Без Москвы - Лев Лурье

Владимир Бударагин, заведующий Древлехранилищем Пушкинского Дома: «Часто мы оказывались на фоне заезжих собирателей, которые действовали по принципу: у тебя товар, а я купец. И эти не очень понимавшие суть вопроса люди частенько отправлялись за порог дома. И кого-то другого в этот дом уже не хотели пускать. Поэтому, в известной степени, здесь, конечно, знание бытовых особенностей жизни старообрядцев нам было необходимо».

Владимир Иванович Малышев. 1960-е годы

Русская гуманитарная наука ХХ века сделала два, несомненно, великих открытия – это берестяные грамоты и подлинный список «Жития протопопа Аввакума». Эта книжечка была написана протопопом и его соузником Епифанием в Пустозерской земляной тюрьме. Они ожидали сожжения на костре. У Епифания уже был урезан язык и отрублены пальцы на одной из рук.

Протопоп Аввакум – один из лидеров старообрядчества и главный противник реформы Никона – создал первый образец автобиографической прозы на русском языке. Его «Житие» – литературный памятник мирового значения.

Глеб Маркелов, старший научный сотрудник Древлехранилища Пушкинского Дома: «Он описывает совершенно немыслимые мучения, которые ему пришлось пережить, и он их не только переживал, но еще и с Божьей помощью преодолевал. То есть жизнь Аввакума – это образец нашей русской твердости. И во многом благодаря тому, что у раскола был такой великий вождь, как протопоп Аввакум, благодаря этому обстоятельству русское старообрядчество оказалось таким стойким».

Подлинный автограф Аввакума появился в Древлехранилище. Разыскать его удалось рижскому коллекционеру-старообрядцу Ивану Никифоровичу Заволоке. Единственный, кому Заволока решился передать бесценную рукопись, был Владимир Малышев. Рижский собиратель прекрасно знал Малышева и знал, что для него поиск текстов Аввакума был делом всей жизни.

Глеб Маркелов, старший научный сотрудник Древлехранилища Пушкинского Дома: «Первая экспедиция Малышева на Печору. Он ехал туда, совершенно не подозревая, что там такое. Но он знал, что там он может найти Аввакума. Рукопись “Пустозерский сборник”, которую подарил нам Иван Никифорович Заволока, это тоже была своего рода победа Малышева. Он искал Аввакума и все-таки нашел – вот главный итог его жизни».

Илья Серман, доктор филологических наук: «Он же говорил неофициально, что старообрядцы, если бы начальство разрешило, поставили бы в Пустозерске Аввакуму золотой памятник».

Владимир Иванович был крупным академическим ученым и одновременно человеком народной среды. Он вырос в маленьком районном городке Наровчат в Пензенской области и никогда не изменял тем обыкновениям, к которым приучился в детстве. Он любил слушать народный хор. Любил выпить в рюмочной и поговорить с соседями за столиком. И очень любил прийти в воскресенье в один из ленинградских скверов или парков, где тогда собирались деревенские люди и пели частушки, плясали, знакомились, танцевали. И он чувствовал себя абсолютно своим в этой среде.

Илья Серман, доктор филологических наук: «Он с академиком и дворником говорил одинаково. Для него не существовала иерархия чинов и положений, для него были только люди, в той или иной степени его интересующие».

Лидия Лотман, доктор филологических наук: «Наш чванливый директор с ним в машине куда-то за город поехал, и что-то стал директор говорить. Малышеву это очень не понравилось, и он сказал: “Поганый ты мужичонка, Николай Федорович!” А дальше, как ни в чем не бывало: “Останови машину!” И вышел посреди луга».

Начиная с 1949 года и до тех пор, пока позволяло здоровье, Малышев ежегодно возглавлял археографические экспедиции. Благодаря чему в Древлехранилище числились уже не десятки и сотни, а тысячи единиц хранения. Его пример вдохновлял. По всей стране стали организовывать группы по сбору древнерусских рукописей.

Лидия Лотман, доктор филологических наук: «Мы были в гостях у моей приятельницы, там же был Ираклий Андроников, такой потрясающий говорун и остроумный человек. И вот Ираклий рассказывал, как он организовал с пионерами поиск рукописей. Владимиру Ивановичу это не понравилось. Почему? Потому что он не любил игрушек, он любил всерьез».

В середине 1950-х сектор древнерусской литературы в Пушкинском Доме возглавил Дмитрий Сергеевич Лихачев – не только великий ученый, но и блестящий популяризатор науки. Последовавшие за этим десятилетия стали временем все возрастающего интереса к истории и культуре средневековой Руси. После выхода в свет фильма Тарковского «Андрей Рублев» Древняя Русь окончательно вошла в моду. То, чему посвятил свою жизнь Владимир Малышев, неожиданно оказалось остроактуальным.

Изучение древнерусской литературы в Советском Союзе – очень специальное дело. Духовные тексты – это седая старина. Здесь не надо цитировать классиков марксизма-ленинизма. Здесь вряд ли наградят Ленинской премией или премией Ленинского комсомола, зато занятие приятное, опрятное и честное. И поэтому в секторе древнерусской литературы у Д. С. Лихачева собрались люди исключительно квалифицированные и порядочные.

Сергей Фомичев, доктор филологических наук: «Владимир Иванович – это легенда Пушкинского Дома. Когда ему исполнилось 60 лет, он вышел на пенсию. Все ему говорили: “Владимир Иванович, вы что, кто вас гонит?”. “Нет, я отработал 60 лет, я вышел на пенсию”, – отвечал он. И после этого 6 лет до своей кончины так же приходил на работу. Кто так поступает? Только Владимир Иванович».

Владимир Иванович Малышев всю жизнь оставался человеком бессемейным. Сам он рано лишился родителей и воспитывался мачехой, которую нежно любил и за которой ухаживал до самой ее смерти. Своей же семьи так и не создал. Ее заменила наука.

Лидия Лотман, доктор филологических наук: «При этом он был очень предан семье, любил в людях семейственность. Я его спросила: “Володя, тебе религия не разрешает жениться?” Он сказал: “Нет, Лида, мне религия разрешает!” Но у меня есть такое ощущение, что он, как святой человек, посвятил себя делу».

Владимир Иванович парадоксально сочетал в себе подвижническое служение науке, доходящее до аскезы, и поразительное жизнелюбие. Он любил жизнь в самых различных ее проявлениях – любил застолье, общение с простыми людьми, любил русский романс, обожал футбол.

В кабинете В. И. Малышева в Древлехранилище Пушкинского Дома – в основном ученые книги, но есть и маленькая фигурка футболиста. Потому что В. И. Малышев был страстный болельщик. Я – сын коллеги Владимира Ивановича, Якова Соломоновича Лурье. Мой отец не любил ходить на футбол, и в детстве я ходил на стадион с Малышевым. Я помню массу историй, которые он рассказывал мне между таймами. Например, такую. В 1957 году на стадионе был бунт болельщиков. И диктор объявил: «Коммунисты и комсомольцы, помогите милиции!» А Владимир Иванович был коммунист. Но он подумал: «Нет, милиции я помогать не буду». А рядом проходил милиционер, такой растерянный, совсем молодой, и Владимир Иванович его спас – покрыл плащом, и хулиганы не догадались, что перед ними – сотрудник милиции.