Изгой - Андрей Никонов

– Почему?

– Потому что он – маг, как и мы с тобой. Пусть с ним и со Службой контроля разбирается полиция, а мы подождем, когда появится настоящий хозяин.

* * *

Павел проводил взглядом яхту, уходившую дальше на юг, к Ньюпорту, пристегнул гидроцикл к причалу и по деревянным ступенькам поднялся в сад. Дом был закрыт, но система охраны работала и распознала нечастого гостя. Веласкес не стал задерживаться в холле, мебель была закрыта чехлами, полы – застелены тканью. Наверх он тоже не пошел, напротив, спустился в подвал, который проходил под всем домом. Здесь хранили припасы на случай осады или долгих ливней, скидывали сюда ненужные вещи, старые или вышедшие из моды. Кавендиш был тем еще собирателем, даже после его смерти разобрать удалось едва ли четверть полезной площади. Веласкес протискивался между коробками и стеллажами, пока не добрался до небольшой каморки, в которой лежали использованные, но еще крепкие джутовые мешки. Неприметная щель на потолке, если туда просунуть вырезанный особым образом лист пластика, открывала небольшую полость, там в пластиковом боксе лежали его личные браслеты, три штуки, и чип, оставленный Кавендишем своему воспитаннику. Павел помнил его содержимое почти наизусть. Надо было торопиться, с каждым днем поле теоретически затягивало все больше и больше. Поэтому Павел забрал один браслет, положил в ящичек пять пластиковых банковских чеков, найденных на яхте, и сам установил себе срок для завершения важных дел – одну неделю.

2 сентября 334 года от Разделения, понедельник

Павел уложился в четыре дня.

Дома его ждала повестка из полиции – приваренный к калитке лист пластика. Можно было его проигнорировать, но Павел решил сходить, взяв с собой Ломакса, и не прогадал. Адвокат отработал свой гонорар на двести процентов, Веласкеса не только не посадили в «обезьянник», но еще и вознаградили, вернули найденные при обыске деньги. Двадцать пять тысяч получил Ломакс.

Еще пять тысяч ушло на восстановление камеры, со старой сняли лицензию и пришили к новой. Вместе с ней Павел появился в «Сегунда-Ньюс», но, не поддавшись на уговоры Коллинза, оставаться на полную ставку там не стал, подписал договор о приоритетных репортажах. Он обязался предлагать свои записи в первую очередь им, а они – платить или не платить. Только казалось, что Павел от этой сделки ничего не получал, стать пусть даже внештатным сотрудником «Ньюс» было престижно.

Все эти дни Павел ждал, что Карпов пришлет своих головорезов, или объявится настоящий хозяин яхты, но ничего из этого не произошло. В среду с ним связался Фишер, сообщил, что теперь у компании другое начальство, и оно в услугах Веласкеса не нуждается.

– Никаких претензий, сеньор Веласкес, – Фишер был сдержан и сух, – и ничего личного. У новых владельцев свой взгляд на бизнес, и магов они в нем видеть не хотят.

Значит, о деньгах они знали. Что случилось с Карповым, Веласкес спрашивать не стал, а Фишер, в свою очередь, ему не сказал, но обычно из таких дел владельцы уходили окончательно, покидая заодно и этот мир.

Оставалось решить вопрос с оружием, запасной пистолет хранился у Павла дома, и он решил, что этого будет пока достаточно. Сумка с карабином и другим пистолетом может где-нибудь всплыть, целиком или по частям, заявление о пропаже он переслал полиции, заплатил три тысячи штрафа, оставалось ждать тридцать дней, чтобы купить новое.

Так что в пятницу рано утром Павел оседлал отремонтированный байк, доставленный страховой в целости и сохранности, попрощался в очередной раз с сеньорой Гименес и выехал на Каменное шоссе в сторону Майска. В привычном месте он свернул с дороги к зарослям гевей, остановился на полянке, браслет снимать не стал, просто посидел минут пять на одном месте и тронулся обратно, на шоссе. Но выехать с поляны ему не позволили.

Перед байком возникло приземистое тело ягуара. Большая кошка уселась, отсекая Павла от дороги, глядя прямо в глаза.

– Эй, я свой. – Павел стянул на всякий случай с руки браслет. Если придется бороться за свою жизнь, он может помешать.

Но ягуар нападать не стал. Он коротко и совсем не грозно рыкнул, и из зарослей показались еще трое. Самка держала в пасти небольшого котенка, даже издали было заметно, что с ним не все в порядке: по сравнению со вторым детенышем, вышагивавшим рядом с матерью, он был гораздо мельче, один глаз заплыл белым, передняя лапка была чуть вывернута, тусклая шерсть не скрывала проплешин. Котенок трепыхался, пытаясь вырваться, но мощные челюсти бережно держали его на весу. Самка подошла прямо к байку, положила рядом с ним котенка и отошла.

Веласкес слез, присел перед маленьким ягуаром на колени, протянул ладонь. Котенок ткнулся в нее носом и заурчал, размером он был чуть больше обычной домашней кошки. Павел перевел взгляд на семейство ягуаров, те не торопясь уходили в заросли. Глава семейства пятился, словно ожидал от мага агрессии.

– И что мне с тобой делать? – Павел поднял котенка, тот был неожиданно тяжелым, не меньше десяти кило. – Я с домашними животными не очень лажу. Не было вас у меня никогда.

Котенок протестующе заурчал и полез Павлу под куртку.

В Папайя Вейли этим утром, как и любым другим, было пустынно, даже офицер Фергюссон куда-то подевался. Павел сунул банкноту вечно дремлющему Чарли, поднялся на третий этаж. Нина Фернандес была встревожена, со времени последней встречи прошло совсем немного времени. Павел выставил ее за дверь и просидел с Триш почти три часа, со снятым браслетом регулировка организма проходила намного быстрее. Все три часа девочка проспала, румянец, так до конца и не исчезнувший за три недели, расцвел, Триш дышала ровно, но часто.

– Ты мне расскажешь, что случилось? – Нина ждала его в гостиной. Павел на этот раз выглядел бодрым, и это ее волновало больше, чем странные просьбы три дня назад.

– Позже. – Маг улыбнулся, чуть расстегнул куртку, оттуда показалась кошачья мордочка.

Нина протянула руку, но вовремя отдернула – за мгновение до того, как зубы детеныша ягуара щелкнули.

– Забавный кошак, похож на ягуара немного. Где ты его взял?

– Нашел, – уклончиво ответил Павел. – Подобрал по дороге, наверное, сбежал от прежних хозяев. У него с лапками что-то, подлечу, потом найду, куда пристроить.

– Ты с детства не любил домашних животных, видимо, действительно произошло что-то серьезное. Но выспрашивать я не буду, ты уже большой мальчик, если посчитаешь нужным, сам расскажешь. То, что ты просил купить, в гараже. Куда ты направляешься?

– К дяде Элу. – Это прозвучало двусмысленно, и Веласкес