Одлян, или Воздух свободы: Сочинения - Леонид Габышев

— Херня, Глаз, — сказал Могила. — Указ-то вышел недавно. Сейчас мы вызовем воспитателя. Скажем ему, что ты про указ не знал. А откажет, закатим ему такой концерт, что век будет помнить.

Могила постучал в дверь.

— Ну? — спросил дубак.

— Старшой, — начал Могила, — вызови старшего воспитателя. Скажи, ребята просят. Срочное дело.

Глазу не верилось, что квиток выдадут.

Прошло около часа. Могила постучал.

— Что, воспитатель придет?

— Я передал.

— Слушай, старшой, передай еще раз. Дело есть.

Минут через двадцать пришел старший воспитатель. Майор. Ребята окружили его, и Могила объяснил.

— Сделайте, товарищ майор. У нас курева нет. Хоть отоваримся.

— Хорошо, я сейчас узнаю.

Воспитатель ушел. Ребята курили. Выдадут квиток или не выдадут? Отоварятся или не отоварятся?

Старший воспитатель пришел скоро.

— Деньги у него нашли при обыске. Я не могу гарантировать, что их запишут на квитанцию.

— Мы вас просим, товарищ майор, сделайте для нас, мы же без курева сидим, — упрашивал воспитателя Могила.

— Не могу обещать.

— Товарищ майор, мы сидим в камере, а курева нет. Это как в карцере. Если ему не выдадут квиток, мы здесь такое устроим! И нас посадят в карцер. Хоть не обидно будет: в карцере не курят.

Майор знал, в камере отчаянные малолетки, прошедшие Крым, рым и медные трубы. Вытворят что угодно. А ему разбираться. И он сказал:

— Еще раз говорю: не обещаю, но попробую.

Вскоре принесли квиток, и продавец отоварила Глаза на пять рублей. Пацаны взяли махорки, сигарет и немного сахара. И стало веселее.

Могила с Глазом обменялись новостями. Глаз рассказал, как в Свердловске встретил Каманю, а в «Столыпине»— Томильца, и как его даже на полчаса не подняли в Одлян.

Могила рассказал про Одлян, он месяц как с зоны.

— Слушай, Могила, в Одлян не приходил пацан по кличке Подвал? У него одна нога сухая. Он без костыля ходить не может.

— А-а-а, Подвал! Пришел. В вашем отряде жил. Ты знаешь, Глаз, он потом заворовался. Его частенько на костылях в столовую носили. Перед этапом глядь — его двое на костылях тащат. Он, как ворина, восседает. Забрал я у них костыли и переломал об него. Фогель — он перед досрочкой рогом отряда санитаров стал — заказал в цехе костыли. Меня на этап, а костыли все не сделали. Ты что, сидел с ним?

— В тюрьме. А не приходил пацан по фамилии Концов. Кожа белая, пухлый такой, недотепа в общем.

— Концов? А-а, пришел, на мой отряд. Концом звали. С подельником вместе. Того Глистом назвали. Конец с ходу марехой стал, а Глист, не выдержав, наглотался гвоздей, и его в больницу отправили. Тюменские так же плохо в зоне живут, их сейчас больше. А Нинина с вашего отряда зимой бревнами придавило. За зоной работали. И его досрочно освободили. А Канор, единственный из тюменцев, вором стал. Вообще-то воров развелось в Одляне последнее время… Я многим пасти рвал.

Камеру посетил старший воспитатель. Могила сказал:

— Товарищ майор, курева нет. Отоварьте, ради Бога, еще раз. Осталась пятерка.

— Не положено одного человека подряд отоваривать.

— Денег осталась одна пятерка. Израсходуем, и баста.

— Не положено.

— Товарищ майор, — настаивал Могила, — Это ничего, что не положено. Нас в камере шесть человек, а отоварился один. Если б у каждого были деньги, мы отоварились бы на тридцать рублей. Тогда б было все. Потому помогите нам. Ведь отоварка для всех.

— Хорошо, — майор сдался, — я попытаюсь.

После обеда Глаз отоварился. Взяли одного курева: махорки и сигарет. Деньги кончились.

Курево на исходе. А тут Глаза и еще троих забрали на этап.

На дворе бело: ночью шел снег. Но снег расчищен, и прометенные дорожки петляли по тюремному двору.

Малолетки ехали в «воронке» молча и размышляли под ровную песню мотора. Какая она, эта зона, называемая режимкой. Парни о ней наслышаны, и она их пугала. Как их встретят? Как они будут жить?

Часть четвертая

Воздух свободы

1

«Воронок» въехал в зону. Малолетки выпрыгнули из чрева и огляделись.

Шофер закурил.

Мимо проходил коренастый майор, среднего роста, лет сорока пяти. Стрельнув по новичкам — хотел пройти, но, заметив Глаза, остановился.

В колонию два-три раза в месяц привозят новичков, и будет время на них насмотреться и узнать ближе, но лицо малолетки, без глаза и со шрамом на полщеки, привлекло внимание.

— О, орел, откуда ты? — спросил майор, подходя к Глазу и всматриваясь в него.

— Из Одляна.

— Как доехали?

— Доехали с комфортом, как на «волге»!

Майор и шофер улыбнулись. Майор еще раз посмотрел на Глаза и пошел к трехэтажному корпусу. Глаз проводил его взглядом.

На вахте отворилась дверь, и вышел молодой лейтенант с красной повязкой на рукаве. На повязке белыми крупными буквами написано: ДПНК. Он завел малолеток на вахту и закрыл в пустую комнату.

Их переодели в колонийскую робу и повели на второй этаж вахты по крутой деревянной лестнице. Остановились перед дверью с табличкой: «Зам. начальника по режиму».

В кабинете заместителя колонии по охране и режиму майора Беспалова заседала приемная комиссия.

Первым вошел Васин. Долго не задержался. Вторым Глаз. Поздоровался, снял шапку и посмотрел на членов комиссии. За столом — знакомый майор. С одной стороны от него — старший лейтенант, начальник производства, с другой — молодая женщина, директор школы. На стульях рядом со столом — воспитатели.

Начальник режима спросил: «Фамилия?» — и посмотрел на Глаза.

— Петров, — ответил Глаз.

— За что к нам?

— За старое преступление срок добавили, а потом сюда.

— Сколько классов кончил? — спросил майор, листая дело.

— Я пойду в восьмой класс, — не на вопрос ответил Глаз.

— Так, в восьмой, — майор помолчал, — давайте его в шестое отделение. — Майор посмотрел на старшего лейтенанта. Тот кивнул.

Глаз вышел. Малолеток быстро распределили по отделениям и сводили в столовую.

Глаз и Васин попали на третий этаж.

Воспитатель шестого отделения в гражданской одежде. Он поговорил с Глазом, записал его данные и повел в шестнадцатую комнату. Когда зашел, парни встали.

— Вот новичок, будет жить у вас, я сегодня на отбое не буду.

Воспитатель вышел, а Глаз остался в тесной комнате. Вдоль двух стен стояли четыре двухъярусные кровати, одна посредине.

Ребята разглядывали новичка.

— Откуда? — спросил Глаза высокий белобрысый парень.

— С Одляна.

— За что?

— Мне за старое преступление срок добавили и сюда.

— Сам откуда?

— Из Волгограда.

Хотя Глаз в Волгограде жил всего два месяца, но здесь, в Вологодской области, решил быть волгоградцем. Земляков как из Тюмени, так и из Волгограда будет немного.

В комнату заходили посмотреть на новичка. Спрашивали, откуда. Вдруг земляк?

Весть, что один новичок из Волгограда быстро облетела колонию. Зашел коренастый парень.

— Ты из Волгограда?

— Да, — ответил Глаз и заметил, — многие вышли. Парень имел вес.

— Где жил?

— В Заканалье.

— С тракторного кого знал?

— С тракторного? Нет, не знал.

Парень поговорил и вышел — общих знакомых нет. В комнату зашли ребята.

— Как у тебя кликуха? — спросил белобрысый.

— Глаз.

— Глаз! — воскликнул он, и ребята рассмеялись. — Во! У тебя кликуха что надо!

Поболтав, ребята разошлись, а к Глазу зашел еще земляк. Сели на кровать. Общих знакомых тоже нет. Земляк вышел.

К Глазу подошел сухощавый парень и спросил:

— Земляк?

— Да.

— Не общайся с ним.

— Почему?

— Месть у него. Я с тобой потом поговорю. Меня зовут Денис. Я живу в пятнадцатой комнате. Ты в какой класс пойдешь?

— В восьмой.

— Ну, нормально. Я тоже в восьмом.

Денис вышел.

Скоро в коридоре раздалась команда:

— Приготовиться к построению!

Парни потянулись в туалет курить.

Через несколько минут дежурный воспитанник прокричал:

— Строиться на вечернюю поверку!

Глаз вышел в коридор. Воспитанники строились в две шеренги вдоль стены. Белобрысый стоял, навалившись на стену, и тихо пел:

В каморке папы Карло у каминаВалялся в жопу пьяный Буратино…

Глаз улыбнулся и встал в строй.

На этаже в ночь дежурил пожилой контролер.[14] Он сосчитал ребят, а воспитатель сказал несколько слов о прожитом дне, и парни после его команды: «Отбой!»— хлынули в комнаты, создав в дверях давку.

К Глазу подошел парень с красной повязкой на рукаве, на повязке жирная надпись — КВП, и спросил: