Беглецы из ниоткуда - Владимир Михайлов

– Кто? – не понял Атос.

– Тсс... Ждем.

Разобраться в системе движения электромагнитных полей в этом устройстве оказалось для Проницателя делом простым. Процесс, называемый людьми мышлением, протекал у него почти без затрат времени, когда никакое вещество не замедляло его. И сейчас он практически сразу понял, что к чему. Несколько больше времени понадобилось, чтобы определить, по какому пути из многих имеющихся надо уходить, куда следует попасть, и там, куда он попадет, что и как изменить, чтобы стало возможным накопить энергию, а потом высвободить ее и таким образом уничтожить, наконец, тело-помеху. Сейчас, когда он не находился более во плоти, никакие чувства не отвлекали его, и он даже не помнил, что совсем еще недавно испытывал странное притяжение к воплощенным индивидулам – жителям корабля, он снова ясно понимал, что с ними – индивидулами – ничего страшного не произойдет; да, некоторые, самые слабые, возможно, и рассеются, чтобы влиться в общее поле, но остальные сохранятся в своей индивидуальности, только лишатся плотской оболочки – а она, как Проницатель знал всегда, вовсе не является непременным условием существования духа. Поэтому он действовал быстро и уверенно, стараясь только не внести в работу устройства, в котором сейчас находился, никаких помех – это ему вовсе не было нужно. Хотя устройство и ощущало его присутствие, но пока не возникало никаких сбоев – не старалось избавиться от непредусмотренного энергетического влияния.

Способ, найденный им, был очень прост. Если нет возможности накапливать энергию в специальных устройствах, то можно использовать другую энергию. Правда, ее накопление не привело бы к взрыву; но в конце концов задача состоит в том, чтобы освободить канал от препятствия, а каким путем – не важно. Это может быть взрыв, но возможно и нечто противоположное: не разброс вещества в пространстве, а его сжатие. Следовало просто уменьшить тело до таких размеров, при которых оно перестанет представлять собой помеху для прохождения волн информации; человек сказал бы – до размеров теннисного мячика, а возможно, и еще меньших. Сделать это можно путем накопления гравитационной энергии – а такие устройства на корабле есть и находятся в полном порядке. Гравигены. Если они станут работать на полную мощность – а она, как успел определить Проницатель, еще находясь в теле Петрова, была достаточной для осуществления его плана (потому что предназначались эти устройства не только для создания нормальных условий существования внутри корабля, но – в случае надобности – и для возможных инженерных работ в пространстве, если бы потребовалось собрать в одно место не очень крупные небесные тела – хотя бы для того, чтобы расчистить себе путь в пространстве, необходимый для разгона, а кроме того, и для очень мягкой посадки на поверхность планет, что вообще-то не рекомендовалось, но могло в определенных условиях оказаться неизбежным; тогда только требовалось бы работать не с тяготением, а с антигравитацией, однако такие реверсивные устройства в гравигенах имелись), требовалось только взять на себя управление этими аппаратами и не допускать к ним никого из жителей корабля. А это проще всего выполнить, войдя в ту группу компьютеров, которые, подчиняясь в общем «Сигме», осуществляют непосредственное руководство работой гравигенов. Еще находясь во плоти, Проницатель мимоходом попытался усилить гравитационный режим корабля – так, на всякий случай, – и это получилось очень легко; правда, вскоре люди вмешались и тяготение вернулось к нормальному – но тогда это не было Проницателю нужно, теперь же необходимо именно таким путем решать всю задачу.

Когда гравигены включатся на полную мощность, место, где они располагаются, превратится в мощный центр тяготения. И все, что окружает этот центр – весь корабль, – начнет спадаться к нему. Сила притяжения будет такой, что не выдержит корабельный набор, металл будет гнуться и ломаться, стремясь все ниже, ниже, ниже... А поскольку корабль состоит главным образом из заполненной воздухом пустоты – сложившись, спрессовавшись под действием неодолимой силы в металлический и отчасти керамический ком, он станет все уменьшаться в размерах, плотность же вещества будет увеличиваться. И это продолжится до тех пор, пока сконцентрированная масса не раздавит сами гравигены; но размеры тела к тому времени станут настолько незначительными, что оно никак не сможет помешать использованию канала. Тем более что зеркала будут первыми жертвами гравитационного нападения.

Так что Проницатель знал, по какой линии следует ему направиться. Но она неожиданно оказалась отключенной. Случайно или намеренно, кто-то все же вмешался в его действия.

Однако сеть была достаточно разветвленной, и попасть в нужное место можно было и не прямым путем, а одним из многих обходных.

Однако и они оказались закрытыми – все до единого. То есть сейчас оттуда, где находился Проницатель, проникнуть в любое место сети оказалось невозможным.

Оставался единственный выход: вернуться в плоть, только что оставленную им у машины, уже знакомым путем добраться до гравигенов и там войти в периферийные компьютеры – один и второй, – которые и были ему нужны.

И он вышел тем же путем, каким и вошел в «Сигму».

Нарев улыбался, сам того не сознавая. Он был доволен собой: и догадался вовремя, и правильно все рассчитал.

Он улыбался, глядя, как только мгновение назад еще бездыханный инспектор Петров быстро приходит в себя. И, похоже, чувствует себя вполне здоровым. Может при желании встать на ноги. Но будет не в состоянии сделать что-либо руками. Не потому, чтобы они пострадали от чего-либо; просто руки Проницателя-Петрова были связаны за спиной еще тогда, когда тело выглядело – да и было – совершенно мертвым. Отказать Нареву в предусмотрительности нельзя было. И в умении вязать узлы – тоже.

– Что же, инспектор, роли переменились? – спросил Нарев, все еще улыбаясь, когда ПП сперва сел на полу, а потом и поднялся на ноги без посторонней помощи.

Проницатель смотрел на него, не отвечая. Лицо Петрова оставалось невозмутимым.

– Я понимаю, что был знаком в свое время только с телом – не с тобой, кто сейчас находится в нем. Но я догадываюсь, кто ты.

Собеседник по-прежнему молчал. Стоявшие чуть поодаль ребята, похоже, перестали даже дышать: настолько все, здесь происходившее, было необъяснимым и захватывающим.

– Лично не встречался, но знавал людей, чьи пути пересекались с вашими на самой окраине – в системе мира Коморы...

Все это Проницателю ничего не говорило: откуда ему знать, как у людей называются различные области различных галактик? Ясно было другое: на какое-то время он попал в зависимость от людей. От этого вот разговаривающего с ним человека. Попытка высвободить руки была первым, что Проницатель предпринял, снова ощутив себя во плоти, но она оказалась безуспешной: он убедился, насколько все-таки ограниченны возможности такого тела, и в очередной раз удивился тому, что люди с таким упорством цеплялись за свою плоть. Но, так или иначе, если невозможно силой добиться своей цели – следует вступить в переговоры. И к тому же вновь стало вмешиваться целиком плотское, вкрадчивое и сладкое чувство родства, единства, еще чего-то... И он сказал, ощутив наконец, что тело вновь полностью подчиняется ему и слова приходят из оттаивающей памяти:

– Ты. Подожди.

Какие-то смутные картины возникали, события, в которых он вроде бы принимал участие, обстановка, совершенно незнакомая, но в то же время и о чем-то говорившая, люди, подобные этим, но не они, а совсем другие. Все это вызывало непривычное ощущение рассредоточенности. Трудно было сразу разобраться.

– Я – тебя – знаю?

Уже легче оказалось справиться с непростой механикой создания определенных звуков – низкочастотных колебаний среды.

Ответ был:

– Который – ты? Старый или новый?

Но Проницатель с каждой долей секунды все более осваивался в своем новом качестве не только действующего, но и говорящего существа. И в этом была своя радость – постижения чего-то нового. Пусть и не обязательного, даже ненужного; новое не обязательно должно быть нужным. И переданную ему звуками мысль понял сразу. А в то же время почувствовал, что по законам этих людей вовсе не обязательно (в отличие от настоящего мира) делиться своей информацией, если возникает ощущение, что делать это опасно или хотя бы просто не хочется. Конечно, мир этот был странен, но легок для существования – и для выполнения заданий.

И Проницатель ответил никак:

– Я всякий. Я тебя знаю. Но это не нужно.

Еще не вполне справляясь со словами, он сказал так вместо «не важно». Нарев, однако же, понял.

– Откуда ты?

Ответ возник как бы сам собой:

– С другой стороны.

– Чего?

– Всего.

– Зачем ты здесь?

– Надо.

– Кому?