Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Рыцарь кивнул, а Леофрик встал и повернулся к Кьярно и Морвхен; увидев рядом с ними Провидицу, он ничуть не удивился. Как она здесь оказалась, он не знал, но ее появление стало последним звеном загадки, которую ему предстояло разгадать.

— Ты все это предвидела, не так ли? — спросил он.

— Да, Леофрик, — ответила Найет. — Прости, что не сказала тебе этого раньше, но я не могла — слишком многим я рисковала.

— Ты рисковала… — с горечью сказал Леофрик. — А что же теперь будет со мной?

— Ты слышал, что сказала тебе святая Дама, — ответила Найет. — И сам знаешь, что будешь делать.

Леофрик хотел сказать Найет что-нибудь обидное, но, вспомнив о святой чаше, задумался. Святая Дама действительно указала ему дальнейший путь; Леофрик опустился на одно колено и вытащил из перчатки шарф Элен. Сжав его в ладонях, он начал повторять клятву, которой его учили в детстве:

— Я опускаю свою пику, символ долга. Я забуду всех, кого люблю. Я отказываюсь от всего и отправляюсь на поиски. Ничто не может меня остановить. Ни одна мольба о помощи не тронет моего сердца. Ни одна луна не взглянет на меня дважды, дабы не прослыл я лентяем. Я отдаю свое тело, сердце и душу святой Даме, которой отныне я принадлежу безраздельно…

Когда Леофрик поднялся, к нему подошел Кьярно.

— Что означают эти слова? — спросил он.

— Это клятва. Я поклялся, что отправлюсь на поиски Святого Грааля, — ответил Леофрик и наклонился, чтобы подобрать упавший шлем.

Такой конструкции он еще не видел, но шлем выглядел неплохо, и он с удовольствием надел его. Когда Леофрик поднял забрало, он увидел, что со стороны леса к нему скачет белоснежный огненногривый конь.

— Энеор, — позвал его Леофрик, когда конь подбежал к нему.

— Скажи, я правильно понимаю, что земли, в которые ты отправляешься, очень опасны? — спросил Кьярно.

— Все земли опасны, Кьярно, тебе следует это знать, — ответил Леофрик.

— Значит, тебе понадобится хорошее оружие, — сказал эльф и, взяв Клинок Полуночи, разделил его на два меча, после чего протянул Леофрику один из клинков.

Улыбнувшись, рыцарь взял его в руки.

— Легкий, — заметил он, взмахнув мечом.

— Думаю, что Гончей Зимы понравилось бы, что ты владеешь одним из его клинков, — сказал Кьярно. — Да хранит он тебя в твоих странствиях.

— Когда они закончатся, я вернусь в Коэт-Мару, — торжественно произнес Леофрик. Затем, повернувшись к Найет, спросил: — Я ведь вернусь?

— Вернешься, Леофрик, — кивнула Провидица. — И не один раз.

— Хорошо, — сказал Леофрик и взглянул на рыцарей, которые с изумлением наблюдали за этой сценой. — В таком случае я не прощаюсь.

Вскочив на коня, Леофрик опустил забрало и задумался. Отныне он — странствующий рыцарь, который отправляется на поиски Святого Грааля, и от этой мысли душа Леофрика наполнилась счастьем и жаждой приключений. Бросив последний взгляд на свой замок, он уже собрался уезжать, когда к нему подошел седой Леофрик, держа в руках фамильный меч.

— Вы не назвали своего имени, сэр рыцарь, — сказал он.

— Отныне эти земли принадлежат вам, — ответил ему Леофрик. — Берегите и защищайте их именем короля и Дамы Озера.

— Прошу вас, сэр рыцарь, назовите мне свое имя, — повторил седовласый воин. — Ваше имя!

— Вы знаете мое имя, — ответил ему Леофрик и, пришпорив коня, поехал на запад, на поиски Святого Грааля.

Эпилог

Время рыцаря

Однажды мимо проезжал рыцарь,Это было ранней весной, когда дорогиСовсем высохли;Он услышал, как в полдень поет Дева,И увидел лунный свет и две алые розы.

В поисках Святого Грааля Леофрик Каррар объехал полсвета, побывав в самых дальних странах; на своем пути он встретил много чудес и пережил множество приключений. В далеком Кэтае он сразился с Нефритовым Драконом с Изумрудной реки и убил его, а потом спас от смерти жен императора Цан-И-Му — женщины попали в плен к правителю по имени Нефритовая Жемчужина, поклоняющемуся Смерти, который собирался их казнить.

Затем Леофрик побывал в стране Инд; там поиски Святого Грааля привели его в Пещеры Огня, где ему открылись тайны древних отшельников.

После этого Леофрик поехал еще дальше, пока не попал в самые темные и страшные уголки мира. Там он и нашел Святой Грааль, и испил из него сияющей воды как раз в то время, когда над лесом азраи встала луна, означающая, что пришло время Дикой охоты.

Много раз еще возвращался Леофрик Каррар в Атель Лорен, чтобы, пока не поздно, встретить одного молодого рыцаря, который искал в лесу свою пропавшую жену.

«…Время — это извилистая река, которая течет под пологом Атель Лорен, где возможны такие вещи, которые нельзя себе даже представить. Тропы, по которым ты проходил, могут встретиться на твоем пути еще раз, слиться воедино, а потом снова разойтись и увести совсем в другую сторону…»

Защитники Ультуана (не переведено)

Не переведено.

Сыны Иллириона (не переведено)

Не переведено.

Маска Смерти

Посланник смерти крался улицами Тор Иврессе. Облаченный в закопченный плащ, скрывавший его как в тени, так и на свету, он скользил к своей цели неумолимыми шагами. Белая фарфоровая маска под капюшоном отражала свет далекого факела, и казалось, что черты лица с каждым ударом сердца меняются с юных на старческие. Из-под маски выбивалось лишь несколько платиновых локонов, словно последние клочки волос, приставшие к лишенному плоти черепу.

До него доносились голоса, поднимавшиеся к небу песнями, и его бескровные губы искривились в презрительной гримасе.

Сотрясавшие воздух этой ночи из ночей, голоса, были полны надежды, и ему казалось, будто они издеваются над ним. Эта часть города была окутана тьмой, величественные здания на противоположной от него стороне были пусты и покинуты. Ни единого огонька свечи или мягкого сияния магических светильников не вырывалось из темных окон, и лишь духи скитались их, полными гулкого эха, вестибюлями и трапезными комнатами. Ему нравилось бродить здесь, находя утешение в тишине и отсутствии жизни. Одиночество даровало ему покой, тогда как попытки общения с окружающими были подобны пытке, и он наслаждался тем временем, когда мог гулять по скрученным, пустым улицам, в компании лишь призраков прошлого.

Он помнил время, когда в Тор Иврессе кипела жизнь. Это был город чудес, который затмил Лотерн, бывший лишь чуть красивее обычного морского порта, переживавшего не лучшие времена, пока Финубар Мореход не стал Королем Фениксом. Эти улицы славились своими рынками, на которых можно было приобрести сладости и сдобу на любой вкус. Лотки ломились от сладостей со всего Ультуана, способных удовлетворить даже самого требовательного покупателя.

Перед пришествием короля гоблинов он приходил сюда с братом и весело коротал время торгуясь, выбирал вино грез из Авелорна, мерцающую рыбу, пойманную у побережья Котика и львиное мясо, добытое охотниками в лесах Крейса. Мысли о тех временах теперь вызывали в нем гнев. Как он мог столь безмятежно и легкомысленно тратить время, когда мир только и ждал, как бы отобрать комфортную иллюзию покоя.

Он повернул за угол, двигаясь по вымощенному мраморной плиткой проходу, что вел к обширному амфитеатру, где часто велись представления по пьесам, написанным во времена Аетиса. Его мать обожала театр и частенько ходила сюда вместе с отцом, едва им выпадала такая возможность.

Он прошел к центру амфитеатра, слыша голоса давно умерших актеров, что растянувшись перед просцениумом, декламировали свои строки с театральным апломбом. Даже перед началом конца он ненавидел театр, предпочитая громоподобную кровавую ярость войны. Подобно многим дерзким азур его возраста, он жил жизнью жестокого наслаждения, находя удовольствие прежде всего в искусствах смерти. Еще юношей он возглавлял дерзкие походы в Наггарот, сражался с друкаи на берегах Ультуана и убивал ужасных тварей, рискнувших покинуть свои логовища в горах Аннули.

Его мать постоянно ругала его за то, что он был столь мрачен во времена мира, но сейчас, когда он стоял в центре пустынного амфитеатра, он знал, что время доказало его правоту. Песни отдаленного праздника здесь были громче, превосходная акустика отражала случайное эхо слов и музыки. Даже в этой мрачной, наводненной тенями части города, не было спасения от жестоких звуков возрождающейся жизни.

Он знал, что ему придется вернуться на фестиваль. Мысли об этом не радовали его, но этой ночью должна была пролиться кровь. Фестиваль Масок был праздником дикой невоздержанности, погоней за излишествами без последствий. Для кого-то это означало невоздержанность в еде, для других — в питье или наркотиках. Третьи удовлетворяли свои гедонистские порывы, попирая все границы приличий, сокрыв лица масками и росписью. Для других же, существовали более темные аппетиты, которые следовало утолить.