Дивизия имени Дзержинского - Самуил Штутман

Наступил 1980 год. В период проведения XXII Олимпийских игр спецназ должен был в случае необходимости показать все, ради чего его, собственно говоря, создавали.

Для того чтобы максимально повысить уровень боевой готовности на начало Олимпиады – 19 июля 1980 г., – роту на две трети укомплектовали военнослужащими осеннего призыва 1978 г., которые к тому времени достигли наивысшего мастерства. Примерно 25 процентов личного состава составляли особо одаренные солдаты более поздних призывов.

Уровень подготовки к лету 80-го у военнослужащих был действительно высоким. Например, группа из четырех бойцов с помощью шеста проникала на второй этаж штурмуемого здания всего за 20 секунд. Спецназовцы прекрасно бегали, ползали, прыгали, отлично владели приемами рукопашного боя.

На занятиях постоянно совершенствовали приемы и упражнения. Помогали в этом и более опытные коллеги. Так, в преддверии Игр УРСН посетили сотрудники группы «А». Гости приехали не с пустыми руками. На полковом плацу они показали бронежилеты, различные образцы специального вооружения и снаряжения, портативные радиостанции иностранного производства. Командир группы полковник Геннадий Николаевич Зайцев (в настоящее время генерал-майор запаса, Герой Советского Союза) подарил спецназовцам негативы фотоснимков книги о западногерманском антитеррористическом подразделении ГСГ-9.

Используя новейшие средства и технику, подразделение активно готовилось к проведению операций по освобождению захваченных террористами заложников на разных олимпийских объектах. Еженедельно проводились тренировки на стадионах в Крылатском, Лужниках, «Динамо», на стрельбище в Мытищах. Одна из групп готовилась к действиям с применением вертолета.

Непосредственно перед Олимпиадой подразделение тренировалось в действиях по сигналу «Гром». Он обозначал захват террористами воздушного судна. По этой команде рота должна была в течение десяти минут подняться, вооружиться и экипироваться, выдвинуться в автопарк, который находился в полукилометре от казармы, загрузиться в бэтээры и на десятой минуте уже выехать за пределы части.

Это упражнение отрабатывалось по два-три раза в неделю, и уже через пару месяцев «краповики» превзошли все возможные результаты. В частности, рота внезапно поднималась ночью по сигналу дежурного по части и уже через полторы минуты все до единого, вооруженные и облаченные в бронежилеты, стояли в строю. Проверяющие долго удивлялись, порой даже заставляли солдат разуться, чтобы проверить, успели ли они намотать портянки.

Были и реальные выезды по сигналу «Молния» – на место различных катастроф. В 1978 г. в районе аэропорта Домодедово произошло крушение самолета Ту-104 рейса Москва—Одесса. Рота поднялась по тревоге, выехала на место происшествия, оцепила район катастрофы и оказала помощь в поисках «черного ящика» и оружия членов экипажа. В принципе, подобные действия не входили в задачу УРСН, но цель участия в выполнении этой задачи была проста – психологическая подготовка бойцов: работать-то пришлось в буквальном смысле в кровавом месиве. Среди обломков попадались «отдельные фрагменты человеческих тел». Не всякий сможет даже просто смотреть на все это, тем более копаться в страшной каше. А боец спецназа должен быть готов и к таким испытаниям.

К счастью, в период проведения Олимпийских игр действовать по боевой тревоге спецназу не довелось. Как вспоминает генерал-майор Владимир Мальцев, УРСН во время Олимпиады был в резерве. Это было практически единственное подразделение, которое оставалось в дивизии. Правда, бэтээры, выстроенные в колонну, стояли на полковом плацу, они были полностью загружены боеприпасами, солдаты распределены по боевому расчету, и с ними проводились занятия. Когда очередной олимпийский день заканчивался и войсковые наряды соединения возвращались со стадионов в пункты постоянной дислокации, только тогда спецназовцам давали сигнал «Отбой».

С окончанием Олимпиады дивизия приступила к выполнению повседневных задач в обычном режиме: боевая учеба, охрана правопорядка, караульная служба. В это время поползли упорные слухи о якобы расформировании УРСН: мол, «мавр сделал свое дело, мавр может уйти».

Офицеры и бойцы, проникшиеся духом спецназа, такие слухи воспринимали болезненно, переживали, надеялись, что распускают их завистники, которых у спецназа хватало. Но, несмотря на такое подвешенное состояние, не сидели сложа руки. Продолжили шлифовать свое мастерство. Верили, что их профессионализм еще послужит Родине. Тем более что в ГУВВ МВД СССР был влиятельный защитник идеи войскового спецназа. В борьбу за сохранение уникального подразделения активно включился первый заместитель начальника войск генерал-лейтенант Александр Георгиевич Сидоров. На всех уровнях он доказывал необходимость не только сохранения, но и развития и совершенствования УРСН.

Усиленно занимаясь боевой и специальной подготовкой, бойцы роты совершенствовали свою выучку. Демонстрируя высокий профессионализм в ходе показных занятий для представителей различных делегации, отстаивали свое право на существование. То, что они показывали, было круче любой насыщенной трюками цирковой программы. Риск – как в настоящей спецоперации. Нагрузки – тоже. Оружие – боевое. Рукопашка – в полный контакт. Конечно, демонстрируемое мастерство было результатом напряженной повседневной работы. И главным итогом ее были отнюдь не красивый эффект на показе, а готовность в любую минуту выступить против реального преступника.

ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ – САРАПУЛ

Проверка готовности к выполнению чрезвычайных задач не заставила себя долго ждать. Уже в начале 1981 г. рота, поднятая по тревоге, по распоряжению министра внутренних дел немедленно убыла в город Сарапул Удмуртской АССР, где в одной из школ был совершен дерзкий захват заложников. Преступники забаррикадировались в классе и, держа под прицелом детей, пытались заставить местные органы власти выполнить выдвинутые ими требования: дать денег и предоставить самолет для вылета за границу.

В аэропорту Ижевска УРСН объединилась с группой «А» Комитета госбезопасности. Это был первый совместный выезд на задание.

На двух автобусах оба подразделения прибыли в Сарапул, где после рекогносцировки руководители спецоперации уточнили задачу: спецназовцам внутренних войск находиться в аэропорту в готовности к освобождению заложников в случае неудачного исхода первого этапа операции в школе, который будет проводить «Альфа».

К счастью, действовать УРСН тогда не пришлось. Преступники сдались на милость властей в результате переговоров с ними еще в школе.

Осенью 1981 г. тревожные вести пришли с юга страны. 21 октября столицу Северной Осетии Орджоникидзе (ныне Владикавказ) всколыхнули массовые беспорядки и столкновения между осетинами и ингушами. Кровавая трагедия повлекла гибель людей, вызвала всплеск преступности и национального терроризма. Обстановка требовала принятия неотложных мер. Для решения этой непростой проблемы в республику были стянуты части армии и внутренних войск, подразделения специального назначения КГБ и МВД СССР, в том числе и УРСН. В течение нескольких недель рота совместно с оперативными работниками выполняла задачи по поиску и изъятию оружия, осуществляла охрану руководства МВД республики и следственных органов.

Жизнь убедила руководителей МВД страны в необходимости специально подготовленных, мобильных, хорошо вооруженных и экипированных подразделений, которые в случае возникновения чрезвычайных ситуаций могут незамедлительно принять первоочередные меры к нейтрализации зачинщиков массовых беспорядков и подготовить плацдарм для наращивания усилий другими подразделениями.

Спецназ внутренних войск отстоял свое право на существование. И не зря. Как показали дальнейшие события, первые спецкомандировки военнослужащих дивизии были только цветочками. Ягодки ждали «дзержинцев» впереди.

ТРАГЕДИЯ В ЧЕРНОБЫЛЕ

26 апреля 1986 г. на 4-м энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции произошел взрыв. Ядерный джинн, вырвавшийся из реактора, не одного человека лишил здоровья, дома, любимой работы, а кого и жизни.

И снова в отсутствие ведомства, способного оперативно реагировать на чрезвычайные ситуации, на борьбу с вышедшим из-под контроля атомом со всех уголков страны направляются пожарные, высококвалифицированные специалисты, едут просто добровольцы, а для ликвидации последствий аварии задействуются армейские части и внутренние войска.

Как и в 1966-м в Ташкенте, ОМСДОН востребован в Чернобыле. На 17-й день после аварии на ЧАЭС по сигналу «Сбор» был поднят саперный батальон, которым тогда командовал подполковник Михаил Сычков. На плечи его военнослужащих легла основная тяжесть инженерных работ по возведению периметра зоны наибольшего радиоактивного загрязнения.