Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури - Андрей Емелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем тебе все это? – спокойно спросил иномирец.
Я взглянул на него обескураженно, совершенно не зная, что ответить.
– В смысле, почему это тебя волнует? Ты ведь не оттуда. У тебя нет там близких. Ну прокатятся саранчой и что?
– Говоришь так, словно и сам побывал у Отца, – покачал я головой.
– Ты ведь наемник, Пятиликий, – не унимался иномирец. – Выполнял приказы за деньги. Убивал.
– Приказы приказам рознь.
– Да я знаю. Просто интересно отчего тебе вдруг перестала быть безразличной грядущая война.
– Интересно, – ответил я с усмешкой. – Все-то вам интересно. Знаешь что, иди-ка ты к себе, не искушай судьбу. А то, чего доброго, возьмет над телом контроль частичка души Тамора, он тебе за такие слова о Каганате запросто выпустит кишки. А расхлебывать все это придется мне.
Иномирец поднялся, но уходить не спешил.
– Слушай, я ведь не сказал, что сам по этому поводу думаю. Только спрашивал у тебя.
– А я и так знаю, что вы все думаете, Каскад. Понимаю ваши возможности. Вы могли бы остановить эту войну по щелчку пальцев. Быть может, вообще прекратить все войны на свете, нашептав королям и принцам нужные слова. Но вы ведь здесь не за этим.
– Верно. Не за этим.
Он стоял, глядя себе под ноги, и в его глазах я видел тяжелую внутреннюю борьбу. Иномирец искренне хотел рассказать мне больше, объяснить зачем и для чего они явились, обелив себя некой высокой целью. Но не мог, будучи скован неведомыми мне запретами. Наконец, он вздохнул и произнес:
– А откуда тебе известен мой позывной? Я вроде не представлялся.
– Яр рассказал в Эсфахаре.
Каскад удивленно хмыкнул.
– Они думали ты уже двухвостый, кто погиб из ваших.
– Ни хрена себе! А что такого случилось?
– Не знаю. Он не уточнял. Просто сказал, мол мы думали Каскад уже двухсотый.
– Ясно. Двухсотый – это само по себе означает мертвый. Такой код.
– А если вот как ты, без пальцев?
– Вообще трехсотый, то бишь раненый, но для нас здесь это не употребимо.
– Почему?
– Возвращаясь назад, мы меняем облик на прежний. Вернее даже сказать оказываемся в прежних телах.
– А если ты здесь двухсотый?
– Тогда возвращаться некому.
– Значит, ты все же рискуешь.
– Давай закончим этот разговор, Пятиликий. Я и так уже наболтал на пару трибуналов. Пожалуй, и впрямь отправлюсь лучше к себе.
Глава 13. Иерофон
Меня разбудил тихий стук в дверь.
Не вставая, проверил на месте ли меч, с которым лежал в обнимку, словно с подругой. Нехотя произнес:
– Входи уже. Кто бы ты ни был.
Дверь не отворилась, а вот стук повторился.
Только после этого вспомнил, что заперся вчера, оставив ключ в замочной скважине.
Поднялся с твердым намерением послать визитера ко всем чертям, даже окажись им сам Лорак, однако за дверью находилась Белла с деревянным подносом в руках, уставленном фруктами, сдобными лепешками, чашками с соком и мисками каши. Щеки же девушки украшал алый румянец, а глаза лучились таким блеском, что мог бы позавидовать ей, даже не догадываясь о причинах радости.
– Все прошло хорошо?
– Да, замечательно! Он совсем-совсем не сердится! Только заплакал почему-то. Но чего же плакать не пойму? Мы ведь прежде лишь издали и виделись, мне ведь с восточного крыла никуда ходить не позволяли. А теперь вот…
– Погоди, – прервал я ее. – Пойдем будить брата Лауша. У него и поедим. Он из тех, кто любит смотреть и слушать чужие истории. Пусть наслаждается.
Через минуту мы уже завтракали в комнате иномирца, расположившись на кровати. Белла рассказала обстоятельства их встречи с другом, а затем принялась вспоминать жизнь в деревеньке. Радостная от недавнего свидания, она беззаботно говорила о жестоких наказаниях за любые провинности, а порой устраиваемых приближенными барона просто ради забавы, в деталях описывала, как колесовали ее старшего брата за то, что тот пытался утаить часть еды в бедный на урожай год, а также о том, что несмотря на все это, самым страшным считалась отправка в крепость. Благо людей увозили сюда не много, по два-три человека в год, однако никто еще назад не возвращался.
Дальше все принимали пищу в молчании, как обычно случается после разговоров о чьем-то горе.
Закончив трапезу, велел Белле на сегодня оставаться в комнате и дожидаться нас, а после отправился вместе с иномирцем во двор. Каскад не приставал с расспросами, доверяя мне вести порученное Лораком расследование, однако я и сам не мог представить, каким образом достичь желаемого, попросту используя пока подвернувшийся возможности в своих интересах.
Нильдхеймы тянулись из столовой в сторону цитадели, когда мы подошли к башне Отца. Ее охраняла пара стражников, изо всех сил старающихся выглядеть боевито. Никак новые правила оплаты уже начали действовать.
После небольшой проволочки с расспросами куда и с какой целью мы направляемся, нас все же впустили внутрь.
Привычный полукруг свечей на полу выглядел теперь невыразительно, потому как источниками света выступали лампы на стенах.
– Не хочешь передать привет? – спросил я Каскада, указав на них рукой.
Тот подошел ближе к стене, всмотрелся в лампы, а затем покачал головой.
– Нерабочие, видать, батареи сдохли. А откуда ты столько о нас знаешь?
– У вас свои секреты, у меня свои.
В подсобном помещении с бочками вина сидел еще один стражник, благо он не стал приставать с расспросами и пропустил нас дальше, вверх по винтовой лестнице. У комнаты Отца мы задерживаться не стали, отправившись еще выше, туда, где должен был находиться зал, даривший крепости и окрестным горным вершинам чарующие мелодии.
Я не знал чем может пригодиться знакомство с музыкантами, будучи влекомым скорее любопытством, но уезжать, не выяснив секрета таинственной музыки, не хотелось.
Единственная
