Незападная история науки: Открытия, о которых мы не знали - Джеймс Поскетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее все это ознаменовало собой не конец атомного века, а скорее его начало. Несмотря на то, что предположение о пагубном воздействии радиации подтвердилось, политические лидеры по всему миру лишь наращивали инвестиции в ядерные технологии, особенно в энергетической и военной сфере. Это, в свою очередь, создавало растущий спрос на биологические исследования как использования, так и воздействия ядерной радиации. Комиссия по изучению последствий атомных взрывов, как мы увидим далее, была лишь первым из целого ряда научных учреждений, связавших воедино биологические науки и ядерную физику. На международном уровне эта работа поддерживалась Организацией Объединенных Наций, которая в 1950–1960-х гг. организовала серию конференций по мирному использованию атомной энергии. Каждые несколько лет ученые со всего мира собирались в Женеве, чтобы обсудить свои исследования. Охват тем был широк – от лечения рака с помощью лучевой терапии до использования радиации для создания новых высокоурожайных сортов основных сельскохозяйственных культур. «Я искренне убежден, что мы стоим на пороге новой эры… в генетике», – писал Джеймс Нил в 1957 г., выражая широко распространенное мнение, что развитие ядерных технологий, в том числе атомного оружия, ведет к беспрецедентному прогрессу в биологических науках{566}.
Мало кто избегает соблазна, говоря об истории современной генетики, основанной на молекулярной биологии, начать именно с открытия структуры ДНК. О существовании ДНК было известно с конца XIX в., но только в 1953 г. Фрэнсис Крик и Джеймс Уотсон из Кембриджского университета наконец-то сумели описать знаменитую двойную спираль ДНК. В этом им помогли рентгеновские снимки ДНК, сделанные Морисом Уилкинсом и Розалинд Франклин в Имперском колледже в Лондоне. Это было крупнейшим прорывом в науке, который помог ученым лучше понять, как работают генетические механизмы наследственности. С начала XX в. ученые знали, что носители генетической информации в живых организмах – хромосомы, состоящие из длинных нитей ДНК. Определение структуры ДНК стало первым шагом к пониманию того, как гены передают биологические характеристики. Вскоре после открытия Крика и Уотсона ученые доказали, что ДНК кодирует еще одну молекулу – РНК, которая, в свою очередь, кодирует белки – основные строительные элементы жизни. В 1958 г. Крик сформулировал это правило перехода генетической информации от ДНК к РНК и затем к белкам как «центральную догму» молекулярной биологии. В конечном итоге эти и другие открытия привели к развитию новых генетических технологий, таких как секвенирование генома и редактирование генов{567}.
Открытие структуры ДНК действительно стало важнейшим событием в истории современной генетики. Но если сосредоточиться лишь на нем, легко упустить из виду многие другие значимые достижения в биологических науках второй половины ХХ в. Особый фокус на работе Крика и Уотсона также отвлекает наше внимание от ученых, работавших за пределами Европы и США, – а между тем многие из них сыграли важную роль в развитии современных биологических наук. В связи с этим давайте попробуем взглянуть на альтернативную версию истории современной генетики, которая начинается не в 1953 г. с открытия структуры ДНК в кембриджской лаборатории, а в 1945 г. со сброса атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки. Это событие положило начало не только холодной войне, но и развитию современной генетической науки. Как уже говорилось ранее, японские ученые, работавшие в Комиссии по изучению последствий атомных взрывов, провели значительную часть самых первых исследований влияния радиации на геном человека. При этом масштабные американские инвестиции в эту исследовательскую программу были во многом вызваны опасениями США по поводу распространения коммунизма в Азии. Таким образом, чтобы понять подлинную историю развития современной генетики, ее нельзя рассматривать в отрыве от холодной войны – глобального конфликта, определявшего всю вторую половину ХХ в.{568}
Современная генетика играла важную роль в процессе государственного строительства в эпоху холодной войны не только в Европе и США, но и по всей Азии, Ближнему Востоку и Латинской Америке. Это также часто упускается из виду, когда во главу угла ставится открытие структуры ДНК. Если на то пошло, политические лидеры не особенно интересовались структурой этой молекулы, от формы которой мало зависело будущее их государств. Их занимали практические преимущества, которые могла предложить передовая генетическая наука, особенно в сфере человеческого здоровья и продовольственной безопасности.
Для многих государств самой насущной проблемой после Второй мировой войны стала необходимость накормить народ. Вторая половина ХХ в. ознаменовалась стремительным ростом населения земного шара – с двух с небольшим миллиардов (1945 г.) до пяти (1990 г.). Это породило опасения по поводу так называемой популяционной бомбы (обратите внимание: еще одна отсылка к атомному веку) – миллионам людей будет грозить голодная смерть, если не произойдет резкого увеличения мирового производства продовольствия. Как было подсчитано, в начале 1960-х гг. около 80 % населения Земли страдало от недоедания. Почти всюду власти понимали, что легитимность государства зависит от его способности обеспечить население продовольствием. Особенно остро эта проблема стояла в Азии и Латинской Америке, где многие государства лишь недавно обрели независимость или пережили политическую революцию. В связи с этим руководители стран по всему миру увеличивали вложения в генетику растений в надежде на создание новых высокоурожайных сортов основных сельскохозяйственных культур – риса, пшеницы. Эти усилия поддерживал и фонд Рокфеллера, который помог создать банки семян во многих развивающихся странах, от Индонезии до Нигерии{569}.
Правительство США также приветствовало исследования в области генетики растений: голод, по мнению американских лидеров, способствовал распространению коммунизма. «Коммунисты заманивают голодающие народы красивыми обещаниями», – заметил один видный американский генетик в начале 1950-х гг. Неспособность государств обеспечить население достаточным количеством продовольствия создает «угрозу для мирного существования на планете, а также для нашей национальной безопасности», предупреждало Агентство США по международному развитию, созданное в 1961 г. для оказания научной и технической помощи странам третьего мира. В конце 1960-х гг. заговорили о «зеленой революции» – комплексе достижений в области генетики растений, химизации и ирригации, которые должны были решить проблему мирового голода. Как следовало из названия, эта концепция была создана как средство от «красной революции» СССР и его союзников{570}.
Еще одной важной областью государственных вложений, наряду с генетикой растений, была генетика человека. Бомбардировки Хиросимы и Нагасаки вызвали у мировой общественности серьезные опасения по поводу биологического воздействия радиации, и эти опасения лишь усиливались, поскольку все больше стран разрабатывали собственное ядерное оружие и строили все больше атомных электростанций. Поэтому взаимосвязь между радиоактивным излучением и генетикой человека рассматривалась многими правительствами как вопрос национальной безопасности и важная часть планирования ответных действий в случае ядерной войны. В то же время многие государства считали, что, пропагандируя медицинские преимущества достижений ядерной физики в диагностике и лечении заболеваний, они смогут убедить несговорчивую общественность в достоинствах атомного века. Эта идея также продвигалась новыми международными организациями, такими как Всемирная организация здравоохранения (создана в 1948 г.) и Международное агентство по атомной энергии (основано в 1957 г.), они обе финансировали по всему миру исследования, касавшиеся воздействия и медицинского применения радиации.
Если говорить о более широкой перспективе, то власти разных стран, от Латинской Америки до Восточной Азии, рассчитывали, что современная генетика может значительно улучшить здоровье населения, особенно благодаря углубленному изучению наследственных болезней. Существовал серьезный интерес и к использованию современной генетики для ответа на вопросы, связанные с национальной и этнической идентичностью (в период становления государств и массовой миграции им придавалось особое значение). Сегодня мы знаем, что раса не является значимой биологической категорией. На самом деле еще в 1950 г. Организация Объединенных Наций выступила с заявлением, что раса – «социальный миф», а не «биологический факт». Однако на протяжении всей холодной войны правительства разных стран мира организовывали бесчисленные генетические исследования в попытке идентифицировать по геному отдельные этнические группы, такие как «турки» и «арабы», – хотя в конечном счете оказалось, что это невозможно
