокруг древка в его руках. Он повернулся, чтобы показать его, и его изображение заполнило экраны зрителей, когда камеры увеличили масштаб. Его поле было кроваво-красным, с космически-черным кантоном, украшенным единственной золотой звездой в виде мини-шпиля. На поле доминировало западное полушарие Земли - не стилистическое изображение, а сама планета, видимая из космоса, в коричневых, голубых тонах с белыми ледяными шапками. Районы Канады, Соединенных Штатов и Бразилии были нанесены на этот глобус зеленым цветом, а границы каждой страны очерчены сверкающей золотой нитью.

- Мы представляем вам знамя Континентального союза Америк, - тихо сказал Хауэлл. - На нем нет ни звездно-полосатого флага Соединенных Штатов, ни кленового листа Канады, ни бриллианта и Южного Креста Бразилии. Его ответственность лежит на нашем мире, потому что именно для этого он был создан, чтобы защищать и оберегать от всех угроз.

- Создание Континентального союза, управление предстоящими нам огромными изменениями и защита нашего мира будут непростыми задачами, но они должны быть достигнуты. Великий Симон Боливар не особенно любил мою собственную страну. - Хауэлл снова улыбнулся, почти озорно. - Полагаю, он сказал, что "Соединенным Штатам, похоже, провидением предназначено изводить Америку страданиями во имя свободы", и я вынужден признать, что исторически в этом было много правды. Но это было не все, что он хотел сказать. - Улыбка исчезла, глаза снова стали темными и сосредоточенными. - Он также сказал: "Не сравнивайте свои материальные силы с силами врага. Дух нельзя сравнивать с материей. Вы - человеческие существа; они - звери. Вы свободны; они - рабы. Сражайтесь, и вы победите. Ибо Бог дарует победу упорству." Он говорил о человеческих противниках, и противник, с которым мы сталкиваемся, гораздо могущественнее, его силы намного многочисленнее, чем все, с чем он сталкивался. И все же его слова остаются правдой. Мы люди, мы свободны, мы будем упорствовать до победного конца, и мы не будем рабами или жертвами сил из-за пределов звезд, которые могли бы отнять это у нас, сделать нас меньше, чем мы есть, или просто уничтожить нас за то, что мы осмелились быть теми, кто мы есть.

Эти жесткие карие глаза смотрели из трезубцев и телевизоров во всю ширь его родного мира, и они, казалось, были выкованы из железа, когда человек за ними встретил момент, ради которого он был рожден.

- Это будет нелегко, - сказал Джадсон Фитцсиммонс Хауэлл из-за этих глаз, - но Боливар говорил правду, друзья мои - мои сограждане Земли. И, перефразируя другого великого революционного лидера в истории, "Вот на этом мы и стоим. Мы не можем поступить иначе".

ВОЗРОЖДЕНИЕ. СИСТЕМА СОЛ. 15-Й ГОД ТЕРРАНСКОЙ ИМПЕРИИ

I

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

Вид открывался потрясающий.

На самом деле это был не обзорный экран, но он настроил "умную стену" так, чтобы она выглядела как таковая, а трехмерник сделал иллюзию потрясающе реалистичной. С его наблюдательного пункта Луна казалась невероятно яркой, как белый никель, а Земля - великолепным окаймленным облаками сапфиром размером с четвертак. Звездный пейзаж уходил в бесконечность - в буквальном смысле - и пространство вокруг "Бастиона" было заполнено оживленным, беспокойным, кажущимся случайным скоплением позолоченных солнечным светом космических кораблей. Глядя на это со стороны, единственным термином, который действительно приходил на ум, был "беспорядок", но он знал, что среди этой неразберихи скрывается тщательно спланированная схема. Компьютеры управления космическим движением и их люди-контролеры управляли этим с отточенной, почти небрежной точностью, которая появилась в результате десяти-двенадцати лет постоянной - и постоянно беспокойной - практики.

Большинство космических кораблей, видимых через этот "обзорный иллюминатор", были задействованы для продолжения расширения и без того огромного корпуса "Бастиона". На космической платформе размещалось не только федеральное правительство Планетного союза, но и Терра-хаус, официальная резиденция президента, сенат, палата представителей и постоянно растущий город для людей, которые выполняли всю эту работу. Здесь также располагалась Цитадель, союзный эквивалент давно исчезнувшего Пентагона, который когда-то служил армии Соединенных Штатов. Поскольку "Бастион" был построен с конкретной целью - вывести столицу федерального правительства за пределы любой земной нации, имело смысл разместить как можно больше федеральных органов в одном и том же месте.

Цитадель контролировала неуклонно растущую армию, которая затмевала все, о чем когда-либо могли мечтать Соединенные Штаты Америки, и все же она располагала лишь малой частью персонала, необходимого Пентагону. Отчасти это было результатом намеренно спартанской политики комплектования, направленной на то, чтобы избежать раздутости, от которой страдала американская военная бюрократия. Честно говоря, вся военная бюрократия, - предположил он. - Но это раздувание было чем-то таким, чего Континентальный союз Америк был не в состоянии себе позволить, а Планетный союз Земли мог позволить себе еще меньше.

По крайней мере, не менее важная часть причины заключалась просто в том, что киберподдержка, доступная Планетному союзу, была ошеломляюще эффективным мультипликатором эффективности. По-прежнему существовали четкие ограничения на то, сколько может переносить и отслеживать всего один человеческий мозг, но компьютеры, помогающие этому человеческому мозгу, были чем-то совершенно иным, заменяя группы помощников руководителей проектов, клерков, бухгалтеров и Бог знает кого еще.

И ни черта не повредило, что не было лоббистов оборонных подрядчиков, которые стучались бы в двери офисов или приглашали старших офицеров на ланчи с мартини. Это произошло потому, что вообще не было оборонных подрядчиков, что стало настоящим шоком для человечества в целом. С другой стороны, казалось, что большая часть человечества довольно легко адаптируется к радикально новой "экономике", которая поглотила их. Не все, конечно. При любом изменении парадигмы есть как проигравшие, так и победители, и это был чертовски серьезный сдвиг.

Однако ничто из этого не касалось его непосредственно. Во всяком случае, не в данный момент. У него все еще было много дел, и его головные боли по-прежнему были сосредоточены на том, что не изменилось в новой парадигме: на человеческой природе.

Он откинулся на спинку своего греховно удобного кресла, читая последнюю корреспонденцию с дисплея, спроецированного прямо на его роговицу. Как не было ничего необычного, когда к его персоне добавляли какую-нибудь новую технологию, он почувствовал некоторые угрызения совести, когда они объяснили, что собираются хирургическим путем имплантировать ему собственный