Воины Крови и Мечты - Желязны Роджер Джозеф

Грозовой Лось сел на один из стульев рядом с брезентовой дорожной сумкой, набитой оружием для боевых искусств. Дэвид сел на пятки. Лось зажег очередную из бесконечной вереницы гвоздичных сигарет. Он закашлялся и сплюнул в пустую банку из-под джолт-колы.

— Вся штука в обратном подходе. Ты можешь научить тело таким вещам, которые недоступны разуму. Когда ты этого добьешься, то приобретешь контроль над всеми связями между телом и мозгом. Это было хорошо известно нашим старикам, а мы утратили эти знания, став более «просвещенными». Не думаю, что это нас обогатило. Встать, — скомандовал он. — Кувырки.

— Почему кувырки? — удивился Дэвид. — А как насчет ударов и выпадов?

— Все это очень хорошо и полезно, но большинство драк оканчивается на земле. Очень важно, чтобы земля была твоим другом.

Дэвид встал, и Лось указал ему на два складных стула, через сиденья которых был перекинут шест.

— Кувыркнись, — сказал Лось. Он нажал кнопку на большой магнитоле, стоявшей сбоку от него. Ритмическая ударная музыка, сопровождаемая распевами, начала толчками вырываться из хромированных динамиков.

Дэвид разбежался, перелетел через шест, упал на мат и, перекувыркнувшись, вскочил на ноги.

Он развернулся, побежал в обратном направлении, вновь нырнул через шест, упал на мат, перекувыркнулся. Вперед-назад, вперед-назад, вновь и вновь дугой через шест — все это превратилось в какой-то однообразный танец. Маленькое лицо исказилось от напряжения, он кряхтел от натуги каждый раз, как ударялся о мат.

В конце концов он свалился на бок, тяжело дыша. Волосы взмокли от пота.

— Зачем… музыка? — спросил он.

— Ритм — это координация, — ответил Лось. — Это также дорога к внутреннему разуму. Ты устал. Хорошо. Встань.

Дэвид, пошатываясь, поднялся на ноги. Он так устал, что едва держался на ногах.

Лось протянул ему тридцатидюймовую деревянную палку.

— Что это… для чего это?

— Ты должен постичь энергию, — сказал Лось. — Сейчас. Расслабься.

Он подошел к человекообразной кукле, которая была прикручена проволокой к грузовику. Несколько секунд он рассматривал куклу, а затем взорвался молниеносными движениями. Все произошло так быстро, что глаз едва успевал отслеживать его действия. Это походило на барабанное соло в джазе, исполнявшееся на кукле. В дело шел то один конец палки, то другой, то боковая поверхность; левая рука, локоть, колени, голова — все участвовало в этой сокрушительной, потрясающей, зубодробительной какофонии движений. За десять секунд он ударил куклу не меньше пятидесяти-шестидесяти раз.

К концу представления Дэвид уже сидел с отвисшей челюстью.

— А теперь следи внимательно, Дэвид, — Лось вытер лоб. — Каждый из этих ударов направлен по так называемому углу атаки. — Он сделал выпад в направлении 1:00. — Это номер один. — Ударил слева на 10:00. — Это номер два. — Выкрутил палку на 5:00 и ударил слева на 7:00. — Это номер четыре. — А затем ткнул прямо в центр воображаемого циферблата. — А это номер пять. У такого способа мышления есть свои преимущества. — Он вновь размахнулся по направлению 1:00. — Это номер один, — сказал он и ударил по кукле сверху вниз приблизительно под тем же углом. — И это тоже номер один.

Он ударил вправо левым кулаком, вновь под тем же углом.

— И это номер один.

Он сделал шаг назад, подпрыгнул в воздух и развернулся. Левая нога описала красивую дугу, ударив куклу точно в то же самое место, под тем же углом. Грузовик издал гулкое туумм.

— И это тоже номер один. Другими словами, вместо того, чтобы следить за тем, какой удар на тебя надвигается, тебе приходится лишь выбирать угол атаки. Это упрощает проблему выбора. Есть еще одна вещь, которая работает на тебя, мальчик. — Он поднял палку и начал крутить ее, словно волшебный жезл. Дэвид открыл рот от изумления. Лось размахивал ею так и эдак, нанося удары по кукле с разных сторон. Затем он бросил палку и поднял тупой томагавк.

Затем нож. Затем саблю. Затем две скрепленные между собой тридцатидюймовые палки. Короткие и длинные палки. Две сабли. Палочку размером не больше стопки монет.

Потом в ход пошли голые руки. И во всех случаях в основе движений лежали те же схемы, та же невидимая для глаза скорость, та же сокрушительная сила.

Лось остановился, тяжело дыша. Он, прищурившись, глянул на Дэвида, который чувствовал себя последним дураком.

— Вид оружия не имеет значения. Техника тоже не имеет значения. Существует только пять способов нанесения удара. Это означает, что ты можешь воспользоваться ножом, веткой, скрученной газетой, голыми руками или чем-либо иным. Знаешь, что означает «что-либо иное»?

Дэвид тупо покачал головой.

— Это означает, что в мире снов ты можешь воспользоваться любым предметом, который отыщешь. Любой комбинацией когтей и клыков. Ты можешь противостоять любому инструменту или естественному оружию. Дело не в твоем теле. Дело в разуме. Через него лежит путь к силе. Понимаешь?

Дэвид кивнул.

— Сэр? — спросил он робко. — Да?

— Тот удар в прыжке. Вообще-то вам не под силу было его выполнить…

Лось усмехнулся.

— Мое тело не смогло бы это сделать, — признался он.

— Как же тогда?..

— Мое тело существует внутри разума, — сказал он. — А мой разум может все.

Солнце клонилось к горизонту. Дэвид работал, увеличивая время тренировки каждый раз на двадцать минут, отдыхал, слушал речи Лося, слушал размеренный ритм музыки. Он так устал, что ему казалось, будто тело его парит в воздухе. Сейчас он лежал на спине, прислушиваясь к музыке и голосу Лося.

— Постарайся увидеть это, — говорил Лось. — Номер один. Различи линию огня. — Как и до этого, в течение дня, он ясно увидел приближающийся огонь. Время здесь было… каким-то неправильным. Горы, солнце, движение и медленное размеренное дыхание, которому его учил Лось, — все сплавилось в некое единство, которое скорее снимало усталость, нежели прибавляло ее. — Постарайся увидеть… — сказал Лось.

И тут возникла вспышка. Полоса света, или огня, которая была ярче остальных, и Дэвид резко откатился с ее траектории, перевернувшись на живот. Палка Лося опустилась на землю как раз там, где только что была голова Дэвида.

Дэвид перекатился обратно, восстанавливая дыхание. Он увидел свет, фосфористый росчерк, словно спичкой чиркнули в темноте. Видел его. Или нет?

— Я… слышал вас, — сказал он.

Лось кивнул:

— Я знаю.

Дэвид встал на колени. Огненный росчерк отпечатался в мозгу. Застыл. Словно падение метеорита.

— Я… меня немного тошнит, — сказал он.

Лось начал сворачивать мат.

— Пора заканчивать.

Дэвид помог ему отнести вещи в грузовик. Перед тем, как забраться в кабину, он сказал:

— Вообще-то я не слышал вас.

— Я знаю, — сказал Лось и тронулся с места.

В тот вечер около одиннадцати к трейлеру подъехала «Импала» Бренды. Лось открыл дверь; на нем были тренировочные штаны и халат; дряблый живот нависал над эластичным поясом, но мышцы груди и плеч рельефно проступали под кожей.

Она посмотрела через его плечо на сына. Тот сидел перед телевизором, сжимая в руке пульт.

— Привет, Дэвид. Все в порядке, дорогой?

Он едва взглянул на нее.

— Привет, мам, — сказал он, продолжая сметать с экрана анимационных террористов.

Лось бесшумно рассмеялся и вытряс из пачки гвоздичную сигарету.

— Как он?

Лось прислонился спиной к дверной раме.

— По-моему, он в отличной форме. Координация хорошая — он только что разбил меня в трех партиях в «Наемника». Здесь проблем нет.

— Но?.. — Она услышала страх в собственном голосе и разозлилась на себя.

— Вы не задумывались, — спросил он, — почему я занялся этим случаем?

— Я думала, Триас — ваша приятельница.

— Которая считает меня помешанным, — рассмеялся он.

— Если это вопрос денег… — Она полезла в сумочку за чеком.

Лось вновь усмехнулся:

— Нет. Я отменил все свои дела. Мне просто было интересно, что вы думаете по этому поводу.