Оковы страсти - Розмари Роджерс

Сонные зеленые глаза остановились на Алексе, которая, поджав ноги и поставив локти на кровать, сидела на устланном коврами полу. Именно она и вела с ним эту беседу. А теперь, легко поднявшись на ноги, она приветливо улыбнулась:

— Ты послал меня за вином, ты разве забыл? Вот оно, в серебряном кувшине. Налить тебе бокал? Или тебе хочется сначала чего-нибудь поесть? Или еще одну сигару?

Сейчас она была одета в простое прямое платье, под грудью завязанное зеленой лентой. Платье очень шло ей, и Алекса прекрасно знала об этом. Она продолжала улыбаться, когда он, уже окончательно проснувшись, стал медленно и заинтересованно осматривать ее. Наконец, равнодушно пожав плечами, он отвел глаза:

— Я думаю, это не важно, посылал ли я тебя за вином или это твоя собственная инициатива, но сегодня я определенно не в лучшей форме. Но раз уж ты здесь, можешь выпить со мной бокал вина. Будь любезна, налей нам обоим! А потом, может быть, ты пришлешь мне фруктов и сыра, да и закажи мне ванну, в том случае если мужчинам не разрешается заходить в бассейн вместе со жрицами Венеры.

Преодолев сильное желание выплеснуть вино ему в лицо, она, улыбнувшись, протянула ему бокал и стала наливать себе, радуясь возможности хоть ненадолго повернуться к нему спиной.

— Вероятно, ты неправильно понял мое присутствие здесь, — наконец сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Я не жрица любви и не горничная, но если тебе действительно нужны ванна и холодные закуски, я могу устроить и то и другое. Может, ты еще чего-нибудь хочешь?

— Да. Подай мне бутылку, которую ты так крепко держишь, а потом возьми свой бокал и присоединяйся ко мне на этой удобной постели. Может, тебе удастся уговорить меня рассказать еще какие-нибудь подробности из моего прошлого, которое по какой-то непонятной причине очень тебя интересует. — Заметив ее колебания, Николас резко рассмеялся. — Господи! Чего ты боишься, если именно этого и добивалась? Если ты боишься, что я тебя изнасилую, то, уверяю, я еще не совсем пришел в себя для этого. Гашиш был исключительно хорош, поэтому я до сих пор все еще нахожусь под его действием. Ну?

— Ну? — передразнила его Алекса, легко садясь на край кровати, стараясь доказать ему, что ничуть не боится его. — А вот и твое вино, — быстро добавила она, заметив его насмешливый взгляд, — я налью тебе еще немного…

Она наклонилась, чтобы налить ему еще вина, но он вдруг схватил ее за запястья, не давая шевельнуться.

— Я… я думала, ты хочешь еще вина, — глупо промямлила Алекса, чувствуя себя совершенно растерянной, особенно когда он резко и неприятно засмеялся.

— А может быть, чего-нибудь еще, кроме вина? Я не хочу, чтобы ты подумала, что меня совсем не трогают твои попытки ублажить меня, ты научилась искусству соблазнения, а уж о терпении я и не говорю!

Алекса молча смотрела на него, как будто не понимала, о чем он говорит. Тогда он взял из ее рук бутылку, которую она судорожно сжимала все это время, и поставил ее на стол рядом с кроватью, при этом улыбка, с которой он смотрел на Алексу, понравилась ей еще меньше, чем его недавний смех.

— Ты делаешь мне больно! — прошептала она, сама не понимая, почему шепчет. А потом уже нормальным голосом она спросила: — Терпение? Что ты имеешь в виду?

— Только то, что обычно имеют в виду, когда употребляют это слово, моя дорогая русалка! Я думаю, я довольно долго предавался наркотическим мечтам, и, несмотря на это, ты еще здесь, хотя я считал, что ты уже давно ушла и, возможно, навсегда. А когда я стал приходить в себя, я услышал свой голос и понял, что рассказываю тебе о своем прошлом. И тогда я стал задавать себе вопросы, хотя в том состоянии эйфории, в котором я находился, делать это было довольно трудно. Кстати, ты когда-нибудь курила гашиш? Он очень распространен в некоторых районах Индии и на Ближнем Востоке, а вот в Китае больше предпочитают опиум… Что с тобой?

— Я уже говорила тебе, что мне больно руку! — сквозь зубы сказала Алекса, стараясь не выйти из себя. — Я не понимаю, почему ты так грубо обращаешься со мной и так безобразно оскорбляешь. Можно подумать, что я нанесла тебе смертельную обиду!

Теперь, когда его голова окончательно очистилась от наркотического тумана, Николас спрашивал себя, почему ему доставляет удовольствие издеваться над ней. Она, конечно же, права. Разве она что-нибудь сделала, чтобы оскорбить его? Нет, разве что… Вышла замуж за очень богатого человека, который слишком стар для того, чтобы доставлять ей удовольствие, и поэтому она играет в проститутку. Не за деньги — это могло бы послужить хоть каким-то оправданием, — а исключительно для удовлетворения своих низменных потребностей. Но даже если это и так, ему-то какое до всего этого дело?

Он отбросил ее руку, как будто она вдруг стала жечь ему пальцы. Она начала растирать руку, низко опустив голову, а он опять подумал, почему же она здесь, почему пришла сюда во второй раз. Неожиданно она резко подняла голову, откинув волосы назад, и твердо посмотрела ему в глаза. И ему внезапно захотелось постичь глубину ее глаз, узнать, какие мысли, какую тайну они скрывают.

Наконец именно Николас прервал их напряженное молчание:

— Так почему ты здесь, я спрашиваю?

Этот вопрос прозвучал так, как будто он спрашивал самого себя, и когда Алекса промолчала, он лишь пожал плечами и налил себе еще вина, а потом, наполнив и ее бокал, почти силой заставил ее взять его.

Она внимательно смотрела на него, когда он одним глотком осушил почти половину бокала, а затем насмешливо спросил:

— А что, с вином что-нибудь не в порядке, раз ты боишься пить его?

Покраснев, Алекса выпила почти столько же, сколько и он, и твердо посмотрела ему в глаза. Она вдруг подумала, что ей лучше уйти сейчас, пока она не потеряла контроля над собой, потому что он, кажется, делает все, чтобы вновь вывести ее из себя.

— Вот так! — холодно сказала она и, не удержавшись, добавила: — Хотя я не знаю, почему ты вообразил, что вино может быть отравлено. Какая дурацкая мысль!

— Должен признаться, что я очень подозрителен, — ответил он, ухмыльнувшись. — Я слишком рано понял, что большинство людей на самом деле не такие, как кажутся. И это знание не раз спасало мне жизнь. Но, несмотря на то, что я горжусь тем, что хорошо разбираюсь в людях и в их поступках, должен признаться, что ты для меня — загадка, я никак не могу тебя понять. Или именно этого ты и добивалась все это время?

— А теперь ты действительно отвратителен, — с ненавистью сказала Алекса и с такой силой поставила бокал на стол, что он вдребезги разбился, а вино пролилось на пол. — Посмотри, что я из-за тебя наделала! — Она хотела было встать, но он резко схватил ее, и она упала на него. Ее лицо оказалось совсем рядом с его.