Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

"Плащ и лира, от этих регалий..."

Плащ и лира, от этих регалийОтказаться поэту пора.Не тебя ли народы свергали,Золотой император пера.

Не затихли над безднами крылья,Над народами звезды горят.Не твоих ли небес камарильяУправляла столетья подряд.

Этих лет полыхающий факелОстрым дымом наполнил умы.Люди камень грызут на рабфаке,Людям снится громоздкое: мы.

Сквозь арктический запах морфийный,С каждой каплею жгущий острей,Людям снятся крутые дельфины,Бороздящие недра морей.

А другие, что шепчут: кошмар сей…Их скелеты в безмускульной мгле.То песчаная буря на Марсе,То веселый буран на Земле.

Собирается вспыхнуть планета,Чтобы Марс полысевший ослеп.Как парящая медь Фальконета,На закате коричневый склеп.

3/февр. 1927

"Была пора, не почивал..."

Была пора, не почивалЕще на лаврах я сонета,Моя веселая планетаНе знала тяжести похвал.

Как смерть мне были далекиТвои, покой, немые копны, –Любил я ход четырехстопныйЖивой ямбической строки.

Я путешествовал по ней,Стране высокой, небывалой,Где белых глыб гремят обвалыНад пышным хаосом камней.

И солнцем обнажилась даль,Услышал голос я победы:Запреты в мире проповедуй,Кандальным дребезгом скандаль.

3/ноября 1926

"Я слышу, как живой клокочет клапан..."

Я слышу, как живой клокочет клапанВ широком сердце камня да стекла, –Европы растопыренная лапаНа океан трудящийся легла.

Я вижу, как торжественней и ширеСтихия разворачивает флаг,И ей в ответ в шахтерском ИоркширеВеселый гнев сжимает свой кулак.

Огонь встает невиданной пучины,Подземный подымается топор,Тот самый розовый первопричинный,Пылать не переставший до сих пор.

Народы древние, бедою новойВас будит хаос вымерших времен…Я слышу, как шатаются основыТвои, каменнолобый Альбион!

15/июня 1927

К ПОЭМЕ

Святое имя вам.

О то, на что законы человечьиТяжелый наложили свой запрет, –Беру тебя, мой вымысел расцветший,Живые лепестки раскрывший бред.

Два слова розовых в цепях столетийТомятся с незапамятных времен,Невинных два, как Сакко и Ванцетти,Чей голос палачами заклеймен.

В местах общественных, на всех заборахИх знаки возвещают нам позор,Мы смутно слышим их веселых шорох,В немую землю мы вонзаем взор.

Освобождаю вас, раскрыты двериЖивого языка… О, звук, ликуй,Рычите в песнях, свежие, как звери,Ночные, как звезда и поцелуй.

"Ломайте копья, знатоки..."

Ломайте копья, знатоки,Кропите бешеной слюноюВ мои хрустящие от зноюРаскидистые позвонки.

Они в пустыне. Как лучи,Песок пронзающие, жестки,И как живые горячиИх обнаженные отростки.

Они, как звезды, что вросли,Колючим циркулем играя,И в твердь полуночного края,И в грудь полуденной земли.

Как розы жуткие они.Давно истлевшие народыИх вспламенили, как огниНа длинном пиршестве природы.

Гнилое мясо мертвецовИх злое кружево вскормило.Но ты взгляни, как вьется милоЯзык огня, как он пунцов.

И кто же тот, хулить кто станетЖивую розу, что онаПодземными сосцами тянетГниющий прах земного дна.

Не вам, не вам, чья бровь поката,В чьи копья бьет заря сия…За красной скатертью закатаСияет солнце-судия.

17/июня 1927

"Эпоха модным стала словом..."

Эпоха модным стала словом.Мальчишки говорят о ней,А я с веселием суровымПою костры высоких дней.

В геройстве розовом, безусомМой меч, как солнце, заблистал,И вот всхожу косматым ГусомНа деревянный пьедестал.

Святая простота… Старуха-Судьба несет охапку дров,Кладет их деловито, сухоК моим ногам под черный рев.

Ревите, жареного мясаВысокие желают дни,Чтоб небосвод широкий трясся…Что ж хмур ты, факельщик, – начни.

Да будет пламенем обутаНога моя… Горю и рад,Что наконец ее как будтоСтянул на дружелюбный лад.

"Даже звезды, свет которых..."

Даже звезды, свет которыхНикогда мы не добудем,Были нужны, чтоб в просторахПуть указывали людям.

Корабли сухой пустыниНа костях высоких плылиПод буксиром точки синей,Что скользила без усилий

В низком море той лазури,Где проложены пружиныЗолотой песчаной бури,Где живут глухие джины.

И по всей земле, не толькоПо воздушным этим безднам,Счастлив тот, кто плыл далекоИ казался бесполезным.

5/4 1927

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В АВТОРСКИЕ СБОРНИКИ

СТИХОТВОРЕНИЯ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ В ЖУРНАЛЕ «ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСТВО РУССКОЙ МОЛОДЕЖИ»

СЕВЕР И ЮГ

Печалится Север, как инокВ заброшенной келье Природы.Снег. Чайки. Сосна. Ледоходы.О, Север, – отчизна блондинок!

На Юге же зимы короче.Пестрее там перья и ветки.Там солнце. Там душные ночи.На Юге пылают брюнетки!

1918. № 5, окт. С. 5; подпись: Т. Ширмант.

ТАМ

Мы уйдем в зеленый храм дубравы,Там протяжный звон и птичий смех.Мотыльки садятся там на травыИ не знают, что такое грех.

Мы уйдем от Мира, где нет Рая.Люди Рая, будем мы вдвоем.Там, в лесу, о змеях забывая,Плод от Древа Счастья мы сорвем.

1918. № 5, окт. С. 6; подпись: Ширмант Т.

ТЫ

Ты была моим нежным Апрелем.Ты сиянием счастья пронзила меня,Весь объятый волшебным похмельем,Как огонь, задрожал я, светясь и звеня.

Ты вошла в мою душу, как СолнцеВ Океан бирюзовый поющей весны, –И ты каждое там волоконцеРазбудила, как Ветер – молчанье струны.

И запел я, как арфа, как птица,Как волна, что влюбилась в прибрежный утес.И узнал я, что в Тайнах таится.И увидел я грезы фиалок и роз.

И услышал я звездные речи.Вся Вселенная пела, как праздничный храм.Я, как Лес, под лучами расцветший,Улыбался, как Небу, любимым чертам.

Золотым, пламенеющим ЮгомЗасмеялся холодный мой Север родной.Уж не верил я дремлющим вьюгам,Чтоб опять зарыдали они над землей.

………………………………………………….………………………………………………….

Ты была Сентябрем моим нежным.Хрусталем ты вскормила прощальные дни.Весь прозрачным я был, безмятежным,Но больным, безнадежно больным, как они!

Поцелуем Разлуки горячимТы закатом деревья и Небо зажгла.Мне Тоскою, как сдавленным плачем,Всколыхнула ты Душу и тихо… ушла.

Но вздохнула ты вьюгой осенней.Оголенною веткой ты билась в окно.Ты шептала: Жизнь – цепь изменений.Наша Смерть – это жизнь, в цепи жизни – звено.

Ты мерцала слезами, как астра.И твой голос я слушал в сырой тишине.И твой образ бледней алебастраШевелился, как лебедь, и плакал во мне.

………………………………………………….………………………………………………….

А теперь… Одиноко сижу яУ окна, заслоненного Ночью седой.На дворе, заунывно бушуя,Привидения пляшут в пыли снеговой.

Гневно ставни стучат. Всё капризнейЗаливается хохотом Смерти Метель.Но мне снится дрожание жизни.Воскресает Былое. И ты, мой Апрель!

Что-то маятник шепчет. Он посохБеспощадного Времени. Жизнь – позади.Уж горит Серебро в твоих косах.Я любил… А теперь не люблю… Уходи…

1918. № 6, окт. С. 6; подпись: Г. Ширмант.