Обвиняется терроризм - Владимир Устинов

В указанный период времени, то есть с 10 по 14 января, я неоднократно по рации и космической связи связывался с Дудаевым, Масхадовым и Басаевым. Они давали мне рекомендации по дальнейшим действиям и обещали помочь вырваться из кольца, пробив его с внешней стороны. В частности, Басаев советовал мне более жестко вести переговоры с представителями федерального Центра, при этом не жалеть заложников, то есть расстреливать их определенное количество через каждый час. (И это было в духе Ш. Басаева. Видимо, Радуев здесь не врал, набивая себе цену. — Авт.)

Что касается политической ситуации вокруг нашего противостояния с федеральными силами, то она нами контролировалась через средства массовой информации. Дело в том, что в жилых домах местных жителей остались телевизоры, и мы имели возможность следить за новостями, которые передавали российские телеканалы. Сразу хочу отметить, что многое из того, что в то время сообщалось по телевидению, совершенно не соответствовало действительности. Так, например, в новостях говорилось, что нами были расстреляны какие-то дагестанские старейшины и вообще все заложники. Это полностью не соответствовало действительности. Я ответственно заявляю, что ни одного невооруженного заложника мы не убили. Слово «невооруженный» я применил в том смысле, что примерно 12 или 13 января, точно дату назвать затрудняюсь, имел место инцидент, когда один из заложников, завладев автоматом спящего боевика, открыл по нам огонь и при этом убил одного или двух наших бойцов. В ходе перестрелки он был уничтожен. Я лично при этом не присутствовал, поэтому более подробно по этому поводу ничего показать не могу.

Мне, конечно, понятно, что, распространяя указанную выше информацию, федеральное командование стремилось создать почву для поддержки планов силового решения создавшейся ситуации. Не знаю, удалось ли при этом достичь желаемого эффекта среди российской общественности, но у заложников это вызвало резко отрицательную реакцию. Некоторые из них были серьезно обижены на руководство страны за то, что их преждевременно «списали», и это обстоятельство значительно улучшило наши с ними взаимоотношения.

Вопрос: Кто, когда и при каких обстоятельствах предъявил вам ультиматум освободить заложников и сдаться?

Ответ: Я не помню, чтобы мне лично кто бы то ни было предъявлял ультиматум освободить заложников и сдаться. Во всяком случае, никакого официального документа по этому поводу от федеральной стороны я не получал. О том, что нам российским командованием предъявлен ультиматум, я узнал из средств массовой информации, а также от журналистов, которые каким-то образом просачивались через кольцо федеральных сил и брали у меня интервью. Честно говоря, я до последнего момента надеялся, что штурма Первомайского не будет, и нам предоставят возможность беспрепятственно выйти на территорию Чечни.

В ходе сегодняшнего допроса с моих слов составлена примерная схема села Первомайского и его окрестностей, на которой я указал рубежи обороны отдельных подразделений нашего отряда. Ее прошу приобщить к настоящему протоколу.

Протокол допроса мной прочитан лично. С моих слов записано правильно. Дополнений и поправок не имею.

Допросили и протокол составили:

Следователь по особо важным делам

Следственного управления ФСБ России подполковник юстиции Л. В. Баранов

Старший следователь по особо важным делам

Следственного управления ФСБ России полковник юстиции В. А. Иванец

Комментарий. Во всем, если следовать логике Радуева, виноваты федералы. Если бы не они, то его боевики не напали бы на Кизляр и Первомайское!

Подсудимый Атгириев Т. А. показал, что о подготовке нападения на г. Кизляр он ничего не знал, ему об этом сообщили Радуев и Исрапилов, которые сказали, что он тоже со своим отрядом должен принять в этом участие. Тогда он спросил у Радуева: имеется ли приказ на проведение операции? Радуев сказал, что это приказ Дудаева.

В стадии предварительного следствия Атгириев Т. А. показал, что на вопрос «Мы едем воевать?» Радуев ответил: «Только воевать» и показал ему карту г. Кизляра, где сверху была надпись: «Утверждаю. Главнокомандующий ВС ЧРИ Д. Дудаев». Судебная коллегия нашла показания, данные Атгириевым Т. А., достоверными, поскольку они соответствовали фактическим обстоятельствам дела и доказательствам, исследованным судом.

Допрошенный судом потерпевший Магомедгаджаев сам разговаривал с руководителем боевиков, который представился Салманом Радуевым. На его вопрос, что они хотят, Радуев ответил, что они хотели сначала уничтожить аэродром, на котором стоят вертолеты и которые бомбят Чечню, а потом уйти, но их окружили, поэтому они захватили больницу и заложников.

А что делать дальше? Радуев ответил: они хотят, чтобы с территории Дагестана вывели все войска и что на территории Дагестана стоят установки «Град», которые обстреливают их дома, и он будет требовать их вывода. Радуев также сообщил, что Азербайджан поставляет им оружие, их таможня пропускает, а дагестанская таможня задерживает оружие. Со слов Радуева, в городе находились 500 боевиков, которые «контролируют ситуацию». Радуев пообещал, что не будет принимать никаких действий против заложников, если войска не будут стрелять по больнице. В противном случае, они за каждого убитого боевика будут убивать по 15 заложников. Магомедгаджиев сказал Радуеву, что хочет пойти в мечеть и пригласить старейшин для разговора с ним, и его отпустили.

Он пошел в мечеть и в пути видел у больницы двух убитых мужчин — гражданских лиц. Когда старейшины пришли к Радуеву, он повторил им то же самое, что требует вывода войск с территории Дагестана, отпустить заложников он отказался. Если его требования не будут выполнены, он будет удерживать заложников. После этого старейшины и он (Магомедгаджиев) вышли из больницы, разговаривали с командованием войск и просили не стрелять. После этого он снова вернулся в больницу, сам видел также, как горели вертолеты в аэропорту. Их сожгли боевики…

Допрошенный судом Гусаев М. М. — министр по делам национальностей и внешним связям Дагестана показал, что 9 января 1996 года ему позвонили из приемной Председателя Правительства РД и сообщили о нападении на город Кизляр вооруженных чеченских боевиков. По прибытии в Кизляр в здании ГОВД был сформирован штаб. Боевики, которыми командовал Радуев Салман, засели в здании центральной районной больницы, где удерживали большое количество заложников. Он, Гусаев, созвонился с Радуевым и сообщил ему, что руководство республики готово отправить в больницу парламентариев для ведения переговоров. Радуев очень сильно нервничал, разговаривал на повышенных тонах.

Потом направили делегацию в больницу для ведения переговоров с Радуевым Салманом. Условие было одно: «немедленно покинуть город и освободить заложников», а взамен им (банде) обеспечивалась безопасность продвижения (маршрутирования) по территории Дагестана.

Переговоры шли тяжело, и Радуев в конце концов согласился принять условия федералов и дагестанцев. Встал вопрос о гарантиях. Радуеву предложили, что боевиков поедут сопровождать 10 членов Правительства республики до конечного пункта — с. Новогрозненское в Чечне. Радуев думал недолго и снова дал согласие. На следующее утро 10 января 1996 года подготовили автотранспорт, и утром колонна двинулась к больнице. Погрузка заняла примерно полтора часа. У боевиков было очень много вооружения.

Условия договора боевиками соблюдены не были. В момент посадки в автобусы утром 10 января 1996 года они дополнительно взяли из больницы, как они заявили, 160 заложников. Их рассадили по всем автобусам у окон, как «живой щит».

Когда заложников сажали в автобусы, подсудимый Атгириев Т. А. вел себя очень агрессивно, говорил, что не следует уходить из больницы, надо воевать до конца. О каком «конце» шла речь, он не уточнил.

Объективные показания дали: Беев Валерий Евгеньевич — первый заместитель министра внутренних дел Республики Дагестан, Гамидов Гамид Мустафаевич, министр финансов Республики Дагестан. Показания последнего судом исследованы в порядке ст. 286 УПК РСФСР в связи со смертью Гамидова Г. М.

Свидетельства преступлений

Многие преступления и заявления боевиков были зафиксированы на теле- и аудиопленках. Вот одна запись:

«Мы смертники генерала Дудаева. Мы предлагаем единственное условие — беспрепятственный выход туда, куда мы хотим. Если нет — будем драться. Пусть штурмуют и еще раз покажут бессилие Российской Армии и ее спецназа. Мы диктуем условия российским войскам. Настроение у меня отличное. Примем бой, будем воевать. Что в Чечне воевать, что здесь. Мы в состоянии войны. Пока Россия не признает Чеченскую Республику, Президента Дудаева, будем до бесконечности воевать. Они думают, что нас уничтожат, всех. Я командующий крупного направления. Со мной рядом еще один командующий. У нас остались еще подразделения, которым мы уже отдали приказы. После нашего уничтожения они будут наносить беспощадные удары по многим объектам на территории РФ. Они еще пожалеют за штурм Первомайского…