Правила обмана - Кристофер Райх

И заорал.

Серебряная молния пролетела у них над головами.

Дрон взлетел.

В следующее мгновение у машины лопнуло переднее колесо, она накренилась влево и съехала на обочину. Джонатан вывернул руль в обратную сторону, но это не помогло. Снег был слишком глубоким. Машина ехала вперед, стремительно теряя скорость. Она заскользила по подснежному льду и остановилась между дубами метрах в двадцати от дома.

Эмма переложила пистолет в правую руку.

— Человек, который тебе нужен, внутри. Найдешь пульт управления, найдешь и его. Не утруждай себя болтовней. Он все равно не остановится, пока не выполнит то, что вбил себе в голову. У тебя восемь патронов.

— А ты?

— Я останусь здесь, — сказала она. — Когда начну стрелять, беги в лес и обойди дом. На террасу можно попасть, взобравшись по опорам со стороны склона. Там найдешь вход в дом.

Только сейчас он заметил, что она ранена: плечо неестественно опустилось и на куртке выступило кровяное пятно.

— Ты ранена.

— Иди, — сказала она, и в ее глазах отразилась его тревога, — пока тебя не заметили.

Джонатан на мгновение замешкался, потом вышел. Эмма осталась прикрывать его. Она встала и начала стрелять в сторону дома.

87

Электричество.

Фон Даникен лежал в снегу, безразличный к холоду, к боли — ко всему. На совещании два дня назад выяснилось, что система управления дроном потребляет много электроэнергии. Если отрезать дом от электроснабжения, дрон станет беспомощным, неуправляемым. Рано или поздно у него кончится горючее, и тогда он упадет на землю и взорвется где-нибудь в лесу. Где бы он ни упал, он уже не сможет унести с собой шестьсот жизней.

Перекатившись на живот, он поднял голову и посмотрел на склон. Тут же засвистели пули, попадая в снег и взрывая лед и грязь. Он нырнул обратно, но успел заметить металлическую трансформаторную будку, где электроэнергия распределялась по ближайшим окрестностям.

Будка стояла всего в нескольких метрах от него на плоском фундаменте, вмонтированном в склон. Ниже виднелся фрагмент древней крепостной стены. Неплохо было бы спрятаться за ней!

Прямо по глубокому снегу, весь дрожа, он пополз вверх по склону. Преодолев несколько метров, остановился передохнуть и осторожно приподнял голову, готовый тут же уткнуться лицом в снег. Выстрелы не умолкали, но теперь пули летели не в него. Стрельба слышалась в другой части склона. И стреляли из оружия другого калибра. Это были Рэнсом и его жена.

Послышался звук работающего авиационного двигателя. «Невозможно, чтобы маленький самолет ревел так громко!» — подумал фон Даникен. Звук нарастал, становился выше и сильнее. Дрон взлетал. Фон Даникен обернулся и посмотрел в небо. Мгновение — и серебристая стрела скрылась за вершинами деревьев.

Пригнувшись, инспектор стал перебежками пробираться вверх. О прикрытии он уже, конечно, не думал. Да, сейчас он — прекрасная мишень, но если стреляют в другой стороне, может, и удастся проскочить. Но неожиданно для себя он скоро оказался на месте.

Фон Даникен упал рядом с закрытой на замок будкой. Он достал пистолет, чуть отклонился в сторону и выстрелил. Замок разлетелся вдребезги, дверца распахнулась. Первое, что попалось на глаза, была табличка, которая предупреждала: «Опасно для жизни!» Разноцветные провода переплетались и объединялись в связки — в общем, все жутко сложно. Он-то ожидал увидеть один рубильник, который можно просто выключить. Склонив голову набок, фон Даникен задумался, глядя на содержимое распределительного щита.

Пуля попала в плечо, и он упал лицом в снег еще до того, как понял, что произошло. Повернув голову, инспектор, тяжело дыша, полежал несколько секунд, соображая, что к чему.

С трудом встав на одно колено, он направил пистолет в сторону дома и несколько раз выстрелил наугад. Так он заставлял себя верить, что игра еще не кончена. Развернувшись к будке, фон Даникен разрядил в нее обойму. Ничего не произошло.

Он зашатался, перед глазами все плыло. В голове возникла абсурдная мысль: «Впервые за тридцать лет держу в руках оружие и то стреляю в металлическую будку». Силы покинули его, и он рухнул в красный от собственной крови снег. Он попробовал поднять левую руку, но она замерзла и уже ничего не чувствовала.

«Вода, вот то, что надо», — внезапно догадался он.

Отбросив ненужный пистолет, фон Даникен запустил обе руки в ящик, схватил связку проводов и выдернул ее наружу. Посыпались искры. Один провод продолжал искрить. Здоровой рукой инспектор подхватил пригоршню снега и швырнул ее в будку. Провод зашипел, но сверкать не перестал. Фон Даникен не предвидел такого поворота событий.

Пошарив по щиту, он нащупал более толстую, с полицейскую дубинку, связку и начал вырывать ее. Наконец она поддалась, обнажая фонтан расщепленных медных проводков.

Фон Даникен смотрел на провода и думал о дроне и самолете из Израиля. Он знал, что у самолета нет шансов спастись от дрона, как у человека нет шансов уплыть от акулы. Затем он подумал об оставшемся в темноте, изрешеченном пулями Филипе Паламбо.

Фон Даникен зачерпнул еще больше снега, но на этот раз положил его на оголенные провода и прижал. Раздался треск, и наступила тишина.

На какое-то мгновение ему показалось, что очередная попытка снова провалилась, но тут ток пошел вверх по его рукам и дошел до груди. Спина согнулась в судороге. Он закричал, но высокое напряжение парализовало горло. Собрав остатки сил, он вырвал руки из снега. В груди словно что-то взорвалось, и его резко отбросило назад.

Джонатан тяжело бежал по глубокому снегу, продираясь сквозь деревья. Дважды он проваливался по колено и с трудом выкарабкивался. Через пятьдесят метров он повернул направо и увидел руины древней стены, перепрыгнул их и, пригнувшись, побежал к дому.

Здание нависало над склоном. Стальные опоры поднимались под углом сорок пять градусов. Джонатан остановился рядом с ними и поднял голову. Выстрелы прекратились, уступив место угрожающей тишине. На вершине горы слышался шум заводящихся машин, и по крайней мере одна из них с визгом тронулась с места.

Опоры были мокрыми, скользкими и отчаянно холодными. Но вскарабкаться по ним было возможно. Джонатан начал подъем. Когда он добрался до верха, его руки пылали от холода, а одежда стала насквозь мокрой. Просунув колено в проем между фундаментом и опорой, он приподнялся и одной рукой ухватился за балкон, затем подтянулся, болтаясь над бездной, ухватился второй рукой и втащил себя на террасу.

Раздвижная стеклянная дверь заперта.

Он отступил на шаг и выстрелил. Стекло разбилось вдребезги, в ноги врезались осколки. Он стряхнул их с себя и почувствовал, как в ботинки сбегают струйки крови.

В доме было тихо и темно. Если здесь и подразумевалась какая-нибудь охрана, она покинула объект. Он слышал только, как где-то низко гудит трансформатор. Джонатан вышел в коридор. В дальнем конце он обнаружил дверь с кодовым замком и выстрелил в нее. Ничего не вышло. И замок, и дверь оказались стальными.

Он приложил ухо к двери и щекой почувствовал вибрацию. Из-за двери доносилось тихое жужжание. Неожиданно оно прекратилось, вибрация стихла. Будто ее отключили.

Джонатан увидел, что лампочка, которая горела красным, теперь стала зеленой, и понял, что электропитание отключилось.

Он протянул руку к двери и повернул ручку.

Дверь открылась.

Держа наготове пистолет, Джонатан вошел в помещение и сразу догадался, что попал в центр управления. Панорамное окно слева выходило на Цюрихский аэропорт. Прямо перед ним от пола до потолка разместилась установка с мониторами, пультами, кнопками. В кресле, спиной к нему, сидел человек и держал руку на джойстике. Это мог быть только Джон Остин.

Чуть поодаль от него над электрическим щитком склонился другой человек.

— Вспомогательное питание включено, — сказал второй, скорее всего техник. — Спутниковая связь восстановлена. Появилось изображение.

Он обернулся и увидел незнакомца, направившего на него пистолет.

Джонатан дважды выстрелил. Человек упал, и Джонатан приблизился к Пилоту:

— Бросьте управление.

Пилот не ответил, только качнул джойстик вправо. Экран перед ним светился зловещим зеленоватым светом. Сначала Джонатан ничего не различал. Приглядевшись, он увидел расплывчатые серые очертания, затем четкость увеличилась. Теперь он видел нос, хвост и огни пассажирских окон — самолет, снятый инфракрасной камерой.

Джонатан посмотрел на радар. Две точки в центре находились невероятно близко друг к другу. Под одной из них стояло: «„Эль-Аль“-863Н». У другой опознавательной метки не было.

— Я сказал, бросьте управление.

— Вы опоздали, — произнес Джон Остин.

«Он не остановится, пока не выполнит то, что вбил себе в голову, — говорила Эмма. — Поверь мне, я его знаю».