Все только начинается - Василий Кононюк

О снаряжении следовало позаботиться заранее, и Саша после разговора, по дороге домой, закупил себе необходимую экипировку, боевую казачью шашку и крепкую трость. Средства связи ему наверняка выделят, а вот об оружии можно не мечтать. Но длинный ножик и палочку никто не отберет. Переодевшись прямо в магазине, сложив все остальное в большой рюкзак, полюбовался в зеркало на свою фигуру в пятнистом камуфляже и высоких берцах, поехал домой улучшать свое холодное оружие и получать на него разрешение.

Перед тем как нагревать шашку в печи, Хор велел покрыть лезвие тонким слоем пасты с угольной пылью. К счастью, подошла и графитовая, которую достать было значительно легче. Рукоятку на всякий случай Саша обмотал бинтами с размоченной глиной, типа как гипс наложил. Рукоятка была простой, если испортится при нагревании, не жалко, мастер новую поставит. Затем засунул шашку в печь и нагрел до пятисот градусов. Пока печь нагревалась, вылил в длинную и узкую посудину десять литров машинного масла. Вытащив нагретую заготовку, он привычно воткнул серебряную заколку себе в вену и нацедил на блюдечко крови. Все конструкты над оружием выполнялись только на крови. Традиция.

Конструкт чем-то напоминал уже до боли знакомый вариант сопряжения тел. Металл, он везде металл и обращаются к нему схожим образом. За деталями Саша следил невнимательно, он был выжат досуха после алюминиевых шариков, и новое в голову не лезло. Булатом в ближайшем будущем тоже заниматься не собирался. Вылив пузырящуюся кровь над лезвием, вспыхнувшим искрами и разноцветными огнями, он, падая в кресло после того, как бросил заготовку в емкость с маслом, успел подумать: «Крови на оружие идет больше, чем на шарики».

Сколько он просидел в полуобморочном состоянии, Саша не помнил. Когда он пришел в себя, шашка была уже не горячей, а теплой. Узнать ее было трудно, фон стал темным, почти черным, по нему змеился светлый рисунок, состоящий из мотков, клубков и прядей, создающих завораживающий кольчатый узор. При ударе по ней металлическим предметом шашка издавала чистый долгий звук, как камертон. Еще два вечера Саша обучался под чутким руководством наставника правильно затачивать свое оружие. Ящер был явным фанатиком холодного клинка.

После заточки клинок достиг нереальной остроты и рубил буквально все: гвозди, пуховые подушки, шелковые платки. Жена пообещала, если он еще хоть что-нибудь уволочит из дома для своих мальчишеских экспериментов, то он об этом очень пожалеет. Пришлось наносить вред окружающей природе. Каждый день он отправлялся на полчаса или на час к зарослям ивняка на берег небольшой речушки, где Хор заставлял его бегать как наскипидаренного, перебрасывать клинок из руки в руку и беспощадно рубить зеленые насаждения. Нашелся в городе умелец, который по его просьбе переделал плечевую портупею, соединив ее с ремнем так, чтоб шашку можно было носить за спиной.

Через несколько дней в Москву приехал партнер Семена Бараца — Михаил Львович, и начались переговоры о продаже его доли. Саша сперва принимал в них участие в качестве одного из адвокатов со стороны Семена. В отличие от остальных, он ничего не говорил, но от этого его роль в достижении и подписании предварительных договоренностей меньше не становилась. Теперь ему оставалось в качестве уральского шамана провести курс омоложения клиента, и в случае если результаты того удовлетворят, Михаил Львович должен был подписать документы по продаже своей доли.

Вот уже три дня подряд Саша ездил вместе со Светланой каждое утро к нему в отель и подправлял его пошатнувшееся здоровье, после чего оставлял в распоряжении массажиста и фитнес-тренера, которые занимали Михаила Львовича до самого вечера. Так должно было продолжаться еще четыре дня, но позвонил полковник с седыми висками, назвавшийся Василием Петровичем, и сообщил Саше, что можно знакомиться с группой и вылетать на задание. Все подготовлено.

Обрадованный, он сообщил Львовичу: нужно сделать перерыв на несколько дней для релаксации организма. Оставив того целиком в распоряжении тренеров, Саша отправился знакомиться с будущими партнерами.

Переодетый в пятнистый камуфляж, с большим, но практически пустым рюкзаком за спиной, он в условленном месте подсел в машину к полковнику, которая повезла их за город. Шофер мельком взглянул на него в заднее зеркало и сразу перевел взгляд на дорогу. Саша расплылся в широкой усмешке и начал разглагольствовать:

— Ваш шофер, Василий Петрович, очень аккуратно водит. А то сейчас такие водители, слов нет. Прошлый раз, как мы с вами познакомились, возвращаюсь я домой по Волоколамскому шоссе. Передо мной джип, такая же модель, как у вашего, точь-в-точь, а сзади меня еще один пристроился. Прижимается ко мне, как последний педераст. Ну и доприжимался. Передний вдруг резко затормозил, я еле успел по обочине его объехать. А второй со всего маху поцеловал его в задницу. Извращенец. Так вы не поверите. Вместо того чтоб между собой разбираться, эти двое дятлов давай за мной гоняться и к обочине прижимать. Один сбоку выжимает, а второй сзади пытается в канаву столкнуть. Снова пришлось на обочину выезжать. У меня машинка узенькая, по самому краю легонько прошла, а у заднего джипа колесо в канаву сорвалось, он, видно, по трассе на одном приводе шел, так и покувыркался бедолага. Ужас, что творится на дорогах.

Реакция полковника, слушавшего его с кислой физиономией, ограничилась неразборчивым утвердительным междометием, а шофер почему-то стал красный как свекла.

— Я на всякий случай маску надену, чтоб меня никто не узнал, — радостно поставил полковника в известность Саша, доставая из рюкзака вязаную черную лыжную шапочку, закрывающую практически все лицо, и натягивая ее на голову.

«Идиот, — подумал Василий Петрович. — Какого хрена я с ним связался? Такой же придурок, как и остальные». Только многолетняя привычка доводить до конца любое начатое дело и висящий над головой теракт не позволили ему развернуть машину и поехать обратно в столицу. Но когда на КПП Саше все-таки пришлось снять шапочку и предъявить паспорт, полковник повеселел и уже не обращал внимания на экстрасенса, вновь напялившего свою маску.

На плацу их встречало семь человек, выстроенных в ряд. Отодвинув полковника, Саша вышел вперед и толкнул речь перед оторопевшими зрителями.

— Бойцы! Как вам, наверно, уже известно, с этого момента и до конца операции вы поступаете в мое полное распоряжение. Хочу предупредить, смысл большинства моих приказов вы понимать не будете, а я вам их не буду объяснять. Боевая операция начнется, как только мы покинем КПП. С этого момента вместо ваших рож я хочу видеть надетые маски, которые до окончания операции вы будете снимать только по моей команде. Мой позывной — Горыныч. Больше вам обо мне знать ничего не надо. Так и будете ко мне обращаться. А сейчас я бы хотел посмотреть, чему вы научились. Всем взять щиты и учебные копья. Заодно принесите и учебные клинки. Бегом марш!